Печорин на диване врубель

Обновлено: 27.03.2024

Художник Л.Ковальский рассказывал, как он впервые встретился с Врубелем вскоре после прибытия того в Киев. Ковальский расположился писать этюд на высоком холме с видом на Днепр и дальние луга. «Тишина вечера, полное отсутствие кого бы то ни было, только кроме ласточек, которые кружились и щебетали в воздухе. Я в спокойствии созерцания изображал, как умел, свой 30-верстный пейзаж, но тихие шаги, а потом устремленный взгляд заставил меня повернуться. Зрелище было более чем необыкновенное: на фоне примитивных холмов Кирилловского за моей спиной стоял белокурый, почти белый блондин, молодой, с очень характерной головой, маленькие усики тоже почти белые. Невысокого роста, очень пропорционального сложения, одет. вот это-то в то время и могло меня более всего поразить. весь в черный бархатный костюм, в чулках, коротких панталонах и штиблетах. Так в Киеве никто не одевался, и это-то и произвело на меня должное впечатление. В общем, это был молодой венецианец с картины Тинторетто или Тициана, но это я узнал много лет спустя, когда был в Венеции. Теперь же на фоне кирилловских холмов и колоссального купола синевы киевского неба появление этой контрастной, с светлыми волосами, одетой в черный бархат фигуры было более чем непонятным анахронизмом.
. Незнакомец наклонился ближе, посмотрел пристально и серьезным тоном, как будто вещь неизвестно какой важности, сказал: «А где же у вас первый план? Это вот, эти копны сена? Да ведь до них несколько верст! Так нельзя писать, это вы делаете вздор - изучать природу надо начинать от листка, от деталей, а не брать, как вы, всякую всячину и пичкать на ничтожном клочке - это какая-то энциклопедия, а не живопись. Вы не сердитесь, я это потому сказал, что вижу вашу ошибку». Посмотрел еще немного и исчез; я даже не обернулся посмотреть, я был пришиблен обидными словами, которых мне показалось очень много в его замечании, но меня все-таки занимало, что он так искренно и серьезно говорил о моей работе, на которую я смотрел как на вещь, не стоящую внимания,- меня приучили к этому в школе, там серьезно никто не смотрел ни на свою, ни на чужую работу».

Зимняя канавка. 1901

Натюрморт. Цветы, пресс-папье и другие предметы. 1885 сирень

Натурщица в обстановке Ренессанса. 1883 врубель

Автопортрет. 1904-1905 ирис

Белый ирис. 1886-1887 кармен

Портрет военного (Печорин на диване). 1889 блюдо

Блюдо Садко. 1899-1900 садко

Княжеский ловчий. 1900 пророк

Видение пророка Иезекииля. 1906 примавера

Примавера. 1897 жена

Принцесса Грёза. 1896, вариант Микула Селянинович. 1896 Принцесса Грёза. 1896

Пропилеи. Афины. 1894

Благодарим спонсоров нашего сайта:

"В его рисунках, даже беглых и набросочных, никогда нет вялой приблизительности: рисовальная техника Врубеля отточена, как острый стилет. Чаще всего он передает форму сетью прерывистых штрихов, ломких, пересекающихся. Из их паутины возникают орнаментальные эффекты, рисунок может напомнить прихотливые узоры ледяных игл. Если же присмотримся внимательно, увидим, что ни один штрих не положен случайно или только «для красоты» - он обрисовывает план формы, характеризует фактуру. Помятые куртки и пиджаки на мужских портретах - что может быть прозаичнее? - а, оказывается, расположение складок с чередованием теней и света обладает сложным ритмом, обнаруженным посредством рисунка. Или вот сплошная пелена снега, оживляемая только узкой проталинкой и чернеющими вдали голыми ветками. Как передать графически этот простой мотив, казалось бы, небогатый оттенками? На рисунке, если глядеть вблизи, видны прихотливые комбинации отрывистых прямых черточек без единой кривой или круглящейся линии - почти фантастический узор. Но на расстоянии штрихи скрадываются, и перед нами не плоское белое пространство, а явственно ощутимая фактура снега, рыхлого, местами подтаявшего."

Печорин на диване врубель

печорин

Мир Врубеля. Портрет военного (Печорин на диване). 1889
Великий рисовальщик

Врубель довел до совершенства свою систему рисунка. Он в равной мере блестяще владел всеми графическими материалами. Подтверждением того служат иллюстрации к «Демону» М.Ю.Лермонтова. С поэтом художника сближало то, что оба лелеяли в своей душе идеал гордого, непокорного творческого характера. Сущность этого образа двойственна. С одной стороны, величие человеческого духа, с другой - безмерная гордыня, переоценка сил личности, которая оборачивается одиночеством. Врубель, взявший на свои хрупкие плечи бремя «демонической» темы, был сыном негероического времени. У «Демона» Врубеля больше тоски и тревоги, чем гордости и величия. читать далее »

Живописец божьей милости

В истории мировой живописи немного художников, наделенных божественным колористическим даром. Врубель занимает достойное место в этом уникальном списке. Его живописный дар выделяли со времен учебы в Академии художеств. Врубель всю жизнь углублял и усложнял свою цветовую палитру и нашел на ней новые, прежде неведомые сочетания. Сильное влияние оказали на него итальянцы: Беллини и Карпаччо, ранние византийские мозаики и древние русские фрески. читать далее »

Педагогическая деятельность Врубеля

О педагогической деятельности Врубеля почти ничего не известно, но, к счастью, до нас чудом дошел рассказ художника М.С.Мухина, который учился у М.А.Врубеля в Строгановском училище. Он раскрывает новую, неизвестную грань дарования мастера. В Строгановское училище художника пригласил его директор Н.В.Глоба, много сделавший для подъема художественно-промышленного образования в России. Итак, на переломе веков М.А.Врубель оказывается в стенах «Строгановки». Приводим рассказ М.С.Мухина. читать далее »

Благодарим спонсоров нашего сайта:

"В его рисунках, даже беглых и набросочных, никогда нет вялой приблизительности: рисовальная техника Врубеля отточена, как острый стилет. Чаще всего он передает форму сетью прерывистых штрихов, ломких, пересекающихся. Из их паутины возникают орнаментальные эффекты, рисунок может напомнить прихотливые узоры ледяных игл. Если же присмотримся внимательно, увидим, что ни один штрих не положен случайно или только «для красоты» - он обрисовывает план формы, характеризует фактуру. Помятые куртки и пиджаки на мужских портретах - что может быть прозаичнее? - а, оказывается, расположение складок с чередованием теней и света обладает сложным ритмом, обнаруженным посредством рисунка. Или вот сплошная пелена снега, оживляемая только узкой проталинкой и чернеющими вдали голыми ветками. Как передать графически этот простой мотив, казалось бы, небогатый оттенками? На рисунке, если глядеть вблизи, видны прихотливые комбинации отрывистых прямых черточек без единой кривой или круглящейся линии - почти фантастический узор. Но на расстоянии штрихи скрадываются, и перед нами не плоское белое пространство, а явственно ощутимая фактура снега, рыхлого, местами подтаявшего."

Печорин на диване врубель

МОСКОВСКОЕ ЛЕРМОНТОВСКОЕ ОБЩЕСТВО

МОСКОВСКОЕ ЛЕРМОНТОВСКОЕ ОБЩЕСТВО

МОСКОВСКОЕ ЛЕРМОНТОВСКОЕ ОБЩЕСТВО запись закреплена

РИСУНКИ М.А. ВРУБЕЛЯ К «ГЕРОЮ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»
--------------------------------------
В 1891 году у владельцев типографии и фототипии т-ва И. Н. Кушнерева в Москве явилась мысль осуществить иллюстрированное издание Лермонтова. Издатели обратились к лучшим художникам того времени: И. К. Айвазовскому, Виктору Васнецову, Вл. Маковскому, Поленову, Репину, Сурикову, Савицкому, Шишкину. По рекомендации П. Кончаловского был приглашён и Михаил Врубель.

В кушнеревское издание вошло всего 20 рисунков Врубеля, из них 4 — к «Герою нашего времени». Врубелевские рисунки к Лермонтову проходили с трудом. Издатель, И. Н. Кушнерев, говаривал не без ужаса Кончаловскому: «В какую историю вы меня вовлекли с этим Врубелем! Его все кругом бранят и никто ничего не понимает в его рисунках». Но Кончаловский горячо стоял за Врубеля и отстоял почти все его рисунки.

Подход Врубеля к иллюстрированию Лермонтова был НЕПОВТОРИМО САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ. Все рисунки Врубеля внушены художнику поэзией Лермонтова. Из нее они исходят, из нее черпают свое бытие и к ней возвращают и художника, и читателя, и зрителя. «Сочинений Лермонтова», книги, подлежащей изучению, художественному толкованию и графическому украшению, для Врубеля НЕ существовало. Для него существовал САМ Лермонтов, ЖИВОЙ В СВОЕЙ ПОЭЗИИ.

Работу для кушнеревского издания Врубель начал с рисунков к «Герою нашего времени». а первым рисунком стал «ПЕЧОРИН НА ДИВАНЕ», исполненный чёрной акварелью.
Но это был уже ВТОРОЙ ПЕЧОРИН Врубеля – первый раз он нарисовал лермонтовского героя ещё в Киеве. МОСКОВСКИЙ «Печорин на диване» - это НЕ иллюстрация в тесном смысле этого слова: такой сцены в романе нет. Это — обобщенная МЫСЛЬ о «герое нашего времени», лучшая иллюстрация к «Предисловию» к «Герою нашего времени», и, вместе с тем, это проникновенный ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ Печорина с его острой и точной характеристикой.
Властность и печаль, борение мысли и сила воли, страстность и неудовлетворенность — вот черты, которые проступают на прекрасном лице Печорина. Художник поступил очень смело: он придал лицу Печорина отдаленное тонкое сходство с лицом Лермонтова. «Лермонтовское», тонко проступая в печоринском, придает всему лицу Печорина, всей его фигуре характер какой-то почти трагический…
Врубель повторил замысел киевского рисунка, сделанного «для себя», но обогатил его находу многими деталями, еще более подчеркнув контраст между бездейственностью фигуры Печорина и волевой устремленностью его лица и взора.

ПЕРВЫЙ «ПЕЧОРИН», написанный Врубелем в Киеве «для себя» был по композиции несколько проще второго, московского, воспроизведенного в кушнеревском издании.
На киевском рисунке, также написанном акварелью, Печорин СИДИТ на диване… Шкуры в виде ковра нет; нет и окна с занавесью; два стула; стол покрыт не белой, а темной скатертью; на «московском» Печорине — утро или день; на «киевском» Печорине — ночь. Две большие свечи горят ярко и тревожно. В облике Печорина есть весьма близкое сходство с лицом самого Врубеля.

Еще раз Печорин появляется на рисунке Врубеля "ДУЭЛЬ", сделанном черной акварелью и белилами: «Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было». Тут все сурово и просто. Никаких деталей. Никаких красок, все сосредоточено на трех человеческих фигурах, потрясенных происшедшим, но две из них — доктора Вернера и офицера-секунданта — повернуты к зрителю спиною. Наоборот, Печорин показан в профиль. Он спокоен. Он еще не сказал, но сейчас скажет свое «Finita la comedia». Но в этом спокойствии — холод последнего одиночества. Эти три фигуры так поставлены на фоне гор, что явственно чувствуется драма, связавшая их между собой…

"ГРУШНИЦКИЙ И КНЯЖНА МЕРИ". Эта девочка с персидского ковра, при повороте лица в три четверти, воскресла в образе Мери, подающей стакан Грушницкому. Самого Грушницкого — прототипом для него был Всеволод Саввич Мамонтов — Врубель наделил армейской наивностью, дал в его лице кавказского романтизированного героя повестей Марлинского, но ОТСТРАНИЛ от облика Грушницкого все ЧЕРТЫ САТИРИЧНОСТИ. Все в этом рисунке светло, романтично, молодо.

"КАЗБИЧ И АЗАМАТ" («Бэла») известен в двух вариантах, сделанных черной акварелью и белилами. В обоих вариантах центром рисунка являются НЕ люди, а КОНЬ КАРАГЁЗ. Он у Врубеля прекрасен: статен, благороден и горд. Своей красотой конь подавляет людей — и юного, затаившего страсть Азамата и дерзкого абрека Казбича, и это так и нужно по Лермонтову: они оба влюблены в коня, их мысли, чувства и страсти прикованы к нему, более того — их жизни связаны с этим конем.

Из рисунков к «Герою нашего времени» до нас не дошел тот, с которым Врубель явился к П. П. Кончаловскому как с первой своей работой для кушнеревского издания, — «КАЗБИЧ, МЧАЩИЙСЯ НА КОНЕ". «Печорин (на диване)» - два варианта, в двух же вариантах существует рисунок «Казбич и Азамат». «Дуэль», «Грушницкий и княжна Мери». Таким образом, общее число рисунков к «Герою нашего времени» возрастает до семи, хотя нет уверенности, что их не было больше…
Можно глубоко сожалеть, что рисунки к «Тамани», «Максиму Максимычу» и «Фаталисту» были поручены другим художникам.

Печорин на диване врубель

ВРУБЕЛЬ и ЛЕРМОНТОВ. Ч. III. Иллюстрации к роману "Герой нашего времени" .
Ко дню рождения (5/17 марта 1856) Михаила Врубеля.

В иллюстрированное издание Лермонтова т-ва И. Н. Кушнерева (1891) вошло всего 20 рисунков Врубеля, из них 4 — к «Герою нашего времени». Врубелевские рисунки к Лермонтову проходили с трудом. Издатель И. Н. Кушнерев, говаривал не без ужаса Кончаловскому: «В какую историю вы меня вовлекли с этим Врубелем! Его все кругом бранят и никто ничего не понимает в его рисунках». Но Кончаловский горячо стоял за Врубеля и отстоял почти все его рисунки.

Первым рисунком, с которого Врубель начал работу для кушнеревского издании был «ПЕЧОРИН НА ДИВАНЕ», исполненный чёрной акварелью.
Но это был уже ВТОРОЙ Печорин Врубеля – первый раз он нарисовал лермонтовского героя ещё в Киеве.

Московский «Печорин на диване» ― это НЕ иллюстрация в тесном смысле этого слова: такой сцены в романе нет. Это — обобщенная МЫСЛЬ о «герое нашего времени», лучшая иллюстрация к «Предисловию» к «Герою нашего времени», и, вместе с тем, это проникновенный ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ Печорина с его острой и точной характеристикой. Художник поступил очень смело: он придал лицу Печорина отдаленное тонкое сходство с лицом Лермонтова. «Лермонтовское», тонко проступая в печоринском, придает всему лицу Печорина, всей его фигуре характер какой-то почти трагический…

Этот рисунок Врубеля великолепен по краскам. Обстановка комнаты Печорина, его диван, покрытый пестрыми восточными коврами, оружие на стене — все это драматически контрастирует с тяжелым раздумьем, в которое погружен Печорин. А между тем никаких КРАСОК НЕТ на этом рисунке: рисунок исполнен черной акварелью, и вся красочность, вся насыщенность колорита достигнуты лишь помощью сложнейшей ИГРЫ ТОНОВ, ПЕРЕЛИВОВ, ОТТЕНКОВ, которой Врубель владел в совершенстве.

ПЕРВЫЙ «Печорин», написанный Врубелем в Киеве «для себя» был по композиции несколько проще второго, московского, воспроизведенного в кушнеревском издании. На киевском рисунке, также написанном акварелью, Печорин СИДИТ на диване… Шкуры в виде ковра нет; нет и окна с занавесью; два стула; стол покрыт не белой, а темной скатертью; на «московском» Печорине — утро или день; на «киевском» Печорине — ночь. Две большие свечи горят ярко и тревожно. В облике Печорина есть весьма близкое сходство с лицом самого Врубеля.

Еще раз Печорин появляется на рисунке Врубеля, сделанном черной акварелью и белилами: «Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было». Тут все сурово и просто. Никаких деталей. Никаких красок, все сосредоточено на трех человеческих фигурах, потрясенных происшедшим, но две из них — доктора Вернера и офицера-секунданта — повернуты к зрителю спиною. Наоборот, Печорин показан в профиль. Он спокоен. Он еще не сказал, но сейчас скажет свое «Finita la comedia». Но в этом спокойствии — холод последнего одиночества. Эти три фигуры так поставлены на фоне гор, что явственно чувствуется драма, связавшая их между собой…

Грушницкий и княжна Мери появляются в сцене, когда Мери подает стакан раненому Грушницкому. Эта девочка с персидского ковра, при повороте лица в три четверти, воскресла в образе Мери, подающей стакан Грушницкому. Самого Грушницкого — прототипом для него был Всеволод Саввич Мамонтов — Врубель наделил армейской наивностью, дал в его лице кавказского романтизированного героя повестей Марлинского, но ОТСТРАНИЛ от облика Грушницкого все ЧЕРТЫ САТИРИЧНОСТИ. Все в этом рисунке светло, романтично, молодо.

В повести «Бэла» Врубелю принадлежит один рисунок «Казбич и Азамат», известный в двух вариантах, сделанных черной акварелью и белилами. В обоих вариантах центром рисунка являются НЕ люди, а КОНЬ КАРАГЁЗ. Он у Врубеля прекрасен: статен, благороден и горд. Своей красотой конь подавляет людей — и юного, затаившего страсть Азамата и дерзкого абрека Казбича, и это так и нужно по Лермонтову: они оба влюблены в коня, их мысли, чувства и страсти прикованы к нему, более того — их жизни связаны с этим конем.

Из рисунков к «Герою нашего времени» до нас не дошел тот, с которым Врубель явился к П. П. Кончаловскому как с первой своей работой для кушнеревского издания, — «Казбич, мчащийся на коне». «Печорин (на диване)» - два варианта, в двух же вариантах существует рисунок «Казбич и Азамат». «Дуэль», «Грушницкий и Мери». Таким образом, общее число рисунков к «Герою нашего времени» возрастает до семи, хотя нет уверенности, что их не было больше…

Печорин на диване врубель

Печорин

Русский художник Михаил Врубель. Картины, рисунки к произведениям Лермонтова
Григорий Печорин на диване

Лермонтов был любимым поэтом Врубеля всю жизнь. Он знал многие стихотворения наизусть и в зрелые годы декламировал и читал избранные им произведения друзьям и близким. В гимназии и позже Врубель читал много других авторов — античную поэзию, любил Шекспира, Гёте, Гоголя, обожал Пушкина, Тургенева, восхищался Чеховым, Ибсеном, но Лермонтов имел на него — на человека и художника — особое влияние. В 1891-м году, к юбилею со дня трагической смерти Михаила Лермонтова, было издано уникальное полное собрание сочинений поэта, к оформлению и работе над которым были привлечены многие известные художники того времени. Среди прочих мастеров оказался и Михаил Врубель, которого тогда никто толком не знал, а потому никто не принимал всерьез. Однако именно рисунки Врубеля к лермонтовской поэме "Демон" как нельзя лучше подошли к самой сути, к самому духу поэзии Лермонтова. Без этих иллюстраций Врубеля цель издания сочинений Лермонтова не была бы достигнута. Рисунки других художников рядом с врубелевскими смотрятся бедными, неинтересными, стереотипными. Они не поднимаются выше принятой в те годы нормы. Даже удачные рисунки таких мастеров, как Репин, Суриков, Васнецов являются станковыми произведениями на лермонтовские темы, но не иллюстрациями к его поэзии и прозе. Но, между тем, критики и художники больше всех клеветали именно на Врубеля за "непонимание Лермонтова", за безграмотность и даже за неумение рисовать. Хотя сам Врубель говорил как-то Репину: "Ты не рисуешь, а срисовываешь." Даже ценители не поняли рисунков Врубеля. Стасов, этот критик-самолюбец, назвал их «ужасными», Репину Врубель стал «неприятен в этих иллюстрациях». В то время лишь в узком кругу молодых художников (Серов, Коровин) и ценителей понимали значение уникальных рисунков Врубеля, их гениальность и адекватность произведениям поэта. Никто из других иллюстраторов Лермонтова не подошел к его творческому и философскому наследию поэта так близко, как это удалось художнику, заколдованному лермонтовским «Демоном» и своим собственным.

После завершения своей работы над рисунками к Лермонтову, Врубель очень долго вновь не возвращался к демонической теме. Не возвращался, чтобы однажды вернуться - и остаться с ней навсегда. В последние годы жизни тема Демона стала центральной в жизни Врубеля. Он создал множество рисунков, эскизов и написал три огромные картины на эту тему - Демон сидящий, Демон летящий и Демон поверженный. Последнюю из них он продолжал "улучшать" даже тогда, когда она уже была выставлена в галерее, тем самым изумляя и пугая публику. К этому времени относится ухудшение физического и психического состояния художника, что только подлило масла в огонь и укрепило уже возникшую легенду о мастере, продавшем душу дьяволу. Но, как говорил сам Врубель, Демона не понимают - путают с чертом и дьяволом, тогда как "черт" по-гречески значит просто "рогатый", дьявол - "клеветник", а "Демон" значит "душа" и олицетворяет собой вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения обуревающих его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе".

Читайте также: