Дядя и племянница садились у чайного стола

8. Если однородные придаточные предложения распространены и внутри них есть уже запятые, они могут отделяться друг от друга точкой с запятой: Был тот предночной час, когда стираются очертания, линии, краски, расстояния; когда еще дневной свет путается, неразрывно сцепившись с ночным.

Задание 23.Перестройте сложноподчиненные предложения так, чтобы между двумя союзами не ставился никакой знак препинания

1. Он знал, что у него такое магическое слово есть, которое, если его сказать, сейчас самую лютую щуку в карася превратит.

2. Мы не надеялись больше встретиться, однако встретились, и, еслихотите, я расскажу: это целая история.

3. Она сказала ему, что, еслион болен, надо лечиться.

4. Наука и искусство так же тесно связаны между собой, как легкие и сердце, так что, еслиодин орган извращен, и другой не может правильно действовать.

5. Дядя и племянница садились у чайного стола, обменивались замечаниями о прошедшем дне, но, так как содержание этого дня было скудно, разговор оказывался скудным.

Дядя и племянница садились у чайного стола

М. Е. Салтыков-Щедрин

Однажды бурмистр из дальней вотчины, Антон Васильев, окончив барыне Арине Петровне Головлевой доклад о своей поездке в Москву для сбора оброков с проживающих по паспортам крестьян и уже получив от нее разрешение идти в людскую, вдруг как-то таинственно замялся на месте, словно бы за ним было еще какое-то слово и дело, о котором он и решался и не решался доложить.

Арина Петровна, которая насквозь понимала не только малейшие телодвижения, но и тайные помыслы своих приближенных людей, немедленно обеспокоилась.

– Что еще? – спросила она, смотря на бурмистра в упор.

– Все-с, – попробовал было отвильнуть Антон Васильев.

– Не ври! еще есть! по глазам вижу!

Антон Васильев, однако ж, не решался ответить и продолжал переступать с ноги на ногу.

– Сказывай, какое еще дело за тобой есть? – решительным голосом прикрикнула на него Арина Петровна, – говори! не виляй хвостом… сумб переметная!

Арина Петровна любила давать прозвища людям, составлявшим ее административный и домашний персонал. Антона Васильева она прозвала «переметной сумуй» не за то, чтоб он в самом деле был когда-нибудь замечен в предательстве, а за то, что был слаб на язык. Имение, которым он управлял, имело своим центром значительное торговое село, в котором было большое число трактиров. Антон Васильев любил попить чайку в трактире, похвастаться всемогуществом своей барыни и во время этого хвастовства незаметным образом провирался. А так как у Арины Петровны постоянно были в ходу различные тяжбы, то частенько случалось, что болтливость доверенного человека выводила наружу барынины военные хитрости прежде, нежели они могли быть приведены в исполнение.

– Есть, действительно… – пробормотал наконец Антон Васильев.

– Что? что такое? – взволновалась Арина Петровна.

Как женщина властная и притом в сильной степени одаренная творчеством, она в одну минуту нарисовала себе картину всевозможных противоречий и противодействий и сразу так усвоила себе эту мысль, что даже побледнела и вскочила с кресла.

– Степан Владимирыч дом-то в Москве продали… – доложил бурмистр с расстановкой.

– Почему? как? не мни! сказывай!

– За долги… так нужно полагать! Известно, за хорошие дела продавать не станут.

– Стало быть, полиция продала? суд?

– Стало быть, что так. Сказывают, в восьми тысячах с аукциона дом-то пошел.

Арина Петровна грузно опустилась в кресло и уставилась глазами в окно. В первые минуты известие это, по-видимому, отняло у нее сознание. Если б ей сказали, что Степан Владимирыч кого-нибудь убил, что головлевские мужики взбунтовались и отказываются идти на барщину или что крепостное право рушилось, – и тут она не была бы до такой степени поражена. Губы ее шевелились, глаза смотрели куда-то вдаль, но ничего не видели. Она не приметила даже, что в это самое время девчонка Дуняшка ринулась было с разбега мимо окна, закрывая что-то передником, и вдруг, завидев барыню, на мгновение закружилась на одном месте и тихим шагом поворотила назад (в другое время этот поступок вызвал бы целое следствие). Наконец она, однако, опамятовалась и произнесла:

После чего опять последовало несколько минут грозового молчания.

– Так ты говоришь, полиция за восемь тысяч дом-то продала? – переспросила она.

– Это – родительское-то благословение! Хорош… мерзавец!

Арина Петровна чувствовала, что, ввиду полученного известия, ей необходимо принять немедленное решение, но ничего придумать не могла, потому что мысли ее путались в совершенно противоположных направлениях. С одной стороны, думалось: «Полиция продала! ведь не в одну же минуту она продала! чай, опись была, оценка, вызовы к торгам? Продала за восемь тысяч, тогда как она за этот самый дом, два года тому назад, собственными руками двенадцать тысяч, как одну копейку, выложила! Кабы знать да ведать, можно бы и самой за восемь-то тысяч с аукциона приобрести!» С другой стороны, приходило на мысль и то: «Полиция за восемь тысяч продала! Это – родительское-то благословение! Мерзавец! за восемь тысяч родительское благословение спустил!»

– От кого слышал? – спросила наконец она, окончательно остановившись на мысли, что дом уже продан и что, следовательно, надежда приобрести его за дешевую цену утрачена для нее навсегда.

– Иван Михайлов, трактирщик, сказывал.

– А почему он вовремя меня не предупредил?

– Поопасился, стало быть.

– Поопасился! вот я ему покажу: «поопасился»! Вызвать его из Москвы, и как явится – сейчас же в рекрутское присутствие и лоб забрить! «Поопасился»!

Хотя крепостное право было уже на исходе, но еще существовало. Не раз случалось Антону Васильеву выслушивать от барыни самые своеобразные приказания, но настоящее ее решение было до того неожиданно, что даже и ему сделалось не совсем ловко. Прозвище «сумб переметная» невольно ему при этом вспомнилось. Иван Михайлов был мужик обстоятельный, об котором и в голову не могло прийти, чтобы над ним могла стрястись какая-нибудь беда. Сверх того, это был его приятель душевный и кум – и вдруг его в солдаты, ради того только, что он, Антон Васильев, как сумб переметная, не сумел язык за зубами попридержать!

– Простите… Ивана-то Михайлыча! – заступился было он.

– Ступай… потатчик! – прикрикнула на него Арина Петровна, но таким голосом, что он и не подумал упорствовать в дальнейшей защите Ивана Михайлова.

Но прежде, нежели продолжать мой рассказ, я попрошу читателя поближе познакомиться с Ариной Петровной Головлевой и семейным ее положением.

Арина Петровна – женщина лет шестидесяти, но еще бодрая и привыкшая жить на всей своей воле. Держит она себя грозно; единолично и бесконтрольно управляет обширным головлевским имением, живет уединенно, расчетливо, почти скупо, с соседями дружбы не водит, местным властям доброхотствует, а от детей требует, чтоб они были в таком у нее послушании, чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что-то об этом маменька скажет? Вообще имеет характер самостоятельный, непреклонный и отчасти строптивый, чему, впрочем, немало способствует и то, что во всем головлевском семействе нет ни одного человека, со стороны которого она могла бы встретить себе противодействие. Муж у нее – человек легкомысленный и пьяненький (Арина Петровна охотно говорит об себе, что она – ни вдова, ни мужняя жена); дети частью служат в Петербурге, частью – пошли в отца и, в качестве «постылых», не допускаются ни до каких семейных дел. При этих условиях Арина Петровна рано почувствовала себя одинокою, так что, говоря по правде, даже от семейной жизни совсем отвыкла, хотя слово «семья» не сходит с ее языка и, по наружности, всеми ее действиями исключительно руководят непрестанные заботы об устройстве семейных дел.

Глава семейства, Владимир Михайлыч Головлев, еще смолоду был известен своим безалаберным и озорным характером, и для Арины Петровны, всегда отличавшейся серьезностью и деловитостью, никогда ничего симпатичного не представлял. Он вел жизнь праздную и бездельную, чаще всего запирался у себя в кабинете, подражал пению скворцов, петухов и т. д. и занимался сочинением так называемых «вольных стихов». В минуты откровенных излияний он хвастался тем, что был другом Баркова и что последний будто бы даже благословил его на одре смерти. Арина Петровна сразу не залюбила стихов своего мужа, называла их паскудством и паясничаньем, а так как Владимир Михайлыч собственно для того и женился, чтобы иметь всегда под рукой слушателя для своих стихов, то понятно, что размолвки не заставили долго ждать себя. Постепенно разрастаясь и ожесточаясь, размолвки эти кончились, со стороны жены, полным и презрительным равнодушием к мужу-шуту, со стороны мужа – искреннею ненавистью к жене, ненавистью, в которую, однако ж, входила значительная доля трусости. Муж называл жену «ведьмою» и «чертом», жена называла мужа – «ветряною мельницей» и «бесструнной балалайкой». Находясь в таких отношениях, они пользовались совместною жизнью в продолжение с лишком сорока лет, и никогда ни тому, ни другой не приходило в голову, чтобы подобная жизнь заключала в себе что-либо противоестественное. С течением времени озорливость Владимира Михайлыча не только не уменьшилась, но даже приобрела еще более злостный характер. Независимо от стихотворных упражнений в барковском духе, он начал попивать и охотно подкарауливал в коридоре горничных девок. Сначала Арина Петровна отнеслась к этому новому занятию своего мужа брезгливо и даже с волнением (в котором, однако ж, больше играла роль привычка властности, нежели прямая ревность), но потом махнула рукой и наблюдала только за тем, чтоб девки-поганки не носили барину ерофеича. С тех пор, сказавши себе раз навсегда, что муж ей не товарищ, она все внимание свое устремила исключительно на один предмет: на округление головлевского имения, и действительно, в течение сорокалетней супружеской жизни, успела удесятерить свое состояние. С изумительным терпением и зоркостью подкарауливала она дальние и ближние деревни, разузнавала по секрету об отношениях их владельцев к опекунскому совету и всегда, как снег на голову, являлась на аукционах. В круговороте этой фанатической погони за благоприобретением Владимир Михайлыч все дальше и дальше уходил на задний план, а наконец и совсем одичал. В минуту, когда начинается этот рассказ, это был уже дряхлый старик, который почти не оставлял постели, а ежели изредка и выходил из спальной, то единственно для того, чтоб просунуть голову в полурастворенную дверь жениной комнаты, крикнуть: «Черт!» – и опять скрыться.

Господа Головлёвы (Салтыков-Щедрин)/Расчёт/3

По приезде в Головлево Аннинька очень быстро внесла в старое Иудушкино гнездо атмосферу самого беспардонного кочевания. Вставала поздно; затем, неодетая, нечесаная, с отяжелевшей головой, слонялась вплоть до обеда из угла в угол, и до того вымученно кашляла, что Порфирий Владимирыч, сидя у себя в кабинете, всякий раз пугался и вздрагивал. Комната ее вечно оставалась неприбранною; постель стояла в беспорядке; принадлежности белья и туалета валялись разбросанные по стульям и на полу. В первое время она виделась с дядей только во время обеда и за вечерним чаем. Головлевский владыка выходил из кабинета весь одетый в черное, говорил мало и только, по-прежнему, изнурительно долго ел. По-видимому, он присматривался, и Аннинька, по скошенным в ее сторону глазам его, догадывалась, что он присматривался именно к ней.

Вслед за обедом наступали ранние декабрьские сумерки и начиналась тоскливая ходьба по длинной анфиладе парадных комнат. Аннинька любила следить, как постепенно потухают мерцания серого зимнего дня, как меркнет окрестность и комнаты наполняются тенями и как потом вдруг весь дом окунется в непроницаемую мглу. Она чувствовала себя легче среди этого мрака и потому почти никогда не зажигала свечей. Только в конце длинной залы стрекотала и оплывала дешевенькая пальмовая свечка, образуя своим пламенем небольшой светящийся круг. Некоторое время в доме происходило обычное послеобеденное движение: слышалось лязганье перемываемой посуды, раздавался стук выдвигаемых и задвигаемых ящиков, но вскоре доносилось топанье удаляющихся шагов, и затем наступала мертвая тишина. Порфирий Владимирыч ложился на послеобеденный отдых, Евпраксеюшка зарывалась в своей комнате в перину, Прохор уходил в людскую, и Аннинька оставалась совершенно одна. Она ходила взад и вперед, напевая вполголоса и стараясь утомить себя и, главное, ни о чем не думать. Идя по направлению к зале, вглядывалась в светящийся круг, образуемый пламенем свечи; возвращаясь назад, усиливалась различить какую-нибудь точку в сгустившейся мгле. Но, назло усилиям, воспоминания так и плыли ей навстречу. Вот уборная, оклеенная дешевенькими обоями по дощатой перегородке с неизбежным трюмо и не менее неизбежным букетом от подпоручика Папкова 2-го; вот сцена с закопченными, захватанными и скользкими от сырости декорациями; вот и она сама вертится на сцене, именно только вертится, воображая, что играет; вот театральный зал, со сцены кажущийся таким нарядным, почти блестящим, а в действительности убогий, темный, с сборною мебелью и с ложами, обитыми обшарканным малиновым плисом. И в заключение обер-офицеры, обер-офицеры, обер-офицеры без конца. Потом гостиница с вонючим коридором, слабо освещенным коптящею керосиновой лампой; номер, в который она, по окончании спектакля, впопыхах забегает, чтоб переодеться для дальнейших торжеств, номер с неприбранной с утра постелью, с умывальником, наполненным грязной водой, с валяющеюся на полу простыней и забытыми на спинке кресла кальсонами; потом общая зала, полная кухонного чада, с накрытым посредине столом; ужин, котлеты под горошком, табачный дым, гвалт, толкотня, пьянство, разгул… И опять обер-офицеры, обер-офицеры, обер-офицеры без конца…

Таковы были воспоминания, относившиеся к тому времени, которое она когда-то называла временем своих успехов, своих побед, своего благополучия…

За этими воспоминаниями начинался ряд других. В них выдающуюся роль играл постоялый двор, уже совсем вонючий, с промерзающими зимой стенами, с колеблющимися полами, с дощатою перегородкой, из щелей которой выглядывали глянцевитые животы клопов. Пьяные и драчливые ночи; проезжие помещики, торопливо вынимающие из тощих бумажников зелененькую; хваты-купцы, подбадривающие «актерок» чуть не с нагайкой в руках. А наутро головная боль, тошнота и тоска, тоска без конца. В заключение — Головлево…

Головлево — это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву. Двое дядей тут умерли; двое двоюродных братьев здесь получили «особенно тяжкие» раны, последствием которых была смерть; наконец, и Любинька… Хоть и кажется, что она умерла где-то в Кречетове «по своим делам», но начало «особенно тяжких» ран несомненно положено здесь, в Головлеве. Все смерти, все отравы, все язвы — все идет отсюда. Здесь происходило кормление протухлой солониной, здесь впервые раздались в ушах сирот слова: постылые, нищие, дармоеды, ненасытные утробы и проч.; здесь ничто не проходило им даром, ничто не укрывалось от проницательного взора черствой и блажной старухи: ни лишний кусок, ни изломанная грошовая кукла, ни изорванная тряпка, ни стоптанный башмак. Всякое правонарушение немедленно восстановлялось или укоризной, или шлепком. И вот, когда они получили возможность располагать собой и поняли, что можно бежать от этого паскудства, они и бежали… туда! И никто не удержал их от бегства, да и нельзя было удержать, потому что хуже, постылее Головлева не предвиделось ничего.

Ах, если б все это забыть! если б можно было хоть в мечте создать что-нибудь иное, какой-нибудь волшебный мир, который заслонил бы собою и прошедшее и настоящее. Но, увы! действительность, которую она пережила, была одарена такою железною живучестью, что под гнетом ее сами собой потухли все проблески воображения. Напрасно мечта усиливается создать ангельчиков с серебряными крылышками — из-за этих ангельчиков неумолимо выглядывают Кукишевы, Люлькины, Забвенные, Папковы… Господи! да неужто же все утрачено? неужто даже способность лгать, обманывать себя — и та потонула в ночных кутежах, в вине и разврате? Надо, однако ж, как-нибудь убить это прошлое, чтоб оно не отравляло крови, не рвало на куски сердца! Надо, чтоб на него легло что-нибудь тяжелое, которое раздавило бы его, уничтожило бы совсем, дотла!

И как все это странно и жестоко сложилось! нельзя даже вообразить себе, что возможно какое-нибудь будущее, что существует дверь, через которую можно куда-нибудь выйти, что может хоть что-нибудь случиться. Ничего случиться не может. И что всего несноснее: в сущности, она уже умерла, и между тем внешние признаки жизни — налицо. Надо было тогда кончать, вместе с Любинькой, а она зачем-то осталась. Как не раздавила ее та масса срама, которая в то время со всех сторон надвинулась на нее? И каким ничтожным червем нужно быть, чтобы выползти из-под такой груды разом налетевших камней?

Вопросы эти заставляли ее стонать. Она бегала и кружилась по зале, стараясь угомонить взбудораженные воспоминания. А навстречу так и плыли: и герцогиня Герольштейнская, потрясающая гусарским ментиком, и Клеретта Анго, в подвенечном платье, с разрезом впереди до самого пояса, и Прекрасная Елена, с разрезами спереди, сзади и со всех боков… Ничего, кроме бесстыдства и наготы… вот в чем прошла вся жизнь! Неужели все это было?

Около семи часов дом начинал вновь пробуждаться. Слышались приготовления к предстоящему чаю, а наконец раздавался и голос Порфирия Владимирыча. Дядя и племянница садились у чайного стола, разменивались замечаниями о проходящем дне, но так как содержание этого дня было скудное, то и разговор оказывался скудный же. Напившись чаю и выполнив обряд родственного целования на сон грядущий, Иудушка окончательно заползал в свою нору, а Аннинька отправлялась в комнату к Евпраксеюшке и играла с ней в мельники.

С 11-ти часов начинался разгул. Предварительно удостоверившись, что Порфирий Владимирыч угомонился, Евпраксеюшка ставила на стол разное деревенское соленье и графин с водкой. Припоминались бессмысленные и бесстыжие песни, раздавались звучи гитары, и в промежутках между песнями и подлым разговором Аннинька выпивала. Пила она сначала «по-кукишевски», хладнокровно, «господи баслави!», но потом постепенно переходила в мрачный тон, начинала стонать, проклинать…

Евпраксеюшка смотрела на нее и «жалела».

— Посмотрю я на вас, барышня, — говорила она, — и так мне вас жалко! так жалко?

— А вы выпейте вместе — вот и не жалко будет! — возражала Аннинька.

— Нет, мне как возможно! Меня и то уж из-за дяденьки вашего чуть из духовного звания не исключили, а ежели да при этом…

— Ну, нечего, стало быть, и разговаривать. Давайте-ка лучше я вам «Усача» спою.

Опять раздавалось бренчанье гитары, опять поднимался гик: и-ах! и-ох! Далеко за полночь на Анниньку, словно камень, сваливался сон. Этот желанный камень на несколько часов убивал ее прошедшее и даже угомонял недуг. А на другой день, разбитая, полуобезумевшая, она опять выползала из-под него и опять начинала жить.

И вот, в одну из таких паскудных ночей, когда Аннинька лихо распевала перед Евпраксеюшкой репертуар своих паскудных песен, в дверях комнаты вдруг показалась изнуренная, мертвенно-бледная фигура Иудушки. Губы его дрожали; глаза ввалились и, при тусклом мерцании пальмовой свечи, казались как бы незрящими впадинами; руки были сложены ладонями внутрь. Он постоял несколько секунд перед обомлевшими женщинами и затем, медленно повернувшись, вышел.

Господа Головлевы . Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин - параллельный перевод

Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Господа Головлевы". Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь. Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка. Всего 815 книг и 2646 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.

And what an insignificant worm she must have been to have crept out from underneath that heap of heavy stones piled up on top of her!

Вопросы эти заставляли ее стонать.
Она бегала и кружилась по зале, стараясь угомонить взбудораженные воспоминания.

Before her eyes swam familiar images, the Duchess of Herolstein shaking a pelisse, Clairette Angot in her wedding gown with a slit in front up to her waist-line, Fair Helen with slits in front, behind and at the sides.
Nothing but obscenity and nakedness.
That was what her life had consisted of.

А навстречу так и плыли: и герцогиня Герольштейнская, потрясающая гусарским ментиком, и Клеретта Анго, в подвенечном платье, с разрезом впереди до самого пояса, и Прекрасная Елена, с разрезами спереди, сзади и со всех боков… Ничего, кроме бесстыдства и наготы… вот в чем прошла вся жизнь!

The sounds of the preparations for tea were heard, and at last came the voice of Porfiry Vladimirych.

Uncle and niece sat down at the tea table and exchanged remarks about the day just ended; but the daily happenings were scanty and so the conversation was brief.

Дядя и племянница садились у чайного стола, разменивались замечаниями о проходящем дне, но так как содержание этого дня было скудное, то и разговор оказывался скудный же.

Having taken tea and kissed Anninka on the forehead, Yudushka crept back into his den, while Anninka went into Yevpraksia's room to play cards.

Напившись чаю и выполнив обряд родственного целования на сон грядущий, Иудушка окончательно заползал в свою нору, а Аннинька отправлялась в комнату к Евпраксеюшке и играла с ней в мельники.

Having ascertained that Porfiry Vladimirych was fast asleep, Yevpraksia set the table with various country corned meats and a bottle of vodka.

Предварительно удостоверившись, что Порфирий Владимирыч угомонился, Евпраксеюшка ставила на стол разное деревенское соленье и графин с водкой.

Now came meaningless and obscene songs, strumming on the guitar, and Anninka drinking between the songs and the shameless talk.

Припоминались бессмысленные и бесстыжие песни, раздавались звучи гитары, и в промежутках между песнями и подлым разговором Аннинька выпивала.

At first she drank after Kukishev's manner, coolly, with a
"Lord bless us" to each glass, but then she gradually sank into gloom and began to moan and curse.

Пила она сначала «по-кукишевски», хладнокровно, «господи баслави!», но потом постепенно переходила в мрачный тон, начинала стонать, проклинать…

Синтаксические нормы

Синтаксис является одним из главных разделов в русском языке. Это важная наука, которая содержит правила построения словосочетаний и предложений. Частенько люди нарушают эти нормы и допускают ошибки в употреблении или написании слов в единицах речи. В этом уроке мы рассмотрим все основы синтаксиса в русском языке и научимся не делать ошибки в сложных местах.

План урока:

Теоретические основы синтаксических норм

Сначала необходимо разобраться с сущностью понятия синтаксических норм. Они обладают своими функциями, свойствами и видами, о которых стоит знать.

Что такое синтаксические нормы. Понятие и сущность

В русском языке есть много средств, которые регулируют порядок и связь слов в предложениях и словосочетаниях. Одним из таких инструментов являются синтаксические нормы. По-другому их можно назвать смотрящими за благополучное существование и развитие языка. В толковых словарях существуют разные определения данного понятия. В справочнике Ожегова синтаксические нормы обозначаются следующим образом:

«Нормы русского языка, регулирующие правила грамотного построения единиц синтаксиса».

В толковом словаре Ушакова дается другое определение:

«Синтаксические нормы – это правильное употребление слов и словосочетаний в предложениях».

Данные определения хоть и отличаются по структуре, но при этом тождественны по значению. Иными словами, можно сказать, что под синтаксическими нормами понимается совокупность правил и общепринятых норм синтаксиса, определяющая основы для грамотного построения словосочетаний и предложений. Без них наша устная и письменная речь была бы бессвязной и непонятной.

Функции синтаксических норм. Предмет регулирования

Синтаксические нормы представляют основу для всего великого русского языка. Именно с них начинается слияние слов в словосочетания, затем в предложения, а в конце уже и в полноценный текст. Но допуская ошибки, целостность и смысл синтаксических единиц теряется, поэтому такой процесс необходимо контролировать.

Именно данные нормы занимаются регулированием и контролем за правильным соблюдением всех грамматических основ. Они включают в себя правила для всех синтаксических случаев. Под их область регулирования попадают следующие составляющие:

• верное согласование подлежащего и сказуемого;
• связи между частями сложного предложения;
• правильный порядок слов в синтаксических единицах;
• случаи связи с помощью управления;
• совместимость определения и определяемого слова;
• создание простых предложений и их осложняющих элементов (причастных и деепричастных оборотов).

Со всеми этими функциями справляются синтаксические нормы. Такие правила применяются повсеместно, поскольку нормы встречаются везде и требуют строго соблюдения. В противном случае из контекста будет пропадать смысл и авторская задумка, а иногда слушатель может даже неправильно понять суть сообщаемой информации.

Распространенные ошибки. Нарушение синтаксических правил

Существует много категорий ошибок, которые люди допускают при устном или письменном построении предложений. Они разделены по типам и частям речи. В уроке мы рассмотрим самые часто встречаемые варианты неправильного построения и научимся не совершать таких же ошибок.

Несоблюдение правил встречается в следующих разделах:

• построение предложений с однородными членами;
• употребление причастного и деепричастного оборота в предложениях;
• ошибки в употреблении составных предлогов;
• написание сложноподчиненных предложений;
• трансформирование прямой речи в косвенную;
• согласованность подлежащего и сказуемого.

Каждый вид делится еще на несколько подвидов, с которыми необходимо ознакомиться. Встречаются и такие ошибки, которые, как оказываются, совершаются нами очень давно. Именно поэтому важно обращать внимание на синтаксические нормы, которые очищают и облагораживают русский язык, избавляя его от неграмотной речи.

Нормы согласования и управления

Грамматическая основа и другие составные части в предложении связываются друг с другом при помощи специальных средств. В согласовании подлежащего и сказуемого есть нюансы, которое необходимо учитывать. Рассмотрим все тонкости средств связи членов предложения.

Согласование подлежащего и сказуемого

Есть несколько правил, которые помогут разобраться в аспектах синтаксических норм, касающихся подлежащего и сказуемого. Их нужно запомнить, чтобы потом не допускать грубых ошибок в построении предложений.

Управление как норма синтаксиса

Под управлением понимается вид связи в словосочетаниях, который обозначает верное употребление падежа. Из-за смены одного окончания происходят изменения и во всем смысле предложения. Поэтому важно изучить все предлоги, которые относятся к своим падежам. Так при виде предлога можно будет сразу определить падеж, в котором будет стоять слово.

Таблица предлогов и падежей:

Построение предложений с однородными членами

Сталкиваются с целым рядом проблем и те, кто не знают употребление синтаксических норм с однородными членами в предложениях. Здесь важно обращать внимание на расстановку слов, их падежный вопрос и предлог, стоящий рядом.

Что такое однородные члены. Где они встречаются

Под однородными членами предложения понимаются синтаксические единицы, которые относятся к одному слову и отражают действие, признак или свойство объекта. Как правило, они имеют разное значение, но представляют одну и ту же фигуру.

Пример однородных членов в предложении:

Мама и папа пошли в магазин за новым телевизором.

«Мама» и «папа» относятся к сказуемому «пошли» и представляют собой однородные члены. И тот, и другой субъект осуществили одно и то же действие.

Если между однородными членами нет соединительных или разделительных союзов, то они разделяются между собой запятыми или иными знаками препинания, что тоже зависит от контекста. Важно уметь различать однородность составных частей предложения, иначе по ошибке можно посчитать члены синтаксиса тождественными, что придет к неправильной расстановке знаков препинания и к потере смысла текста.

Связь между однородными членами. Распространенные ошибки

Существуют сложные случаи, которые предусматривают частные ошибки в заданиях на экзаменах или обычных жизненных ситуациях, когда требуется написать или составить текст. Они разделены на группы, чтобы данное правило было легче выучить и навсегда запомнить все трудные места, касающиеся употребления однородных членов.

Таблица правил и ошибок:

Построение сложноподчиненных предложений

Данные единицы синтаксиса связаны между собой с помощью союзов. Поэтому важно разобраться в структуре таких предложений и правильно употреблять подчинительные союзы.

Что такое сложноподчиненное предложение. Особенности

Сложноподчиненным предложением называют единицу синтаксиса, которая содержит в себе несколько грамматических основ и соединена при помощи подчинительного союза или союзного слова.

Пример сложноподчиненного предложения:

Сегодня на улице целый день шел дождь, поэтому Алина решила остаться дома.

Здесь представлены две грамматические основы: «шел дождь» и «Алина решила». Они соединены подчинительным союзом «поэтому», значит данное предложение – подчинительное.

Они делятся на несколько видов:

Определяются данные типы по падежным вопросам, которые задаются от подчинительных союзов. Пунктуация в таких синтаксических единицах сложна и требует постоянного заучивания правил. Помимо пунктуационных ошибок, встречаются еще и синтаксические, связанные с незнанием союзов.

Распространенные ошибки. Правила употребления

Самые распространенные ошибки возникают в предложениях, придаточная часть которых начинается с союза или союзного слова «кто».

Все, кто пробовали сок «моя цена», остались довольны покупкой .

Такое употребление сказуемого после слова «кто» не допустимо, поскольку оно употреблено в единственном числе, а значит и сказуемого должно быть в этой же форме.

Все, кто пробовал сок «моя цена», остались довольны покупкой.

Подобные ошибки возникают с такими связками, как «те, кто. », «все те, что . » и т.д.

Типовые задания ЕГЭ по русскому языку по теме «Синтаксические нормы»

На Едином государственном экзамене по русскому языку выпускникам предстоит выполнить задание 8, в котором требуется знание синтаксических норм русского языка. Рассмотрим структуру задания более подробно.

Задание 8. ЕГЭ 2020 русский язык

Читайте также:

  
• Планка между столешницей и стеной
  
• Как рисовать круглый стол
  
• Стол обеденный дакота бон мебель
  
• Теннисный стол start line compact lx с сеткой blue 6042
  
• Стол на поминки 2 года