Что такое философский стол

Обновлено: 16.05.2024

Философия (от др.-греч. philia — любовь и sophia - мудрость; philosophia — любовь к мудрости) — это особая форма познания мира, стремящаяся выявить фундаментальные основы человеческого бытия и того мира, в котором оно протекает, сформулировать наиболее общие и существенные характеристики отношения человека к природе, обществу и духовной жизни во всех ее проявлениях.

Коротко говоря, философия — это паука, изучающая наиболее общие проблемы человека, общества и природы.

Философия является теоретическим ядром мировоззрения — системы взглядов на мир и место человека, общества и человечества в нем, на отношение человека к миру и самому себе, а также соответствующие этим взглядам основные жизненные позиции людей, их идеалы и принципы деятельности.

Философия возникла примерно в одно и то же время (в V—IV вв. до н.э.) в Древней Греции, Индии и Китае. Она пришла на смену мифологическому представлению человека о мире. Иногда возникновение философии так и характеризуют — «переход от мифа к логосу», т.е. переход от объяснения человеком окружающего его мира не в форме своего рода сказки, какой являлся миф (его героями являются не только люди, но и вымышленные существа, боги и т.п.), а в форме разумного, логически последовательного рассказа о мире, человеке и обществе.

Первым автором, назвавшим любомудрие философией, а самого себя философом, был, как говорят, Пифагор. Однако после Пифагора не осталось сочинений. Слово «философ» употреблялось Гераклитом, говорившим, что «очень много должны знать философы». Термин «философия» впервые встречается в диалогах Платона. Из Древней Греции термин распространился в странах Запада и Ближнего Востока.

Особенности философии как науки. Философия настолько не похожа на другие науки, что иногда высказываются сомнения в ее принадлежности к наукам.

При обсуждении научного характера философии нужно учитывать два важных обстоятельства. Во-первых, современная философия постепенно все более отходит от теологии и сближается с наукой. Современное индустриальное (и тем более постиндустриальное) общество является светским, религия отделена в нем от государства. От науки теперь не требуется согласовывать свои выводы с религией и посвящать свои силы оправданию теологических представлений.

Можно сказать, что философия как особая область знания в нынешнюю эпоху лежит не столько между наукой и теологией, сколько между наукой и (художественной) литературой. Не случайно в XX в. пять выдающихся философов получили Нобелевские премии по литературе (такой премии по философии, как и по математике, нет), в их числе А. Бергсон, Б. Рассел, А. Камю и Ж.-П. Сартр.

Во-вторых, философия, конечно же, весьма своеобразна в сравнении с другими науками. Но тем не менее философию — при всей ее необычности, связанной с промежуточным положением между наукой, литературой и теологией, — принято все-таки считать наукой. Философия стремится в своих рассуждениях не отступать от научного метода. Она старается пользоваться ясными и точными понятиями, избегает по мере возможности образности, без которой пет литературы, и т.д. Важно также отметить, что философия преподается во всех высших учебных заведениях. Ее изучают не только на социальных и гуманитарных факультетах, но и на физических, химических, биологических факультетах, в технических университетах. Теория же литературы и теология преподаются довольно узкому кругу людей.

При обсуждении вопроса о том, является ли философия наукой, нужно также иметь в виду, что существующие науки настолько разнородны, что до сих пор нет сколько-нибудь приемлемого определения общего понятия «наука». Физика совершенно не похожа на никогда не прибегающую к опыту логику. Утонувшая в массе разнородных фактов биология мало чем напоминает химию или астрономию. Этика, формулирующая оценки и нормы, мало чем напоминает нейрофизиологию или физиологию человека. Космология, являющаяся, как принято считать, частью физики, использует, в отличие от всех других ветвей последней, временной ряд «было — есть — будет», имеющий «стрелу времени», тогда как в физике применяется только временной ряд «раньше — позже — одновременно», не задающий направления времени.

Помимо естественных, социальных и гуманитарных наук существуют также формальные науки (математика и логика) и гак называемые нормативные науки (этика, эстетика, искусствознание, теория нрава и др.). Результаты математики и логики лишь косвенно сопоставимы с эмпирическими данными. Эти результаты совершенно отличны от заключений естественных наук. Математика и логика допускают сопоставление с действительностью не сами по себе, а только в рамках тех содержательных теорий, фрагментами которых они являются. Нормативные науки говорят не только о том, что есть, но и о том, что должно быть, чего избегают делать все другие науки.

Таким образом, разговор об особенностях философии как пауки является только одним из фрагментов сложной темы единства ныне существующего и чрезвычайно разнородного множества наук. Представляется, что своеобразие философии не является непреодолимым препятствием для того, чтобы относить ее к наукам.

Философский стол

Быть философом - значит отдавать себе, отчет в собственной жизни. Так говорят некоторые философы, и с позиции такого понимания «философский стол» как форма групповой деятельности школьников - эта коллективная интеллектуальная работа по отысканию социального. значения и личностного смысла явлений жизни.

Содержание «философского стола» самое разнообразное, потому что любой вопрос жизни может быть проанализирован с высоты общего взгляда на существующий мир. Назначение данного группового дела и заключается в развитии у школьника умений взглядывать на текущую действительность надситуативно, надконкретно, обнаруживая объективные закономерности в частном и случайном.

Философские размышления - необходимый элемент в становлении личности школьника как субъекта собственной судьбы. Стратегию жизни способен вырабатывать только человек, способный абстрактно, аналитически, с опорой на научную философию, мыслить. Во время «философского стала» более чем когда-либо школьник реализует в полной степени основную функцию человека - мыслить. «Cogito ergo sum» (Декарт).

К общим вопросам жизни относятся такие, как «Жизнь и смерть», «Счастье и смысл жизни», «Свобода и долг», «Цена и ценность», «Человек и природа», «Жизнь женщины и жизнь мужчины», «Труд и творчество», «Истина и добро», «Красота в жизни человека» и т.д.

Но предметом обсуждения может стать и узкий вопрос, выдвинутый конкретными обстоятельствами в школе. Однако он обсуждается в аспекте философском. Например: «Конфликт сродителями»" «За что уважать стариков?» или «Безобидна ли неряшливость?».

Предметом обсуждения может быть либо одно понятие (например, «добро»), один вопрос (например, «Что такое свобода?»), одно суждение (например, «духовность это сопричастность жизни»). Разумеется, составляется некоторая программа разговора «круглого стола» В виде трех-пяти вопросов.. Эти вопросы логически связаны и тем самым определяют движение коллективной мысли в ведомом разговоре. Предположим, группа учащихся собирается обсудить категорию совести. Вопросы, предварительно выбираемые, могли бы быть таким: что такое «совесть»? Приведи пример жизненных явлений, связанных с совестью человека. Как узнать о наличии или отсутствии совести? Можно ли развивать совесть у себя и у других? Что делать, когда нет совести? Что ты понимаешь под «муками совести»?

Вопросы оглашаются задолго (за неделю) до «философского стола». Педагог договаривается с некоторыми учениками о том., что они возьмут на себя начало обсуждения какого-то одного вопроса, рекомендует просмотреть книги, словари, газеты, журналы, вспомнить кинофильмы, театральные спектакли, стихи, живописные полотна, песни. В течение недели ученики могут побеседовать на эту тему с родителями, приятелями, провести анкетирование в школе среди учащихся и учителей, продумать свои жизненные события и наблюдения или специально организовать наблюдения за людьми на улице, в общественных местах, в магазине.

«Философский стол» оснащается портретами философов, их афористическими изречениями, украшается ритуалом зажжения свечи как символа живой мысли музыкой, помогающей создать необходимое психологическое состояние. Располагаются участники разговор «по кругу», имитируя «круглый стол», где все – равные участники беседы. Только одному ведущему даются некоторые дополнительные полномочия организационно плана.

Участие педагогов в «философском столе» обязательно, но следует сделать все, чтобы исключить момент по учения, наставления.

Полезно приглашать на «философский стол» учащихся на год моложе, чтобы ознакомить их с такой формой и более плодотворно в будущем устраивать та кого рода дискуссии.

Эффективным приемом для стимулирования духовной активности детей является разделение всех участников на две группы: одна - выдвигает суждения, другая оппонирует предлагаемые решения. Состязательность, импонируя подростку и ранней юности, увлекает школьника и значительно повышает его внимание к содержанию разговора и форме выражения мыслей. При этом требуется фигура судьи (рефери, арбитр) или группы судей (жюри), а также четкие этические правила ведения разговора.

Но философская беседа за столом может протекать спокойно, ровно, без азарта и жажды первенства. Если система заготовленных вопросов логически выдержана, то движение от вопроса к вопросу станет постижение истины, движением к сущности явления от его формы. Важно, чтобы философские размышления не уводили детей от повседневной жизни, а, наоборот, помогали обретать способность видеть философскую проблему в конкретности жизни. Поэтому чрезвычайно важным становится наряду с системой вопросов подбор ярких иллюстраций анализируемого явления, красочных образов поставленной проблемы. Если эти два условия соблюдены, «философский стол» проходит успешно, школьники расходятся с желанием продолжения дискуссии.

Быть философом – значит отдавать себе отчет в собственной жизни. Содержание «философского стола» самое разнообразное, потому что любой вопрос жизни может быть проанализирован с высоты общего взгляда на существующий мир. Назначение данного группового дела и заключается в развитии у школьника умений всматриваться в текущую действительность, обнаруживая объективные закономерности в частном и случайном.

Предметом размышления может стать и узкий вопрос, однако он обсуждается в аспекте философском: «Конфликт с родителями», «За что следует уважать стариков?», «Безобидна ли неряшливость?».

Предметом обсуждения может стать одно понятие (например, добро), один вопрос (что такое свобода?), одно суждение (например, духовность – это сопричастность жизни).

Составляется программа «стола» в виде трех-пяти вопросов. Эти вопросы логически связаны и, тем самым, определяют движение коллективной мысли в деловом разговоре.

Предположим, группа учащихся собирается обсудить категорию совести. Вопросы, предварительно выдвигаемые, могли быть такими: что такое совесть? Приведи пример жизненных явлений, связанных с совестью человека. Как узнать о наличии или отсутствии совести? Можно ли развивать совесть у себя и у других? что делать, когда нет совести? Что ты понимаешь под «муками совести?» Вопросы оглашаются задолго (за неделю) до «философского стола».

Педагог договаривается с некоторыми учениками о том, что они возьмут на себя начало обсуждения какого-то одного вопроса, рекомендует посмотреть книги, словари, газеты, журналы, вспомнить кинофильмы, театральные спектакли, стихи, живописные полотна, песни, в течение недели ученики могут побеседовать на эту тему с родителями, приятелями, продумать свои жизненные события и наблюдения или специально организовать наблюдения за людьми на улице, в общественных местах, в магазине.

«Философский стол» оснащается портретами философов, их афористическими изречениями, украшается ритуалом зажжения свечи как символа живой мысли, музыкой, помогающей создать необходимое психологическое состояние. Располагаются участники разговора по кругу – имитируя «круглый стол», где все – равные участники беседы, только одному ведущему даются некоторые дополнительные полномочия организационного плана.

Полезно приглашать на «философский стол» учащихся на год моложе, чтобы ознакомить их с такой формой и более плодотворно в будущем устраивать такого рода дискуссии. Эффективным приемом для стимулирования духовной активности детей является разделение всех участников на две группы: одна – выдвигает суждения, другая – оппонирует предлагаемые решения.

Быть философом — значит отдавать себе отчет в собственной жизни. Так говорят некоторые философы, и с позиции такого понимания «философский стол» как форма групповой деятельности школьников — это коллективная интеллектуальная работа по отысканию социального значения и личностного смысла явлений жизни.

Философские размышления — необходимый элемент в становлении личности школьника как субъекта собственной судьбы. Стратегию жизни способен вырабатывать только человек, способный абстрактно, аналитически, с опорой на научную философию, мыслить. Во время «философского стола» более чем когда-либо школьник реализует в полной степени основную функцию человека — мыслить. «Cogito ergo sum» (Декарт).

Но предметом обсуждения может стать и узкий вопрос, выдвинутый конкретными обстоятельствами в школе. Однако он обсуждается в аспекте философском. Например: «Конфликт с родителями», «За что уважать стариков?» или «Безобидна ли неряшливость?».

Предметом обсуждения может быть либо одно понятие (например, «добро»), один вопрос (например, «Что такое свобода?»), одно суждение (например, «духовность — это сопричастность жизни»). Разумеется, составляется некоторая программа разговора «круглого стола» в виде трех-пяти вопросов. Эти вопросы логически связаны и тем самым определяют движение коллективной мысли в ведомом разговоре. Предположим, группа учащихся собирается обсудить категорию совести. Вопросы, предварительно выдвигаемые, могли бы быть такими: что такое «совесть»? Приведи пример жизненных явлений, связанных с совестью человека. Как узнать о наличии или отсутствии совести? Можно ли развивать совесть у себя и у других? Что делать, когда нет совести? Что ты понимаешь под «муками совести»?

Вопросы оглашаются задолго (за неделю) до «философского стола». Педагог договаривается с некоторыми учениками о том, что они возьмут на себя начало обсуждения какого-то одного вопроса, рекомендует посмотреть, книги, словари, газеты, журналы, вспомнить кинофильмы, театральные спектакли, стихи, живописные полотна, песни. В течение недели ученики могут побеседовать на эту тему с родителями, приятелями, провести анкетирование в школе среди учащихся и учителей, продумать свои жизненные события и наблюдения или специально организовать наблюдения за людьми на улице, в общественных местах, в магазине.

«Философский стол» оснащается портретами философов, их афористическими изречениями, украшается ритуалом зажжения свечи как символа живой мысли, музыкой, помогающей создать необходимое психологическое состояние. Располагаются участники разговора «по кругу», имитируя «круглый стол», где все — равные участники беседы. Только одному ведущему даются некоторые дополнительные полномочия организационного плана.

Эффективным приемом для стимулирования духовной активности детей является разделение всех участников на две группы: одна — выдвигает суждения, другая — оппонирует предлагаемые решения. Состязательность, импонируя подростку и ранней юности, увлекает школьника и значительно повышает его внимание к содержанию разговора и форме выражения мыслей. При этом требуется фигура судьи (рефери, арбитр) или группы судей (жюри), а также четкие этические правила ведения разговора.

Но философская беседа за столом может протекать спокойно, ровно, без азарта и жажды первенства. Если система заготовленных вопросов логически выдержана, то движение от вопроса к вопросу станет постижением истины, движением к сущности явления от его формы. Важно, чтобы философские размышления не уводили детей от повседневной жизни, а, наоборот, помогали обретать способность видеть философскую проблему в конкретности жизни. Поэтому чрезвычайно важным становится наряду с системой вопросов подбор ярких иллюстраций анализируемого явления, красочных образов поставленной проблемы. Если эти два условия соблюдены, «философский стол» проходит успешно, школьники расходятся с желанием продолжения дискуссии.

М. Шелер: «Человек есть нечто столь обширное. » (философская антропология как философское направление)

Итак, античное мышление было обращено к космосу и природе. К человеку же лишь постольку, поскольку он связан с ними. В период Средневековья человек рассматривался как составная часть божественной упорядоченности мира. В Новое время проблему человека затмил его собственный разум или даже абсолютный разум Вселенной, и человек стал познающим субъектом.

Когда философы размышляли о человеке, они чаще всего обращали свой взор на тот факт, что человек выделяется из природы. Конечно, учитывалось при этом, что человек — природное создание. Но в то же время осознавалось, что это в нем не главное. Ведь он создан Богом, у него есть разум. Он невидимыми нитями связан с божественной вселенной, способен распознавать и анализировать мир.

Эта ситуация радикально изменилась в XIX в. После появления книги Ч. Дарвина «Происхождение видов» осмысление человека поляризировалось. С одной стороны, некоторые философы, в частности Артур Шопенгауэр и Фридрих Ницше, пришли к убеждению, что философское осмысление человека требует глубинного и отвлеченного размышления, напряжения философской рефлексии, выдвижения неожиданных и парадоксальных гипотез.

Еще одна тенденция отмечена Э. Кассирером в его работе «Опыт о человеке». Для других философов подлинное назначение антропологической философии после появления концепции Дарвина определилось раз и навсегда: «После неисчислимых бесплодных попыток построения философии человека она обрела наконец твердое основание. Мы не чувствуем больше потребности предаться спекуляциям, ибо мы вообще не стремимся теперь дать общее определение природы или сущности человека. Наша задача заключается в сборе эмпирических данных, которые щедро предоставляет в наше распоряжение общая теория эволюции» [1] .

Справедливо, что теория эволюции в общем философском смысле вовсе не является изобретением XIX в. Свое классическое выражение она обрела в учении Аристотеля и в его общем воззрении на органическую жизнь. Фундаментальное различие между концепцией эволюции у Аристотеля и у Дарвина состояло в том, что первый дал ей формальную, а второй — материальную интерпретацию.

Аристотель был убежден, что для понимания общего плана истории природы, происхождения жизни низшие формы должны быть истолкованы в свете высших. В его метафизике, в его определении души как «первой актуализации естественного тела, потенциально имеющего жизнь», органическая жизнь понимается и интерпретируется в рамках человеческой жизни. В современной теории этот порядок перевернут. Аристотелевские конечные причины характеризуются только как прибежище невежд. Одна из главных целей книги Дарвина состояла в том, чтобы освободить современную мысль от этой иллюзии конечных причин.

Отдавая дань теории эволюции, философская антропология все же не замыкалась в рамках ограниченного натурализма. В этом смысле важно подвергнуть критическому рассмотрению термин «антропологизм», который укоренился в отечественной литературе. Многие марксистски ориентированные философы утверждали, что идея К. Маркса об историческом измерении человека была весьма продуктивной. Это, несомненно, так. Однако на основании данного философского суждения подвергалась критике огромная философская традиция, предшествующая марксизму. Выражения «антропологизм» и «абстрактный антропологизм» имели сугубо отрицательный смысл.

«Антропологизм (греч. anthropos и logos— человек и учение) — характерная черта домарксовского материализма, понимание человека как высшего продукта природы, объяснение всех особенностей и свойств человека только их природным происхождением» [2] , — утверждается в «Философском словаре». Из предыдущего изложения ясно, что такая оценка страдает однобокостью. На протяжении длительной истории философии мыслители видели в человеке не только природное, но и духовное, разумное, божественное, космическое создание. А французские материалисты прямо указывали на социальную обусловленность человеческой природы.

Обращение к биологической природе человека не таит в себе ничего криминального. Именно желание глубже и основательнее изучить биологическую природу человека привело в 20-х гг. XX столетия к возникновению нового философского направления, представленного такими мыслителями, как Макс Шелер, Арнольд Гелен (1904—1976), Гельмут Плеснер (1892—1985). Эти философы не только пытались вслед за И. Кантом выделить и представить в некоей целостности накопленные философией прозрения и интуиции о человеке. Они непосредственно обратились к человеку как природному созданию. Философские антропологи начала XX в. противопоставили данное философское течение прагматизму (течение, которое определяло истину в критериях полезности), психоанализу, феноменологии, структурализму и другим направлениям современной философии.

Кант, по существу, предлагал подвергнуть радикальной философской рефлексии накопленное знание с антропологических позиций. Философские антропологи начала XX столетия coxpa j нили эту задачу. Однако они призывали не только к обобщению собственно антропологических и неантропологических принципов познания. Понимая философскую антропологию как одно из перспективных течений, эти исследователи надеялись значительно углубить философское знание в целом.

Предтечей философской антропологии была немецкая романтическая философия XIX в. и «философия жизни» (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше — о них речь пойдет дальше. — П. Г.). Однако методология исследователей, ориентированных на познание человека, была более широкой. Таким образом, второе значение философской антропологии предполагает размежевание с иными течениями. Порой это носило характер наследования определенных идей. Так, представление Ф.Ницше о человеке как о «еще не установившемся животном», имеющем природную ущербность, было унаследовано многими философскими антропологами, например Г. Плеснером, А. Геленом. Вместе с тем шел процесс формирования специфического взгляда на человека как философского направления.

Основные идеи и методологические установки философской антропологии восходят к работам М. Шелера, А. Гелена, Г. Плес- нера. Эти исследователи на базе многообразных способностей человека пытались определить специфику именно философского истолкования феномена человека. Данное течение стремилось изучить все аспекты душевно-духовной жизни человека (эмоции, инстинкты, влечения). Последовательно антропологическое мышление обратило их к поиску антропологических оснований человеческой жизнедеятельности, культуры, нравственности, права, социальных институтов.

Раскрывая движение антропологической мысли, Э. Кассирер отмечает: «Однако для того, чтобы подлинная антропологическая философия могла развиваться, оставалось сделать еще один и, быть может, наиболее важный шаг. Теория эволюции уничтожила произвольные границы между различными формами органической жизни. Нет отдельных видов — есть лишь один сплошной и непрерывный поток жизни. Но можем ли мы применить тот же самый принцип к человеческой жизни и к человеческой культуре? Подчинен ли культурный мир, подобно органическому миру, случайным изменениям? Не обладает ли он определенной и несомненной телеологической (телеология — философское учение о цели и целесообразности. — Я. Г.) структурой?» [3] .

Итак, раскрывая биологическую природу человека, философские антропологи пытались применить полученные открытия к изучению собственно человеческого, культурного мира. Шелер едва ли не первым в европейской мысли пытался дать развернутое определение человека. Однако его попытка построить универсально значимую философскую антропологию сразу натолкнулась на множество самых разноречивых концепций и представлений, сложившихся в западном сознании. В конце концов он пришел к выводу: «Человек есть нечто столь обширное, многообразное, что все известные его определения вряд ли могут считаться удачными». Вместе с тем становилось очевидным, что нет другой, более значимой философской задачи, чем безотлагательное решение проблемы человека.

Шелер имел в виду фундаментальную науку о сущности и сущностном строении человека, о его отношении к богатствам природы (неживой природе, растениям и животным), а также к основе всех вещей; о его метафизическом сущностном происхождении, а также о его физическом, психическом и духовном началах в мире. Философ мечтал о том, чтобы осмыслить основные направления и законы биологического, психического, историко-духовного и социального развития человека. Истории же мифологических, религиозных, теологических и философских теорий человека должна, по его мнению, предшествовать история самосознания человека, история основных идеальных типов, в которых он осмысливал, видел и чувствовал себя и представлял свое место в структуре бытия.

Не правда ли, впечатляющая и разносторонняя программа? Что можно сказать о ней — реализована ли она? Увы, многое так и осталось для исследователей приглашением к систематизации. Разумеется, накоплен огромный эмпирический опыт. Но его не удалось полностью инвентаризировать, поскольку новейшие открытия разрушают сложившиеся схемы. Упорядочивание материала о человеке так и остается задачей, которая еще не решена.

Вся история философско-антропологической мысли рассматривается Шелером как летопись самознания человека. Он отмечал в работе «Человек и история», что резкий отрыв человека от природы — в переживаниях и чувствах, в мыслях и теориях — имел место не только на уровне классической греческой культуры. Здесь только идея разума обозначена духом как специфическая черта человека, возвышающая его над сонмом других существ. Именно дух ставит человека с божеством в такие отношения, которые недоступны другим созданиям.

Христианство с его учением о богочеловеке (богочеловече- ство — одно из ключевых понятий русской религиозной философии, восходящее к христианскому учению о единстве Божественной и человеческой природы Иисуса Христа. — 77. Г.) оценивается Шелером как новый подъем человеческого сознаг ния. Здесь, независимо от того, считает ли человек себя хорошим или плохим, он приписывает себе как человеку такую значимость, значительность, такое космическое и метакосмическое значение, которое никогда в жизни не осмелился бы себе присвоить ни один грек или римлянин.

Точно так же начало Нового времени оценивается Шелером как новый скачок в истории человеческого самосознания. Философ критикует заблуждение, согласно которому тезис Н. Коперника сначала был воспринят как основание для принижения человека. Однако Дж. Бруно, великий миссионер и философ, автор новой астрономической картины мира, высказывает точку зрения, которая противостоит точке зрения Коперника. Не Бог создает мир, а скорее сам мир является Богом — таков, по мнению Шелера, новый тезис Дж. Бруно и Б. Спинозы.

Мы помним, что эти сюжеты уже проходили в нашем изложении. Шелер же пытается выстроить зарождение и развитие философско-антропологической мысли. Однако Шелер в самом деле убежден, что в истории философии человека как объекта познания не существует. Уже создана история метафизики, философии природы, этической и научной мысли. А вот философской антропологии как связной истории идей о человеке нет.

В статье «Человек и история» Шелер приходит к убеждению, что в вопросах происхождения и сущности человека наш век отличается такой чрезвычайной пестротой, такой расплывчатостью и неопределенностью, каких не наблюдалось ни в одну эпоху. «На протяжении тысячелетней истории мы являем собой первую эпоху, в которой человек стал совершенно и безусловно “проблематичным”, когда он больше не знает, что он собой представляет, но зато одновременно знает о том, что он этого не знает» [4] .

Для того чтобы снова обрести мало-мальски приемлемые воззрения на человека, необходимо, по мнению Шелера, полностью отказаться от всех традиционных подходов к этому вопросу и научиться смотреть на существо под названием «человек» с позиций высшего, методического отстранения и готовности к удивлению. Однако известно, как трудно в этом вопросе начать сначала. Здесь, как ни в одной другой сфере духа, над исследователями господствуют неосознанные традиционные категории.

В 1927 г. Шелер в работе «Положение человека в космосе» поставил вопрос о создании философской науки как основополагающей науки о сущности человека. Он сформулировал обширную программу философского познания человека во всей полноте его бытия. Это небольшое сочинение Шелера представляет собой сжатое изложение его главного труда «Сущность человека, новый опыт философской антропологии», который он предполагал выпустить не позднее начала 1929 г. Однако смерть оборвала эту работу.

В предисловии к работе Шелер отмечает: «Вопросы: “Что есть человек и каково его положение в бытии?” занимали меня с момента пробуждения моего философского сознания и казались более существенными и центральными, чем любой другой философский вопрос» [5] . Развивая идею философской антропологии, Шелер отмечает, что в сознании европейца сталкиваются три совершенно несовместимых между собой круга идей.

Во-первых, как показывает Шелер, это круг религиозных представлений иудейско-христианской традиции об Адаме и Еве, о творении, рае и грехопадении. Во-вторых, это греко-античный круг представлений, в котором самосознание человека впервые в мире возвысилось до понятия о его особом положении (у человека есть Разум. ). С этим воззрением связано учение о том, что и в основе всего универсума находится надчеловеческий «разум», которому причастен человек, причем только он один из всех существ. Третий круг представлений — это тоже давно ставший традиционным перечень воззрений современного естествознания и психологии. Согласно этим взглядам, человек есть достаточно поздний итог развития Земли, существо, которое отличается от форм, предшествующих ему в животном мире, только степенью сложности соединения энергий и способностей, которые сами по себе уже встречаются и в низшей (по сравнению с человеческой. — П. Г.) природе.

Мы вновь сталкиваемся с проблемой, которую рассматривал Кант. Есть разные точки зрения на человека. Но как их совместить? У нас есть естественнонаучная, философская и теологическая антропологии, которым нет друг до друга никакого дела. Единой же идеи человека у нас нет. Ставя проблему целостного человека, философские антропологи пытаются обозначить многообразие подходов к этой проблеме.

Однако новый образ человека в философской антропологии принципиально так и не складывается. Да, многое узнаваемо, известно из древнейших мистических прозрений, из классических философских умозрений, дополнено, наконец, новейшими открытиями в области физики, биологии и психологии. Но все-таки образ человека ускользает. Философские антропологи XX столетия установили: человек обладает открытой природой — не угадаешь, каким он может оказаться в процессе самостанов- ления.

Читайте также: