Устойчивый стол системы капицы
Обновлено: 02.05.2024
За невысокими институтскими корпусами стоит двухэтажный особняк, построенный в конце 40-х годов для одной из лабораторий. Сюда Петр Капица переехал в 1955 году, когда он вновь возглавил созданный им Институт физических проблем РАН. Предыдущие восемь лет снятый со всех постов академик провел на своей даче на Николиной Горе, где работал в домашней лаборатории.
Петр Капица начал заниматься наукой, еще будучи студентом знаменитого Иоффе в Петербургском политехе, который он окончил в 1919 году, и тогда же он начал там преподавать. В 1921 году Иоффе взял его с собой в Англию, к Резерфорду, где Капица остался работать в Кавендишской лаборатории.
При этом он продолжал быть гражданином СССР и всячески подчеркивал, что работает на благо советской науки. В 1931 году в Кембридже специально для него начали строить новую лабораторию, которую он возглавил. Но в 1934 году Капицу не выпустили из страны, когда он в очередной раз приехал в отпуск в Советский Союз.
Дальнейшая его судьба была связана с Институтом физических проблем РАН, специально для него основанным. В 1938 году Капица открыл явление сверхтекучести жидкого гелия, а в 1939-м стал академиком. В годы войны он разработал и внедрил технологию производства жидкого кислорода и даже возглавил «Главкислород», став фактически министром. С конца 1945 года, после отказа работать в атомном проекте, который курировал Берия, начинается опала Капицы, продолжавшаяся вплоть до ареста Берии. В свой институт на пост директора он вернулся только в 1955 году.
В 1978 году академик Капица получил Нобелевскую премию по физике «за фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур». Умер ученый в 1984 году, на 90-м году жизни.
1. Шахматы
Фото: Вадим Кантор
Петр Капица был большим любителем шахмат и даже стал чемпионом графства Кембриджшир. В кабинете стоит специальный, расписанный под хохлому шахматный столик. А вот сами шахматы, вырезанные из кости, скорее всего привезены из Англии. В его библиотеке было много шахматных книг, в том числе и выпущенных в начале XX века на английском языке, на полях которых сохранились сделанные его рукой карандашные пометки. Есть и книги с дарственными надписями, написанные чемпионами мира Михаилом Ботвинником, Василием Смысловым, Анатолием Карповым.
2. Портрет Капицы и Семенова работы Кустодиева
Известный портрет будущих нобелевских лауреатов Петра Капицы (по физике) и Николая Семенова (по химии). Портрет был написан Борисом Кустодиевым в Петрограде в 1921 году. В то же время Кустодиев работал над портретом Федора Шаляпина и рассказывал тому, как в его мастерскую пришли двое молодых ученых со словами: «Вы знаменитых людей рисуете. Мы пока не знамениты, но станем такими. Напишите нас». С художником они расплатились продуктами — петухом и мешком пшена, которые заработали, починив где-то под Питером мельницу. Капице было в то время 27 лет, Семенову — 25.
3. Ключ от новой лаборатории в Кембридже
3 февраля 1933 года в Кембридже открылась новая физическая лаборатория, созданная специально для Петра Капицы. Новый лабораторный корпус находился во дворе Кавендишской лаборатории Эрнеста Резерфорда. Лабораторию построили на деньги мецената Людвига Монда, завещавшего 15 тыс. фунтов стерлингов на ее строительство и обустройство, поэтому лаборатория называлась Мондовская. Ключ от лаборатории сделан в форме крокодила — это было прозвище Резерфорда, придуманное именно Петром Капицей. Крокодил никогда не пятится назад, он движется только вперед — таким было обоснование прозвища, придуманного русским ученым для своего учителя. С легкой руки Капицы прозвище закрепилось, а изображения крокодила много еще где встречались в Кавендише.
4. Приборы из Англии
В 1934 году Капица приехал в СССР в отпуск, как он делал это и в предыдущие годы. Но на этот раз обратно из страны его не выпустили и аннулировали его выездную визу. Жена Капицы уехала одна, к оставшимся в Кембридже детям. Ученый был шокирован случившимся и даже подумывал оставить занятия физикой. Через несколько месяцев он согласился продолжить начатые в Англии исследования, но потребовал перевезти в Москву всю его Мондовскую лабораторию — в качестве непременного условия для его работы в СССР. На закупку оборудования выделили 30 тыс. фунтов стерлингов, вдвое больше, чем стоила лаборатория. Специально для Капицы организовали новый Институт физических проблем (ИФП), который начали строить с нуля. Его построили к марту 1937 года, к этому же времени постепенно прибыло и необходимое оборудование, которое налаживали два приехавших из Англии инженера.
5. Академические мантии
Петр Капица стал академиком АН СССР по отделению математических и естественных наук в 1939 году. В музее есть диплом об избрании в Академию наук за №68. Но Капица также был членом многих зарубежных академий наук и научных обществ, в том числе Лондонского королевского общества. В шкафу висят академические мантии разных стран. Помимо многочисленных научных наград — медали Фарадея, Франклина, Ломоносова, Бора, Резерфорда — был у него и орден Югославского флага с лентой, врученный ему в Югославии в 1964 году.
6. Сервиз для гелия
Необычный сервиз, подаренный Петру Леонидовичу учениками на юбилей. Из того же стекла, из которого делали сосуды для хранения жидкого гелия, мастер выдул сервиз, состоявший из кофейника и шести чашечек. По этому поводу шутили, что теперь есть во что разливать жидкий гелий.
7. Разорванная током катушка
Одной из задач, которой занимался Капица, было получение коротких импульсов мощного тока. Для его фиксации и замеров Капица придумал много новых приборов, в частности механический осциллограф. Импульсы тока были настолько мощными, что во время одного из экспериментов треснула дубовая рама, в которую была заключена катушка. Позже Капица, описывая Резерфорду свой эксперимент, сообщал, что катушка разлетелась вдребезги и учитель был бы счастлив, если бы увидел это своими глазами. Очень многие приборы Капица придумал и изготовил своими руками.
8. Устойчивый стол
«Устойчивый стол системы Капицы» — такая табличка стоит на длинном деревянном столе на первом этаже музея. Хитрость стола в том, что он не качается, даже если под любую из ножек подложить какую-нибудь деревяшку. Наиболее любознательные посетители лезут под стол, чтобы разгадать секрет его конструкции. Этот стол, а также удобную длинную скамью Петр Леонидович собственноручно изготовил на даче на Николиной Горе в мае 1948 года. С 1946 по 1955 год, после снятия с поста директора созданного им института, Капица по большей части жил на своей даче. Там в отдельном домике он создал домашнюю лабораторию, в которой проводил свои исследования, не прекращая заниматься наукой.
9. Токарный станок
Капица был не только талантливым физиком, но и искусным инженером. Многие приборы для своих экспериментов он и придумывал, и создавал своими руками. Для этого у него было несколько станков разного размера и назначения: токарные, фрезерные, сверлильные.
«Крестражи» Капицы
«География» Петра Леонидовича Капицы обширна – от дома на Хантингдон-роуд до поселка на Рублевке, от лаборатории в Кембридже до собственного института в Подмосковье. Перед вами небольшой туристический путеводитель по местам Капицы – здесь он смеялся над всемирно известным физиком, здесь изобрел стол, здесь загадывал всем загадки, ну, а здесь стал Нобелевским лауреатом.
Можно сказать, что именно петербургский Физико-технический институт положил начало научной карьере Капицы. Попал он туда не случайно – еще в «Политехе», куда Капица поступил после училища, судьба свела его с ученым Абрамом Иоффе, который вел семинар по физике для заинтересованных студентов. Одним из них был молодой Капица – на семинарских занятиях Иоффе и заприметил талантливого физика, а затем привлек его к работе в своем Физико-техническом институте. Иоффе удалось добиться создания ФТИ на базе Государственного рентгенологического и радиологического института и пробыть его руководителем вплоть до 1950 года.
Работа Капицы в новой лаборатории прерывалась несколько раз: сначала он уехал на все лето в Шотландию, чтобы подтянуть английский, а в январе 1915-го добровольцем отправился на фронт – водителем санитарного автомобиля. Капица вернулся в институт только спустя два года. В период работы в ФТИ он опубликовал первые научные статьи в «Журнале Русского физико-химического общества» и начал преподавать на физико-механическом факультете своей альма-матер.
Иоффе считал, что Капице необходимо работать за границей, но в послереволюционное время устроить командировку было почти невозможно. Только благодаря помощи математика Крылова и авторитетного в то время писателя Максима Горького физику разрешили покинуть страну – он отправился в Кембридж.
Кавендишская лаборатория
В Кавендишскую лабораторию Капица попал не только благодаря таланту и профессионализму, но и благодаря чувству юмора. Нобелевский лауреат Резерфорд, руководивший лабораторией, принял неизвестного физика из СССР на стажировку после одной лишь фразы Капицы. Когда Резерфорд отказал ему из-за отсутствия вакантных мест, Капица спросил, к какой точности Резерфорд стремится в экспериментах. Тот ответил, что возможна погрешность в 3 %, на что Капица выдал: «Один лишний исследователь не будет заметен, он будет поглощен допустимой неточностью опыта». Резерфорду понравился ответ, и Капица стал работать в одной из самых известных научно-исследовательских лабораторий мира – кузнице нобелевских лауреатов.
Резерфорд не пожалел об этом решении. Капица вывел эксперименты на новый уровень – после изобретения «установки Капицы» (генератора и соленоида для создания сверхсильных магнитных полей) в лаборатории появились новое оборудование и усовершенствованные аппараты. Физик Дэвид Шенберг, работавший там же, отмечал, что Капица «перевел Кавендишскую лабораторию из века сургуча и веревочки в век машин». Капица стал инициатором создания отдельной лаборатории для изучения магнитных полей, которую англичане построили специально для него. Именно эту лабораторию и все оборудование из нее позже перевезут в СССР, когда власти Советского Союза запретят Капице выезжать из страны и вынудят работать на родине.
Кавендишская лаборатория. Фото: Eu Jin Ang
Обаяние, дружелюбие и простота Капицы проявлялись и в лаборатории, где он ввел традицию собираться по вечерам и подводить итоги дня, попивая чай. Спустя какое-то время эта традиция получила название «Клуб Капицы» – сотрудники, студенты, ученые встречались и болтали, а иногда читали друг другу лекции. Капица рассказывал о магнетизме и других явлениях, не всегда понятных аудитории из-за очень узкой направленности. Он считал, что, если 95 % лекций будут абсолютно понятными, то остальные 5 % заинтересуют слушателей и заставят их думать.
Капица непреднамеренно покинул лабораторию, когда во время очередного визита в СССР ему запретили выехать обратно. Сама лаборатория в 70-х годах переехала в новый комплекс, но на старом месте все еще красуется табличка Cavendish Laboratory, а музей внутри открыт в будние дни с 10.00 до 16.00.
Работая в Кембридже, Капица начал строить дом на старинной улице Хантингдон-роуд, проложенной еще в те времена, когда Англия была частью Римской империи. Хантингдон-роуд тогда и сейчас – две разные улицы. В наши дни Хантингдон-роуд – шумная и оживленная, но тогда это была окраина Кембриджа, из окон дома виднелись только сельскохозяйственные поля. Дом спроектировал и построил архитектор Хьюз, учтя все пожелания Капицы: он попросил, чтобы окна спальни и кабинета выходили в сад, где семья сама вырастила тополя, а окно кухни – на улицу. В те времена делали наоборот, и, возможно, именно это новшество спустя годы позволило дому стать памятником архитектуры. В 173-й дом на Хантингдон-роуд Капица переехал с женой Анной и сыном Сергеем со съемной квартиры, и здесь же у них появился второй сын Андрей.
Дом в Кембридже стал местом сбора гостей – вечеринки Капица любил не меньше науки. Его жена угощала всех чаем и сладостями, а Капица развлекал головоломками. Одну из них записал физик-теоретик Леопольд Инфельд: «К хвосту собаки привязана металлическая сковородка. С какой скоростью должна бежать собака, чтобы не слышать стука сковородки?» – спросил друзей Капица. И когда никто не нашелся, что ответить, радостно воскликнул: «Скорость должна быть равна нулю!»
После возвращения Петра Леонидовича в Россию дом юридически стал принадлежать Академии наук СССР. В 2015 году его выставили на продажу, но он до сих пор привлекает туристов-почитателей физика. Говорят, если спросить местных, как найти дом Капицы, они ответят: «Надо идти вдоль по улице, и первый же заросший и неухоженный дом будет домом Капицы».
Дача в Николиной Горе
Примерно в часе езды от Москвы находится поселок Николина Гора, построенный в 20-х годах прошлого века для работников науки и искусства. Капица был одним из тех, кому государство подарило здесь дачу. Увы, с этим щедрым подарком связан не самый лучший период в жизни Капицы. Здесь он провел свой «домашний арест», когда его отстранили от должности директора в Институте физических проблем (ИФП). После увольнения Капица продолжил работу, обустроив на даче лабораторию. В маленькой сторожке на участке он проводил исследования по гидродинамике, механике и электронике больших мощностей. Работы было не меньше, чем в институте, поэтому дача получила шутливое название Изба физических проблем (ИФП). Именно в этой «хате-лаборатории» Капица создал высокочастотный генератор большой мощности, который в честь Николиной Горы назвал «ниготрон».
Фото: Вика Богородская / The Village
Увольнением из Института опала не окончилась, и спустя два года из дачи вывезли всю мебель, потому что она, в отличие от самого дома, принадлежала государству. Оставили только дрова. На занятые деньги семья заново обустроила дом, а мебель Капица сделал сам. Знаменитым стал «Устойчивый стол системы П. Л. Капицы». По словам очевидцев, стол действительно крепко стоял на ногах, даже если под любую из ножек подложить подставку. На столе сохранилась надпись: «Сделан на Николиной Горе с 5 по 19 мая 1948. Делал автор – П. Капица».
Фото: Андрей Ярмолкевич
Дача служила не только научной лабораторией, но и «салоном». Дом насчитывает 12 комнат, где часто останавливались знаменитости: актер и певец Марк Бернес, гляциолог и полярник Игорь Зотиков, физик Лев Ландау, писатель Ираклий Андроников и другие известные люди.
После смерти Капицы «Изба физических проблем» стала родовым гнездом: сначала здесь жил его сын Сергей с женой, а сейчас дачный участок разделен между наследниками Петра Леонидовича.
МФТИ в Подмосковье
Московский физико-технический институт в городе Долгопрудном под Москвой неофициально зовется «Физтех». О его создании Капица вместе с другими членами Академии наук просил задолго до Великой Отечественной войны, но дело постоянно откладывали. Капица предлагал модель обучения, получившую название «системы Физтеха», – он считал, что студентам должны преподавать научные работники и на новом техническом оборудовании, к каждому должен быть индивидуальный подход, и каждый должен участвовать в научной работе, начиная со второго курса. Выпускник должен был владеть современными методами теоретических и экспериментальных исследований и инженерными знаниями. После окончания войны идею создания нового вуза поддержало еще больше ученых, и в 1946 году Капица в очередной раз написал прошение Сталину. МФТИ открыли, но сначала в формате Высшей физико-технической школы СССР, а позже как факультет МГУ. Долго его работа не продлилась, как и деятельность Капицы на факультете. О закрытии Физтеха руководство страны просили другие ученые – не выдержали конкуренции за лучших абитуриентов и студентов. Да и само положение Капицы не шло на пользу факультету. Он снова попал в опалу – за отказ работать над атомной бомбой и конфликт с Берией. Факультет расформировали, но благодаря содействию генерал-лейтенанта Петрова Физтех вскоре воссоздали как независимое учебное заведение, а сам Петров стал его первым ректором.
С 1956 года Капица снова работал в Физтехе – как заведующий кафедры физики и техники низких температур.
В прошлом году МФТИ отпраздновал 70-летие, университет до сих пор является ведущим техническим институтом в стране и входит в топ-100 лучших вузов в области физики. Заслуга ли это Капицы и «системы Физтеха» – неясно, но его роль в создании института огромна.
Такой разный Капица
Недавно выяснилось, что ученые, которые выкладывают селфи, получают больше общественного доверия и меняют стереотипы о «занудах-ученых». Жаль, что Петр Капица не дожил до цифровой эпохи, – он бы по уровню доверия лидировал. Даже без селфи.
КАПИЦА ЛЮБЯЩИЙ
Хотя жизнь Петра Леонидовича Капицы не была сплошной белой полосой, родные и друзья вспоминают его как веселого, общительного и интересующегося жизнью человека. Таким его особенно помнят в Кембридже. Но еще до работы в Англии Капицу настигла первая беда: во время эпидемии гриппа в Петрограде он потерял свою семью. Отец, жена и два ребенка – их смерть нанесла такой удар по Капице, что он еще долго не мог нянчиться с малышами и сильно переживал болезни близких, а особенно детские недуги. Из-за этого страха вторая семья Капицы много лет не отмечала любимое всеми Рождество: именно в канун праздника умерли его родные. Время, когда он потерял близких, Капица позже называл самым тяжелым в своей судьбе.
Во время эпидемии «испанки» в Петрограде Капица потерял свою семью
РАДОСТЬ ЖИЗНИ помогла вернуть Анна Крылова, с которой они познакомились спустя шесть лет в Париже и после уже никогда не расставались. Петр Леонидович тогда работал в Кавендишской лаборатории, жил в общежитии Тринити-колледжа в Кембридже и часто ездил во Францию. Их пара – пример единства противоположностей: Анна – наивная и еще не познавшая трудностей жизни, интересовалась искусством и археологией, Петр – серьезный ученый, на долю которого уже выпала смерть четырех близких людей. Резерфорд назвал любовь Капицы к Анне «магнитной восприимчивостью под воздействием сильно притягивающих полей».
Предложение руки и сердца сделала сама Анна, чему Капица страшно обрадовался. Но она была русской эмигранткой без советского паспорта, поэтому ее отцу, математику и академику Алексею Крылову, лично пришлось просить посла СССР во Франции выдать дочери документ. «Моя дочь снюхалась с Капицей. Ей нужен советский паспорт», – писал он послу. Чиновники сопротивлялись и чинили препятствия, но после скандала, который Крылов устроил в посольстве, они сдались и оформили удостоверение.
ПЕТР И АННА зарегистрировали свой брак в Париже, в советском консульстве, где строгая женщина вслух зачитывала их обязательства друг перед другом. Капица спросил, обведет ли она их трижды вокруг стола, – намекнул на церковный обряд. Женщина, не поняв юмора, безумно обиделась и шепнула Анне на ухо: «Если ваш муж будет принуждать вас к проституции, приходите к нам жаловаться». Неизвестно, почему она сделала именно такой вывод о Петре, но пара приняла это за благословение. В этом был весь Капица: если видел, что человек чересчур серьезен, тут же переходил на шутки и очень забавлялся, когда люди от них становились еще угрюмее.
После женитьбы Анна и Петр отправились на курорт Довиль на Ла-Манше. Медовый месяц закончился через несколько дней – отчасти потому, что Капица хотел вернуться в Кембридж работать, а отчасти – потому, что Анна не разделяла его любви к роскошным гостиницам, курортам и ресторанам. Петр постоянно говорил: «Это ужасно, ты никогда не понимаешь, что ешь, тебя очень трудно угощать».
Зато их взгляды на жизнь и мир во многом совпадали: «Мы пришли с ним к одному выводу, что надо быть веселыми и больше ничего. Людям приятнее видеть веселую и довольную физиономию. Раз это от меня зависит, то я и веселюсь. Зачем попусту грусть и тоску на других нагонять, когда лучше иметь вид веселый и довольный», – писала Анна в своей книге.
ПРИЕХАВ В КЕМБРИДЖ, они сняли в центре города двухэтажную квартиру, потому что в общежитии семьям селиться не разрешалось. Интерьер обустраивали вместе: купили пианино, потому что Петр Леонидович любил на нем играть, на стенах повесили картины – Капице нравилась живопись, но музеи он называл «кладбищем для картин». В этой квартире они прожили долго: здесь родился их первый сын Сергей, часто приезжала в гости Ольга Капица, мама Петра. Анна не работала и сначала пыталась помогать мужу в лаборатории, но быстро стало ясно, что научная деятельность не для нее. Поэтому Анна начала работать с документами и статьями мужа, переписывая его черновики, набросанные мелким неразборчивым почерком, – Капица любил сравнивать себя с Львом Толстым, а жену – с Софьей Андреевной.
Во время отпусков и командировок Петр Леонидович писал Анне письма, в которых называл ее «крысеночком» или «крысой». Многие послания начинались со слов «Крысеночек мой милый…», а своей матери, еще до их свадьбы, он писал: «Я, кажется, на будущей неделе женюсь на Крысе Крыловой. Ты ее полюбишь». Анна в ответ называла мужа «зверочек» или «зверушечка», а заканчивала письма фразой «твой Крыс». Эта «крыса» действительно изменила жизнь Капицы. Кроме того что любовь к Анне и сыновьям избавила ученого от страха новой потери, семейный союз прослужил ему опорой до самого конца. По ее словам, «их жизнь была основана на верности друг другу, на абсолютной уверенности в поддержке в любой ситуации, на дружбе, на полном понимании разности темпераментов: бурного, мятущегося, требовательного к людям и прохладно-снисходительного к людским недостаткам».
В Болшево, 1936 г.
ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ сына Сережи пара задумалась о переезде и начала строить большой дом на Хантингдон-роуд, позже ставший известным как Дом Капицы. На участке обустроили теннисный корт, а в доме провели центральное отопление – большая редкость в то время. Здесь росли их сыновья, с которыми Капица уже не боялся играть, – они вместе собирали конструктор «Мекано» в рабочем кабинете. Дети называли это: «Мы с папой работаем».
Дом на Хантингдон-роуд – большая веха в истории семьи. Здесь собирались друзья и коллеги Капицы, которых он часто приглашал на ужин, а сам становился тамадой: рассказывал житейские истории и анекдоты, подкалывал гостей, загадывал головоломки. Его сын Сергей в книге «Мои воспоминания» приводит один из любимых анекдотов отца: «Иностранцы в СССР видят, что на столбе сидит человек и смотрит в подзорную трубу в даль. Его спрашивают: “Что вы тут делаете?” В ответ: “Я должен увидеть, когда социализм придет, и доложить в Кремль”. Ему предлагают: “Поедем с нами, мы заплатим больше”. – “Нет, у вас работа временная, а здесь постоянная”».
В ДОМЕ КАПИЦ НА ХАНТИНГДОН-РОУД ВИСЕЛ КРАСНЫЙ ОГНЕТУШИТЕЛЬ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ДРАКОНА. Он находился по пути в гараж, где стоял велосипед старшего сына Сергея. Мальчик очень боялся огнетушителя и никогда не проходил мимо него. Ему приходилось часами ждать, пока папа откроет дверь в гараж с улицы, чтобы забрать велосипед.
ЖИВЯ В КЕМБРИДЖЕ, Анна и Петр иногда вместе ездили в СССР, чтобы навестить мать Капицы и друзей. Летом 1934 года они отправились на родину на машине марки «Воксхолл». Через Норвегию, Швецию и Финляндию они добрались до Ленинграда – по всему пути из окон автомобиля виднелись фьорды, горы, леса и озера. Где угодно можно было остановиться, чтобы искупаться, собрать грибов, тут же пожарить их или просто погулять. Путешествие продолжалось больше двух недель – настоящий медовый месяц, не то что в Довиле.
КАПИЦА ДРУЖЕЛЮБНЫЙ
В лаборатории Капица оставался самим собой: без прозвищ не обошлось и тут. Авторитетного ученого, профессора Резерфорда, Капица называл крокодилом. Версии о том, почему он выбрал именно это животное, разнятся. Сам Капица рассказывал, что крокодил не может повернуть назад и всегда идет вперед, «так же, как движется наука и Резерфорд». Другая версия отсылает к сказке о Питере Пэне: в ней крокодил проглотил тикающие часы, поэтому жители острова всегда знали о его приближении, – а в лаборатории все узнавали о том, что идет Резерфорд, по тяжелому звуку его шагов. Сын Петра Капицы, Сергей, утверждал, будто бы коллеги называли Резерфорда крокодилом за его суровый нрав. Однажды, уезжая в Москву, Капица нарисовал углем на стене огромного крокодила. На недоумение Резерфорда ответил, что крокодил в России – символ удачи, и это его подарок руководителю. «Все-таки Капица думает, что я не крокодил, а осел. Неужели он не догадывается, что я знаю, как он меня называет», – вспоминал Резерфорд позже.
Когда в ИФП устраивался новый человек, Капица проводил собеседование с ним лично: расспрашивал об образовании, семье, планах, интересах и взглядах на жизнь. В институте работало не больше 50 научных сотрудников – так решил сам Капица, потому что хотел знать, чем живет каждый из них.
Капица не стеснялся острить и за пределами лаборатории. Как-то раз во время обеда в Тринити-колледже священник спросил Капицу об астрономе Эдисоне, на что ученый ответил: «Это астроном, и он знает о небесах больше, чем вы». Сейчас бы его обвинили в оскорблении чувств верующих, но Капица мог позволить себе и не такое. Премьер-министру Великобритании Стэнли Болдуину он в одном из разговоров сказал: «Верьте нам, мы не обманываем, ведь здесь ученые, а не политики».
НА РАБОТЕ КАПИЦА часто устраивал чаепития – прямо в просторной лаборатории, водрузив на исследовательский стол большой самовар. Постепенно так образовался «Клуб Капицы» – ежедневно ученые собирались вместе, что-то обсуждали и шутили. Все приходили в «клуб» добровольно, потому что любили и уважали Капицу. Он был приветлив с каждым, и по всей Европе у него были друзья, к которым он часто ездил в гости: не только физики, но и писатели, актеры, архитекторы, историки, экономисты.
Осенью 1921 года Петр Капица и его друг, химик Николай Семенов, пришли в мастерскую К ХУДОЖНИКУ КУСТОДИЕВУ. Тот писал портрет Шаляпина. Капица спросил: «Борис Михайлович, почему вы пишете портреты только знаменитых людей? Почему бы вам не написать портрет тех, кто станет знаменитым?» И показал на себя и Семенова. Кустодиев не отказал, а Капица и Семенов вскоре стали нобелевскими лауреатами. С художником они расплатились мешком пшена и петухом.
Одним из самых близких для Капицы был английский физик-теоретик Поль Дирак. Когда Петра не выпустили из СССР, Дирак приезжал к нему несколько раз, чтобы подбодрить, и часто навещал его семью, оставшуюся в Кембридже. С физиком Джеймсом Чадвиком Капицу связывала не только работа, но и общие интересы. Они часто ездили на мотоцикле и однажды вместе попали в аварию, получили травмы. От этого их дружба только укрепилась – вскоре Чадвик попросил Капицу быть шафером на его свадьбе.
А самое большое значение для Капицы имел Эрнест Резерфорд. Капица восхищался коллегой, считая его гениальным физиком и поразительным человеком. Они жили недалеко друг от друга и после работы возвращались домой вместе, подолгу гуляя по Кембриджу и разговаривая. Как-то Капица отвел Резерфорда на спектакль «Дядя Ваня» по пьесе Чехова. Русская драма сильно впечатлила Резерфорда, и после представления он признался, что «так же, как и дядя Ваня, стрелял бы в профессора».
Резерфорд на заседании «Клуба Капицы»
КАПИЦА БЫЛ НАУЧНЫМ КОСМОПОЛИТОМ. Учредив в Кембридже свой семинар, он хотел сделать его международным и приглашал выступать физиков всех стран, особенно заботясь о том, чтобы приезжали коллеги из России. Он общался почти со всеми видными учеными: Ланжевеном, Дебаем, Штерном, Эренфестом, Франком, Борном, Бором. Одно время у него даже стажировался индиец Даулат Сингх Котари, которому было неуютно в Англии, – Капица поддерживал его и часто приглашал к себе домой.
КАПИЦА РАЗНОСТОРОННИЙ
Кроме науки, у Капицы было много увлечений, разрушающих стереотип о зануде-ученом. Например, он любил водить – и быструю езду. Еще в Кембридже он обзавелся мотоциклом и автомобилем «Лагонда» и часто брал с собой пассажиров. Привычная для Капицы скорость заставляла сидящих рядом вжиматься в кресло от страха, но в истинный восторг ученого приводило выражение лица человека, когда тот смотрел на спидометр. «Он показывает километры в час, а не мили!» – успокаивал Капица, хотя это, конечно, не было правдой. Зачастую он очень рисковал: обгонял, проскакивал между двумя трамваями… Но в аварию попал лишь раз, и то – когда за рулем мотоцикла был Чадвик.
ШАХМАТЫ — ЕЩЕ ОДНО УВЛЕЧЕНИЕ ФИЗИКА. Он играл не хуже кандидата в мастера спорта, а в Англии выиграл первенство графства Кембриджшир. Этому хобби очень способствовала дружба с чемпионом мира по шахматам Василием Смысловым. Они часто устраивали матчи, но Смыслову было скучновато с более слабым соперником, поэтому приглашался третий игрок – академик Александр Ишлинский. Они с Капицей играли против Смыслова на двух досках. Чемпион мира быстро соображал и делал ходы, а пока соперники думали, разговаривал с Анной Алексеевной. Капица из-за этого возмущался, что Смыслов много болтает и с ним невозможно играть.
П. Л. Капица и П. Дирак играют в шахматы. 1920е гг.
После возвращения в СССР Петр Леонидович увлекся часами – начал их конструировать и ремонтировать, а также стал мастерить домашнюю мебель и утварь. На даче в Николиной Горе сохранились рабочий и обеденный столы, стул, кресло и лавки его авторства, а в МФТИ – сделанные им часы.
КАПИЦА ОЧЕНЬ ЛЮБИЛ ПЬЕСУ Генрика Ибсена «Пер Гюнт» – возможно, потому, что ассоциировал себя с главным героем. Как и у Гюнта, в жизни Капицы случалось много неурядиц, не сумевших, однако, его сломить. Его девизом было «всегда быть собой», и он тому следовал – несмотря на давление правительства, помехи научной работе и увольнение из института, продолжал быть влюбленным в науку физиком, любящим мужем, отличным другом и душой компании.
Дача П. Л. Капицы
После изгнания П. Л. Капицы из созданного им Института физических проблем с августа 1946 года он удаляется на свою подмосковную дачу на Николиной Горе. На даче Капица оборудует собственную маленькую лабораторию и продолжит научные исследования.
После изгнания из созданного им Института физических проблем с августа 1946 года он удаляется на свою подмосковную дачу на Николиной Горе. Прежде семья учёного жила в доме на территории ИФП, в который после отставки Капицы с поста директора был передан новому руководителю института . На даче Капица оборудует собственную маленькую лабораторию и продолжит научные исследования в области механики и гидродинамики, а позже электронике больших мощностей и физики плазмы.
Никологорская дача была собственностью Капицы, но обстановка на ней принадлежала государству. По воспоминаниям супруги учёного , после опалы Хозяйственное управление Совета Министров приняло решение прекратить обслуживание дачи Капицы:
раз хозяйственники заявили нам: мы убираем все. Мы ответили: пожалуйста, убирайте! Они убрали этих дам — Варвару Степановну с ее сыном и Клаву. После этого они сказали: вся мебель, которая у вас стоит, принадлежит нам, мы ее всю забираем. В один прекрасный день приехало несколько машин с рабочими, они явились на дачу и вынесли абсолютно все. Я пришла переговорить с рабочими. Говорю: «В кабинете Петра Леонидовича полки сделаны из наших досок, может быть, вы оставите их?» Они ответили: «Нам сказали: увезти все. Все, все!»
Мы отнеслись к этому совершенно спокойно. Мы в то время переехали в сторожку, где сейчас лаборатория. Там были две комнаты, кухня… Дрова нам оставили. Единственное, что оставили.Зотиков И. Три дома Петра Капицы // Новый мир. 1995. № 7
Потом супруги Капицы решили переместиться в большой дом, а сторожку сделать лабораторией. Дом был заново обставлен на занятые у друзей семьи деньги совсем . Капица собственноручно соорудил две скамейки и стол. Обычный стол талантливому делать было скучно, так что он соорудил особо устойчивый стол, вырезав на оборотной стороне столешницы: «Устойчивый стол системы . Сделан на Николиной Горе с по 19 мая 1948. Делал автор П. Капица» (Рубинин создавался мемориальный музей // Вестник Российской Академии наук. 2000. Т. 70. № 11).
На основе рассказа доктора наук , главного помощника Капицы в экспериментальных исследованиях, писатель следующим образом описывал обстановку, которая была предназначена для проведения экспериментальных исследований:
Дачная сторожка была превращена в . Ее называли ИФП — Изба Физических Проблем. Состояла изба из двух комнат, кухни и гаража. В механической мастерской были токарный, фрезерный, сверлильный и заточный станки. Недалеко от лаборатории стоял сарайчик, превращенный в столярную мастерскую. Отопление было печное и только в последнее время водяное… Места не хватало, поэтому к лаборатории была сделана пристройка, которую назвали трюмом.
Со временем появились шкафы с научными журналами и книгами. Пришлось занять еще одну комнату. Лаборатория наступала на жилой дом».Кедров : жизнь и открытия. М.: Московский рабочий, 1984
В письмах к Маленкову и Сталину в 1950 году Капица просит поспособствовать в деле технического оснащения никологорской лаборатории и поиске подходящего ассистента. Трудности с последним возникали весьма серьёзные, так как многие опасались работать с опальным учёным. Например, в письме Маленкову от 25 июня 1950 года Капица так писал о кадровых проблемах в своей работе заведующим кафедрой на факультете МГУ:
…главная моя трудность была в подборе основных кадров, никто из мало—мальски ценных работников не решался ко мне идти, так как не рисковал связывать свою судьбу с моим опальным положением. Так, например, я предлагал трем молодым физикам, двое из них даже мои ученики (Шальников и Андроников), быть моим заместителем, но все они уклонились.
Капица о науке, 1930–1980. М.: Московский рабочий, 1989
Без экспериментальной базы ИФП, без возможностей по внедрению своих технических открытий, без штата ассистентов продемонстрировал свою способность к плодотворной научной деятельности даже в самой сложной ситуации. В своей домашней лаборатории он вёл исследования в области механики и гидродинамики и даже сделал ряд открытий в области физики плазмы и использования сверхвысокочастотной электроники в энергетике. Например, были разработаны и собраны новые типы непрерывного действия — планотрон и ниготрон. Название последнего представляет собой аббревиатуру названия местности, где расположена дача — Николина гора. В ходе экспериментов на даче было обнаружено, что при высокочастотном разряде в плотных газах образуется стабильный плазменный шнур. Этот эффект в будущем будет использован для управляемого термоядерного синтеза.
Первоначально лишение Капицы руководящих постов не коснулось его работы заведующим кафедрой на факультете МГУ. Но в 1949 году он не принял участия в праздничных мероприятиях МГУ в честь Сталина. Этот поступок вызвал резкую реакцию руководства в лице проректора МГУ академика . В письме Капице от 28 декабря 1949 он с возмущением писал о «крайнем недоумении нашей научной общественности» и о том, что «нельзя доверять воспитание научной молодежи лицу, которое демонстративно противопоставляет себя всему нашему народу» (Капица о науке, 1930–1980. М.: Московский рабочий, 1989). В итоге приказом заместителя министра высшего образования СССР А. Михайлова № 30 от 24 января 1950 года Капица был освобожден от работы с формулировкой «за отсутствием педагогической нагрузки».
Поскольку просто жить у себя на даче и нигде официально не работать Капица не мог, по инициативе президента Академии опального учёного принял старшим научным сотрудником «с исполнением обязанностей консультанта» директор Института кристаллографии . Там он будет работать до ноября 1953 года, когда после смерти Сталина и падения Берии закончится и период его опалы и изоляции.
В августе 1953 года Президиум Академии наук принимает постановление «О мерах помощи академику в проводимых им работах», согласно которому на базе никологорской лаборатории была открыта физическая лаборатория АН СССР, а сам Капица назначен её заведующим. В 1955 году он вновь станет директором Института физических проблем и переедет в пустующий двухэтажный особняк на территории института, который изначально предназначался для лаборатории (ушедшего из ИФП в 1950 году). Возвращаться в свой старый дом, в котором жил сменивший его на посту директора , Капица не захотел.
Читайте также: