На чьем столе вино и сладости и плов
Обновлено: 17.05.2024
Висит всегда над нами рок,
Хоть мы клянемся и даем зарок
Не делать зла друг другу в этом мире.
Ему Творец нас заложил в залог.
Г.Л.
Обозначение: цифра со звездочкой -стихи Омара Хайяма,
без звездочки-стихи Георгия Луначарского.
1*
Будь глух к ученому о боге суесловью,
Целуй кумир, к его прильнувши изголовью
Покуда кровь твою не пролил злобный рок,
Свой кубок наполняй бесценных гроздий кровью.
1
От губ прелестных и от вин устав,
Невольно мы цитируем Устав,
Где формула потребности проста:
– Что ждут, скажи, голодного уста?
2*
Твои дары, о жизнь, — унынье и туга;
Хмельная чаша лишь одна нам дорога.
Вино ведь — мира кровь, а мир — наш кровопийца,
Так как же нам не нить кровь кровного врага?
2
Вы миром называете людское море.
Нет. Мы лишь капли разума безбрежного простора.
Иль в чаше мира мы — кровавое вино,
Животворящее и радости, и горе.
3*
Увы, от мудрости нет в нашей жизни прока,
И только круглые глупцы — любимцы рока.
Чтоб ласковей ко мне был рок, подай сюда
Кувшин мутящего наш ум хмельного сока.
3
Мудрец едва ли может быть счастливым.
Живет он в мире подлом и блудливом.
Он знает лучше всех, как неустроен мир,
И горе мудреца — быть молчаливым.
4*
Увы, нас вычеркнет из книги жизни рок,
И смертный час от нас, быть может, недалек.
Не медли же, саки, неси скорее влагу,
Чтоб ею оросить наш прах ты завтра мог.
4
Когда в предчувствии последнего мгновенья
Рождается последней жажды нетерпенье,
Как сохранить нам волю и стремленье,
Не отказаться от надежды исцеленья?
5*
На чьем столе вино, и сладости, и плов?
Сырого неуча. Да, рок — увы — таков!
Турецкие глаза — красивейшие в мире —
Находим у кого? Обычно у рабов.
5
И с высоты сегодняшнего дня
Я эти строки не могу понять:
Кто в мире более, чем ты, свободен,
Кто в сердце более, чем ты, имел огня?!
6*
Напрасно ты винишь в непостоянстве рок;
Что не в накладе ты, тебе и невдомек.
Когда б он в милостях своих был постоянен,
Ты в очереди ждать своей до смерти мог.
6
Кого он мудростью своею вдохновлял:
Священников, горшечников, менял?
А может, нищих милостью утешил?
Иль в изголовье у покойников стоял?
7*
Что б ты ни делал, рок с кинжалом острым — рядом,
Коварен и жесток он к человечьим чадам,
Хотя б тебе в уста им вложен пряник был, —
Смотри, не ешь его, — он, верно, смешан с ядом.
7
Сопротивленье злу — небесный Ваш удел.
И добродетель Ваша не знает, где предел.
Вы говорили: тот был с истиной на ты,
Кто яд в вине прозрачном разглядел.
8*
Мы чистыми пришли, — с клеймом на лбу уходим,
Мы с миром на душе пришли, — в слезах уходим,
Омытую водой очей и кровью жизнь
Пускаем на ветер и снова в прах уходим.
8
Вам опостылел мир, на муки обреченный,
И сил уж нет вздохнуть Вам облегченно.
И нам, увы, через пространства и века
С судьбой такою же быть богом обрученным.
9*
Когда б в желаниях я быть свободным мог
И власть бы надо мной утратил злобный рок,
Я был бы рад на свет не появляться вовсе,
Чтоб не было нужды уйти чрез краткий срок.
9
Свободы жаждал “творческий потенциал”.
Свободу власти он для себя искал.
Но каждый раз, когда он правил миром,
Свободу тут же добровольно он терял.
10*
О сердце, твой удел, — вовек не зная сна,
Из чаши скорби пить, испить ее до дна.
Зачем, душа, в моем ты поселилась теле,
Раз из него уйти гы все равно должна?
10
Страдает сердце, позабыв о сне,
Скорбит душа, что временна во мне.
И кажется мне то, что в прежней жизни
Не только пил. Купался я в вине.
11*
Кого из нас не ждет последний, Страшный суд,
Где мудрый приговор над ним произнесут?
Предстанем же в тот день, сверкая белизною
Ведь будет осужден весь темноликий люд.
11
Какую тайну знал поэт,
В одеждах белых выйдя на Ответ
Перед судом народа темной кожи?
Ответа и сегодня нет.
12*
С тех пор, как отличать я руки стал от ног,
Ты руки мне связал, безмерно подлый рок,
Но взыщешь и за дни, когда мне не сверкали
Ни взор красавицы, ни пьяных гроздий сок.
12
Ты без вины виновных ищешь для себя порой,
Когда преследует тебя тобою созданный герой.
В страданиях, в сомнениях, но в славе
Как тень, твой рок, как вечный спутник за спиной.
13*
Увы, глоток воды хлебнуть не можешь ты,
Чтоб не прибавил рок и хмеля маеты;
Не можешь посолить ломоть ржаного хлеба.
Чтоб не задели ран соленые персты.
13
Если глотком воды после вечернего веселья
Ты хочешь утром утолить похмелье.
Почувствуешь ли соль корой своих мозолей,
Которые давно не ощущают боли?
14*
Цветам и запахам владеть тобой доколе?
Доколь добру и злу твой ум терзать до боли?
Ты хоть Земземом будь, хоть юности ключом, —
В прах должен ты уйти, покорен общей доле.
14
Блуждаешь ты, как все, в орбите странствий
Безропотным ли, правоверным или с душою страстной
Источником святым продлил ли век,
Бессмертья нет. Над временем лишь память властна.
15*
Скудеет в жилах кровь, скудеют наши силы;
Ах, мало ли сердец убил ты, рок постылый!
Кто в дальний путь ушел, тот навсегда исчез,
Нам некого спросить о крае за могилой.
15
Кто может посягнуть на времени закон неумолимый?
Процессы изменений на земле необратимы.
Лишь мысль, оставленная гением в скрижалях,
Позволит нам осмыслить бег реки ретивой.
16*
“Надо жить, — нам внушают, — в постах и труде.
Как живете вы — так и воскреснете-де!”
Я с подругой и с чашей вина неразлучен —
Чтобы так и проснуться на Страшном суде.
16
Будь честен ты с самим собой,
Будь терпелив в беде любой.
И радость разделив с другими,
Не рвись за славой мчаться в бой.
17*
Назовут меня пьяным — воистину так!
Нечестивцем, смутьяном — воистину так!
Я есмь я. И болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!
17
Всегда виднее то, что на поверхности лежит.
Орел лишь тот орел, что над тобой кружит.
Не потому ли пьяницей вас звали и смутьяном
Те, кто был изгнан Мастером Хайямом.
18*
Муж ученый, который мудрее муллы,
Не бахвал и обманщик, —достоин хулы.
Муж, чье слово прочнее гранитной скалы, —
Выше мудрого, выше любой похвалы!
18
Поэт, настроивший лиру на бой,
Увлеченных бойцов уведет за собой.
Но если слукавит, оставшись в тылу.
Будет предан анафеме шлюхой любой.
19*
Миром правят насилие, злоба и месть.
Что еще на земле достоверного есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть — то по пальцам легко перечесть.
19
Мы мир насилия разрушили, затем
Насилием надуманных систем
Внедряли веру и надежду в счастье,
Но только худо стало всем.
20*
Жизнь мгновенная, ветром гонима, прошла,
Мимо, мимо, как облако дыма, прошла.
Пусть я горя хлебнул, не хлебнув наслажденья,
Жалко жизни, которая мимо прошла.
20
Хвала ветрам, что жизнь несли твою.
Хвала кострам, что жгли ее в бою.
Ты, как и я, трудился и старел.
Но я – ничто… Ты ж кое-что успел.
21*
Гонит рок нас по жизни битой, как мячи,
Ты то влево, то вправо беги — и молчи!
Тот, кто бешеный гон в этом мире устроил,
Он один знает смысл ею скрытых причин.
21
Откуда взялись биты и прыткие мячи.
О ваших играх в мячики история молчит.
Но если все же были, то весь приоритет
Мы отдадим Хайяму без всяческих причин.
22*
Угнетает людей небосвод-мироед:
Он ссужает их жизнью на несколько лет.
Знал бы я об условиях этих кабальных —
Предпочел бы совсем не родиться на свет!
22
Мы славим неба солнечную синеву.
К нему мы рвемся ввысь во снах и наяву.
К нему несправедлив почтенный наш мудрец, —
Ведь каждый на земле без неба — не жилец.
23*
Если бог не услышит меня в вышине —
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны —
Значит, дьявол внушает желания мне!
23
То ли дьявол, то ли сатана.
То ли виночерпий твой спьяна
Управляют нашим мирозданьем,
В чем, увы, есть и твоя “вина”.
24*
Стебель свежей травы, что под утренним солнцем блестит,
Волоском был того, кто судьбою так рано убит.
Не топчи своей грубой ногой эту нежную травку,
Ведь она проросла из тюльпановоцветных ланит.
24
Ты навзничь упади на мягкую траву,
Отдайся утреннему торжеству.
Но стерегись колючек и шипов в цветах
И сладких слов, что пляшут на устах.
25*
Сказала роза: “Я Юсуф египетский среди лугов,
Как драгоценный лал в венце из золота и жемчугов”.
Сказал я : “Если ты — Юсуф, примета где?
” А роза мне: “Взгляни на кровь моих одежд —
и все ты сам поймешь без слов”.
25
Юсуф Египетский или в короне — лал, —
Кровавым блеском тот цветок пылал,
И под защитой благострастия и красоты
Он яд шипов припас, чтобы изведал ты.
26*
Рок громоздит такие горы зол,
Их вечный гнет над сердцем так тяжел!
Но если б ты разрыл их! Сколько чудных,
Сияющих алмазов ты б нашел!
26
Хребты возвысились величественно над землей.
Воздвиг создатель их — не добрый и не злой.
Что заставляет в них искать алмазы-жемчуга?
Не красоту ли ищем под горой?
27*
У занимающих посты больших господ
Нет в жизни радостей от множества забот,
А вот, подите же: они полны презренья
Ко всем, чьи души червь стяжанья не грызет.
27
Тот, кто презреньем мудреца обидел,
Увы, не дальше носа собственного видит.
Жизнь — вот мудрец, который не простит
В свой адрес ни насмешек, ни обид.
28*
У тлена смрадного весь этот мир в плену;
Грешно ль, что я влекусь к душистому вину?
Твердят: “Раскаянье пошли тебе всевышний!”
Не надо! Все равно сей дар ему верну.
28
От мира смрадного уйти нам не дано.
Болезни не излечит благородное вино.
Ведь после покаянья следуют грехи,
Но дай нам бог, чтоб смрад ушел на дно.
29*
От безбожья до Бога — мгновенье одно!
От нуля до итога — мгновенье одно.
Береги драгоценное это мгновенье:
Жизнь — ни мало, ни много — мгновенье одно!
29
Мгновенья на мгновенья наложи,
Как график синусоиды души.
Страшись несовпадений линий,
Но где они совпали — покажи.
30*
И я, седобородый, в силок любви попал,
И вот в руке сверкает искрящийся фиал!
Рассудок терпеливый мне сшил халат заслуг,
А рок мой прихотливый все в клочья изорвал.
30
И вижу я, как звезды сыплются с небес
И как луна в улыбке расползлась. И бес
Танцует за твоей спиною пляску смеха,
Чтоб юноша в тебе из праха лет воскрес.
31*
Оплеванный всеми, свой путь продолжаю с трудом
Сквозь хляби и сели, подобною силой ведом.
Рванулась из тела душа. Я спросил: ты уходишь?
«А что же мне делать, коль рушится дом.
31
Если видишь, как рушится дом
И ты неподвижен и дышишь с трудом,
Отдай его нищему без сожаленья
И получишь назад все, что отдано в нем.
32*
Мой друг, утешься. Стоит ли страдать,
Что обошла земная благодать?
Уж лучше сесть на площади с кувшином
И за игрою рока наблюдать.
32
Тебя не обошла земная благодать.
И лучшего тебе не пожелать.
Пророк учил за долго до тебя:
«Будь сам собой». Вот то, что надо знать.
33*
Боюсь, что в этот мир мы вновь не попадем,
И там своих друзей — за гробом — не найдем.
Давайте ж пировать в сей миг, пока мы живы.
Быть может, миг пройдет — мы все навек уйдем.
33
Успеть? Не опоздать? Нас вечно гонит время,
Покуда живы мы. Пока не рвется стремя,
Захватывает дух, натянуты подпруги,
Пусть Рок нас подождет, пока нас ждут подруги.
34*
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет.
На все загадки в нем сумел найти ответ,
Сумел преодолеть все узы и преграды.
Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет!
34
Все, кто хоть как-то устремляют взгляд к Вселенной,
Разгадку смерти ищут непременно.
В ответ взирают звезды холодом молчанья.
Они не понимают людей отчайных.
Гл12. Диалог в розарии сада Омара Хайяма 4-Рок
На чьем столе вино и сладости и плов
Саша Захаров запись закреплена
На чьем столе вино, и сладости, и плов?
Сырого неуча.Да,рок - увы - таков,
Турецкие глаза - прекраснейшие в мире -
Находим у кого? Обычно у рабов.
Небо! Жалуешь ты почему подлецов?
Бани, мельницы - им, им-сиянье дворцов,
Человек благородный и хлеба не видит,
Наплевать я на небо такое готов.
Бог дает,Бог берет - вот и весь тебе сказ,
Что к чему-остается загадкой для нас.
Сколько жить,сколько пить - отмеряют на глаз,
Да и то норовят недолить каждый раз.
Кто, живя на земле, не грешил?Отвечай!
Ну, а кто не грешил - разве жил?Отвечай!
Чем ты лучше меня, если мне в наказанье
Ты ответное зло совершил? Отвечай!
Ради рая скитаться аскет будет рад,
Благородных пытает мученьями ад,
Говорят: нет в раю ни невзгод, ни страданий.
Ясно мне: бессердечных туда поместят!
Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы. но замысел иной:
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз;
А он уж поистерся, хочу стянуть другой.
О жестокое небо, безжалостный бог!
Ты еще никогда никому не помог.
Если видишь что сердце обуглено горем,-
Ты немедля еще добавляешь ожог.
Мы только куклы, вертит нами рок,-
Несомневайся в правде этих строк.
Нам даст покувыркаться и запрячет
В ларец небытия, дишь выйдет срок.
Небеса - беспощадный и злой повелитель -
Наших дел господин, наших душ похититель.
Если б мы до рождения разум имели,
Никогда не пришли бы в земную обитель.
Я твоей болтовне богомольной не рад,
Рай, конечно прекрасен и мерзостен ад,
Тот, кем судьбы начертаны наши с тобою,
Дал нам жизнь, и грехи, и позор напрокат.
Все, что Аллах на земле создает,
Права разбить никому не дает.
Сам же безжалостно нас разбивает,-
Мудрость творца разве смертный поймет?
Будешь днем горевать, будешь ночью страдать,
Все равно не сойдет на тебя благодать.
Все решили без нас - и дела, и поступки,-
Тот мудрец, кто сумел это сразу понять.
Вновь сегодня досталась лепешка одна,
Напоили холодной водой до пьяна.
И хотят,чтобы кланялись в ноги за это,
От поклонов, пожалуй, отсохнет спина.
Этот мастер всевышний - большой верхогляд:
Он не долго мудрит, лепит нас наугад.
Если мы хороши-он нас бьет и ломает,
Если плохи - опять же не он виноват!
Осудили быть пьяницей в мире земном,
Да еще обвиняют в пороке срамном.
О когда б все грехи винный запах имели,
То от каждого свежим тянуло б вином.
Ты известный насильник,бессовестный рок!
Произвол беспощаден и гнев твой жесток.
Блага подлым даришь,благородным - невзгоды,
Возлюбил ты ослов и возвысил порок.
Мы грешим, истребляя вино.Это так.
Из-за наших грехов процветает кабак.
Да простит нас Аллах милосердный!Иначе
Милосердие божье проявится как?
О вино! Ты прочнее веревки любой,
Разум пьющего крепко опутан тобой.
Ты с душой обращаешься, словно с рабой,
Стать ее заставляешь самою собой.
Вино запрещено, но есть четыре "но":
Смотря кто, с кем,и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
Нищий мнит себя шахом,напившись вина,
Львом лисица становиться, если пьяна.
Захмелевшая старость беспечна, как юность,
Опьяневшая юность,как старость,умна.
Нет, не вырастет в мире познанья побег,
Ибо волей и разумом слаб человек.
Тянем руки к бесплодной и высохшей ветке -
Мы невеждами были и будем весь век.
Тайны вечности скрыты надежно от нас,
Нам неведом с душой расставания час,
Нет пристанища, кроме глубокой могилы,
Пей вино, этой жизни не долог рассказ.
Знает твердо мудрец: не бывает чудес,
Он не спорит- там семь или восемь небес.
Раз пылающий разум навеки погаснет,
Не равнолль - муравей или волк тебя съест?
Мир измерил ты вдоль, исходил поперек,
Изучил его суть, и предел, и исток.
Но ты знаешь о мире не более нашего,
Ибо главную тайну он скрыл под замок.
Кто жемчужину смысла насквозь просверлил,
О божественном, словно пророк,говорил,
Все же к тайне предвечной не смог прикоснуться, -
Суесловил - и скрылся во мраке могил.
Тайны мира постиг проницательный взор:
Все на свете поистине глупость и вздор.
И куда не взгляну я - о, слава Аллаху! -
Угрожают мне беды,несчастья, позор.
Не избавиться мне от житейских оков,
Я не рад, что несчастный мой жребий таков,
У судьбы я учился прилежно и долго.
Но всегда оставался в числе дураков.
Тому, кто овладел всех тайн великим царством,
Ни радость, ни печаль не кажутся коварством,
Поскольку и добро и зло равно пройдут,
Болезнью хочешь - будь,а хочешь - будь лекарством.
Нет конца в этом круге, в котором живем,
Двух людей мы счастливыми в нем назовем.
Первый - тот,кто все понял,со всем примирился,
И второй - кто не хочет и знать ни о чем.
Смысла жизни открыть не пытайся секрет,
Не постигнешь всю мудрость за тысячу лет,
Лучше рай сотвори на зеленой лужайке -
На небесный надежды особенно нет.
И ли сбудутся наши мечты - или нет,
Вновь распустятся наши цветы - или нет.
Нет нужды горевать,ничего мы не знаем:
Вот вздохнул ты, а выдохнешь ты - или нет?
Созвездия в заоблачной дали
Раздумьям тщетным многих обрекли.
Одумайся, побереги рассудок -
Мудрейшие и те в тупик зашли.
Может, стоит и следовать разуму, друг,
Только ты не прошел и полкруга наук,
Твой наставник - судьба,как базарный пройдоха,
Облапошит однажды - все выучишь вдруг.
Кто познанья вина призван в жизни вкусить,
Обо всем, что - не бог, должен он позабыть,
Тем,кому дан язык,не дозволено видеть,
Тем, кто зрячим рожден,не дано говорить.
Тот избранный, кем путь познанья начат,
Кто в небе на Бураке мысли скачет,
Главой поник, познавши суть свою,
Как небо, - и в растерянности плачет.
Не от слова идет к людям истины суть;
За дары не дано в ее тайны взглянуть.
Пока сердце не в ранах,не страждешь полвека,
Не покажут тебе к озарению путь.
Считай, что ты достиг желанного в делах,
Считай - жизнь кончилась, и ты -безмолвный прах.
Ты говорил, что ты желанного добьешся,
Считай, хоть вряд ли так, - что все- в твоих руках.
Из верченья гончарного круга времен
Смысл извлек только тот, кто учен и умен,
Или пьяный, привычный к вращению мира,
Ничего ровным счетом не мыслящий в нем!
• Вот снова день исчез, как ветра легкий стон,
Из нашей жизни, друг, навеки выпал он.
Но я, покуда жив, тревожиться не стану
О дне, что отошел, и дне, что не рожден.
• Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
• Лепящий черепа таинственный гончар
Особый проявил к сему искусству дар:
На скатерть бытия он опрокинул чашу
И в ней пылающий зажег страстей пожар.
• Будь все добро мое кирпич одна, в кружало
Его бы я отнес в обмен на полбокала.
Как завтра проживу? Продам чалму в плащ,
Ведь не святая же Мария их соткала.
• Гора, вина хлебнув, и то пошла бы в пляс.
Глупец, кто для вина лишь клевету припас.
Ты говоришь, что мы должны вина чураться?
Вздор! Это дивный дух, что оживляет нас.
• Как надоели мне несносные ханжи!
Вина подай, саки, и, кстати, заложи
Тюрбай мой в кабаке и мой молельный коврик;
Не только на словах я враг всей этой лжи.
• Благоговейно чтят везде стихи корана,
Но как читают их? Не часто и не рьяно.
Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
Читают вечером, и днем, и утром рано.
• Давлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух,
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью.
Покуда жизненный огонь в нем не потух.
• Знай, в каждом, атоме тут, на земле, таится
Дышавший некогда кумир прекраснолицый.
Снимай же бережно пылинку с милых кос:
Прелестных локонов была она частицей.
• Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина - грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти - не все ли нам равно?
• О, если б, захватив с собой стихов диван
Да в кувшине вина и сунув хлеб в карман,
Мне провести с тобой денек среди развалин, -
Мне позавидовать бы мог любой султан.
• Будь глух к ученому о боге суесловью,
Целуй кумир, к его прильнувши изголовью.
Покуда кровь твою не пролил злобный рок,
Свой кубок наполняй бесценных гроздий кровью.
• Кумир мой, вылепил тебя таким гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар.
• Кумир мой - горшая из горьких неудач!
Сам ввергнут, но не мной, в любовный жар и плач.
Увы, надеяться могу ль на исцеленье,
Раз тяжко занемог единственный мой врач?
• Ты сердце бедное мое, господь, помилуй,
И грудь, которую томит огонь постылый,
И ноги, что всегда несут меня в кабак,
И руку, что сжимать так любит кубок милый.
• Растить в душе побег унынья - преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья.
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят ее мгновенья.
• Скорей вина сюда! Теперь не время сну,
Я славить розами ланит хочу весну.
Но прежде Разуму, докучливому старцу,
Чтоб усыпить его, в лицо вином плесну.
• День завтрашний - увы!- сокрыт от наших глаз!
Спеши использовать летящий в бездну час.
Пей, луноликая! Как часто будет месяц
Всходить на небосвод, уже не видя нас.
• Лик розы освежен дыханием весны,
Глаза возлюбленной красой лугов полны,
Сегодня чудный день! Возьми бокал, а думы
О зимней стуже брось: они всегда грустны.
• Друзья, бокал - рудник текучего рубина,
А хмель - духовная бокала сердцевина.
Вино, что в хрустале горит, - покровом слез
Едва прикрытая кровавая пучина.
• Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
*Куда ведет меня чреда ночей и дней?*
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
*Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!*
• Бокала полного веселый вид мне люб,
Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб,
Ханжа, которому чужда отрада хмеля, -
Когда он за сто верст, горами скрыт, - мне люб.
• Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз
Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час.
И стоит ли жалеть, что я - кровавой слизи,
Костей и жил мешок - исчезну вдруг из глаз?
• Призыв из кабака поднял меня от сна:
*Сюда, беспутные поклонники вина!
Пурпурной влагою скорей наполним чаши,
Покуда мера дней, как чаша, не полна*.
• Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна,
Я обещал, что впредь не буду пить вина,
Но нынче, господи, я не даю зарока:
Могу ли я не пить, когда пришла весна?
• Смотри: беременна душою плоть бокала,
Как если б лилия чревата розой стала,
Нет, это пригоршня текучего огня
В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.
• Влюбленный на ногах пусть держится едва,
Пусть у него гудит от хмеля голова.
Лишь трезвый человек заботами снедаем,
А пьяному ведь все на свете трын-трава.
• Мне часто говорят: *Поменьше пей вина!
В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?*
Лицо возлюбленной моей повинно в этом:
Я не могу не пить, когда со мной она.
• В бокалы влей вина и песню затяни нам,
Свой голос примешав к стенаньям соловьиным!
Без песни пить нельзя, - ведь иначе вино
Нам разливалось бы без бульканья кувшином.
• Запрет вина - закон, считающийся с тем,
Кем пьется, в когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить - признак мудрости, а не порок совсем.
• Как долго пленными наш быть в тюрьме мирской?
Кто сотню лет иль день велит нам жить с тоской?
Так лей вино в бокал, покуда сам не стал ты
Посудой глиняной в гончарной мастерской.
• Налей, хоть у тебя уже усталый вид,
Еще вина: оно нам жизнь животворит,
О мальчик, поспеши! Наш мир подобен сказке,
И жизнь твоя, увы, без устали бежит.
• Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращен.
Вез друга, без жены твой долгий будет сон.
Два слова на ухо сейчас тебе шепну я:
*Когда тюльпан увял, расцвесть не может он*.
• Все те, что некогда, шумя, сюда пришли
И обезумели от радостей земли, -
Пригубили вина, потом умолкли сразу
И в лоно вечного забвения легли.
• Я к гончару зашел: он за комком комок
Клал гляну влажную на круглый свой станок:
Лепил он горлышки и ручки для сосудов
Из царских черепов и из пастушьих ног.
• Пускай ты прожил жизнь без тяжких мук, - что дальше?
Пускай твой жизненный замкнулся круг, - что дальше?
Пускай, блаженствуя, ты проживешь сто лет
И сотню лет еще, - скажи, мой друг, что дальше?
• Приход наш и уход загадочны, - их цели
Все мудрецы земли осмыслить не сумели,
Где круга этого начало, где конец,
Откуда мы пришли, куда уйдем отселе?
• Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет,
Придется все-таки покинуть этот свет,
Будь падишахом ты иль нищим на базаре, -
Цена тебе одна: для смерти санов нет.
• Ты видел мир, но все, что ты видал, - ничто.
Все то, что говорил ты и слыхал, - ничто.
Итог один, весь век ты просидел ли дома,
Иль из конца в конец мир исшагал, - ничто.
• От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:
И с нищим, и с царем она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,
Все прочее - поверь! - одна лишь суета.
Омар Хайям Гиясаддин
Рубаи (81-120)
Сей мир, в котором ты живёшь,– мираж, не боле,
Так стоит ли роптать и жаждать лучшей доли?
С мученьем примирись и с роком не воюй:
Начертанное им стереть мы в силах, что ли?
Ты всё пытаешься проникнуть в тайны света,
В загадку бытия… К чему, мой друг, всё это?
Ночей и дней часы беспечно проводи,
Ведь всё устроено без твоего совета.
Пред пьяным соловьем, влетевшим в сад, сверкал
Средь роз смеющихся смеющийся бокал,
И, подлетев ко мне, певец любви на тайном
Наречии: «Лови мгновение!» – сказал.
Мне чаша чистого вина всегда желанна,
И стоны нежных флейт я б слушал неустанно.
Когда гончар мой прах преобразит в кувшин,
Пускай наполненным он будет постоянно.
Увы, нас вычеркнет из книги жизни рок,
И смертный час от нас, быть может, недалёк.
Не медли же, саки, неси скорее влагу,
Чтоб ею оросить наш прах ты завтра мог.
Доколе будешь нас корить, ханжа ты скверный,
За то, что к кабаку горим любовью верной?
Нас радуют вино и милая, а ты
Опутан чётками и ложью лицемерной.
Поменьше размышляй о зле судьбины нашей,
С утра до вечера не расставайся с чашей,
К запретной дочери лозы присядь,– она
Своей дозволенной родительницы краше.
Охотно платим мы за всякое вино,
А мир? Цена ему – ячменное зерно.
«Окончив жизнь, куда уйдем?» Вина налей мне
И можешь уходить,– куда, мне всё равно
С друзьями радуйся, пока ты юн, весне:
В кувшине ничего не оставляй на дне!
Ведь был же этот мир водой когда-то залит,
Так почему бы нам не утонуть в вине?
Отречься от вина? Да это всё равно,
Что жизнь свою отдать! Чем возместишь вино?
Могу ль я сделаться приверженцем ислама,
Когда им высшее из благ запрещено?
На мир – пристанище немногих наших дней –
Я долго устремлял пытливый взор очей.
И что ж? Твоё лицо светлей, чем светлый месяц;
Чем стройный кипарис, твой чудный стан прямей.
Чьё сердце не горит любовью страстной к милой,–
Без утешения влачит свой век унылый.
Дни, проведённые без радостей любви,
Считаю тяготой ненужной и постылой.
Скажи, за что меня преследуешь, о небо?
Будь камни у тебя, ты все их слало мне бы.
Чтоб воду получить, я должен спину гнуть.
Бродяжить должен я из-за краюхи хлеба.
Богатством,– слова нет,– не заменить ума,
Но неимущему и рай земной – тюрьма,
Фиалка нищая склоняет лик, а роза
Смеётся: золотом полна её сума.
Тому, на чьём столе надтреснутый кувшин
Со свежею водой и только хлеб один
Увы, приходится пред тем, что ниже, гнуться
Иль называть того, кто равен, «господин».
О, если б каждый день иметь краюху хлеба,
Над головою кров и скромный угол, где бы
Ничьим владыкою, ничьим рабом не быть!
Тогда благословить за счастье можно б небо.
На чьём столе вино, и сладости, и плов?
Сырого неуча. Да, рок – увы – таков!
Турецкие глаза – красивейшие в мире –
Находим у кого? Обычно у рабов.
Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они – рабы имён. Составь себе лишь имя,
И ползать пред тобой любой из них готов.
О небо, я твоим вращеньем утомлён,
К тебе без отклика возносится мой стон.
Невежд и дурней лишь ты милуешь,– так знай же:
Не так уже я мудр, не так уж просвещён.
Напрасно ты винишь в непостоянстве рок;
Что не в накладе ты, тебе и невдомёк.
Когда б он в милостях своих был постоянен,
Ты б очереди ждать своей до смерти мог.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало.
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Чтоб счастье испытать, вина себе налей,
День нынешний презри, о прошлых не жалей,
И цепи разума хотя б на миг единый,
Тюремщик временный, сними с души своей.
Мне свят веселый смех иль пьяная истома,
Другая вера мне иль ересь незнакома.
Я спрашивал судьбу: «Кого же любишь ты?»
Она в ответ: «Сердца, где радость вечно дома».
Пусть не томят тебя пути судьбы проклятой,
Пусть не волнуют грудь победы и утраты.
Когда покинешь мир – ведь будет всё равно.
Что делал, говорил, чем запятнал себя ты.
День завтрашний от нас густою мглой закрыт,
Одна лишь мысль о нём пугает и томит.
Летучий этот миг не упускай! Кто знает,
Не слёзы ли тебе грядущее сулит?
Что б ты ни делал, рок с кинжалом острым – рядом,
Коварен и жесток он к человечьим чадам.
Хотя б тебе в уста им вложен пряник был,–
Смотри, не ешь его,– он, верно, смешан с ядом.
О, как безжалостен круговорот времён!
Им ни один из всех узлов не разрешён:
Но, в сердце чьём-нибудь едва заметив рану,
Уж рану новую ему готовит он.
Под этим небом жизнь – терзаний череда,
А сжалится ль оно над нами? Никогда.
О нерождённые! Когда б о наших муках
Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда.
Мужи, чьей мудростью был этот мир пленён,
В которых светочей познанья видел он,
Дороги не нашли из этой ночи тёмной,
Посуесловили и погрузились в сон.
Мне так небесный свод сказал: «О человек,
Я осуждён судьбой на этот страшный бег.
Когда б я властен был над собственным вращеньем,
Его бы я давно остановил навек».
Мы чистыми пришли,– с клеймом на лбах уходим.
Мы с миром на душе пришли,– в слезах уходим,
Омытую водой очей и кровью жизнь
Пускаем на ветер и снова в прах уходим.
Когда 6 в желаниях я быть свободным мог
И власть бы надо мной утратил злобный рок,
Я был бы рад на свет не появляться вовсе,
Чтоб не было нужды уйти чрез краткий срок.
Однажды встретился пред старым пепелищем
Я с мужем, жившим там отшельником и нищим;
Чуждался веры он, законов, божества:
Отважнее его мы мужа не отыщем.
Будь милосердна, жизнь, мой виночерпий злой!
Мне лжи, бездушия и подлости отстой
Довольно подливать! Поистине, из кубка
Готов я выплеснуть напиток горький твой.
О сердце, твой удел,– вовек не зная сна,
Из чаши скорби пить, испить её до дна.
Зачем, душа, в моём ты поселилась теле,
Раз из него уйти ты всё равно должна?
Кого из нас не ждёт последний, страшный суд,
Где мудрый приговор над ним произнесут?
Предстанем же в тот день, сверкая белизною:
Ведь будет осуждён весь темноликий люд.
Кто в тайны вечности проник? Не мы, друзья,
Осталась тёмной нам загадка бытия,
За пологом про «я» и «ты» порою шепчут,
Но полог упадёт – и где мы, ты и я?
Никто не лицезрел ни рая, ни геенны;
Вернулся ль кто-нибудь оттуда в мир наш тленный?
Но эти призраки бесплотные – для нас
И страхов и надежд источник неизменный.
Для тех, кто искушён в коварстве нашей доли,
Все радости и все мученья не одно ль?
И зло и благо нам даны на краткий срок,–
Лечиться стоит ли от мимолётной боли?
Ты знаешь, почему в передрассветный час
Петух свой скорбный клич бросает столько раз?
Он в зеркале зари увидеть понуждает,
Что ночь – ещё одна – прошла тайком от нас.
Публикуется по материалам: Омар Хайям. Рубаи, –М.: Русский раритет, 1994.
Сверил с печатным изданием Корней.
Читайте также: