Выйду из шкафа с лицом депардье
Обновлено: 10.05.2024
В середине 90-х Абель Феррара переживал карьерный пик. После артхаусного триумфа «Плохого лейтенанта» он поставил высокобюджетный ремейк «Вторжения похитителей тел» и драму о кинопроизводстве «Опасная игра» с Мадонной в главной роли. Следующей работой альтернативного классика американского кино стал вампирский хоррор «Зависимость» — на первый взгляд выход в зрительском жанре, но при ближайшем рассмотрении — кино, предельно радикально обманывающее ожидания.
Студентка философской докторантуры становится вампиршей, будучи не в силах отказать красивой женщине из подворотни. За столом с друзьями героиня пускается в путаные рассуждения о свободе воли, а забросив учебу, сообщает профессору, что отныне смысл ее душевной жизни в зависимости. Речь, разумеется, идет о зависимости от человеческой крови, но могла бы идти и о любой другой. Самым страшным моментом фильма становится не кровавая резня в кульминации, а сцена, в которой старый вампир в исполнении Кристофера Уокена заманивает ее гипнозом к себе домой, чтобы проворчать бессвязный шизоидный монолог о трудной вампирской доле. Уокен похож на опустившегося городского сумасшедшего, от него в кадре можно ждать чего угодно, оттого и становится страшно.
Вампиризм у Абеля Феррары — это, конечно же, метафора наркотической зависимости . Во время съемок картины режиссер еще не завязал, а потому и воспринимается она настолько жутко и болезненно, как оголенный нерв. Предельно личная «Зависимость» — это прототип всех псевдохорроров, которые снимали бормотологи-мамблкорщики в XXI веке (микродвижение, известное как мамблгор), а также новых умных психоаналитических «постхорроров» от «Бабадука» до «Агнца». Феррара показал кино будущего ничему не подозревающему кинозрителю далеко не в последний раз.
«Отель „Новая роза“» (1998)
Два корпоративных шпиона нанимают красавицу, чтобы переманить гениального ученого из одной дзайбацу (то есть финансовой монополии — в фильме то и дело используются японские термины) в другую. По законам нуарного жанра корпоративный шпионаж превращается в сексуальный многоугольник, а красавица-шпионка успевает оказаться двойным и тройным агентом.
«Отель „Новая роза“» — кино, на котором, по всеобщему мнению, Абель Феррара окончательно сошел с ума: абсолютно провальные кассовые сборы и рецензии критиков-современников говорят сами за себя. Формально это киберпанк-фантастика про будущее, но все действие здесь разворачивается во время разговоров в ночных клубах и гостиничных номерах. Феррара не развлекает зрителя компьютерными спецэффектами и дизайнерскими новинками — вероятно, этим он и разочаровал зрителей, ожидавших нового «Бегущего по лезвию».
Футуризм Феррары иного, более глубокого и человечного толка . То, как причудливо и путано герои общаются друг с другом; то, как абстрактно смонтирована с участием найденных цифровых видеоматериалов чрезвычайно запутанная финансово-политическая интрига, — все это позволяет воспринимать действие и правда как временную капсулу из вполне реалистичного будущего. Не будет преувеличением сказать, что «Отель „Новая роза“» и по сегодняшний день смотрится мучительно футуристично — устаревающие спецэффекты все только испортили бы. Такое видение будущего режиссером — это не сумасшествие, а здравомыслие.
«4:44. Последний день на земле» (2011)
«4:44 Last Day on Earth»
Конец света в представлении Абеля Феррары — самый повседневный и незрелищный из возможных. Бесконечные видеостримы на фоне, перетекающие из одного в другой, да последние звонки по скайпу родственникам, прерывающиеся цифровыми глитчами. Если подумать, то это самый реалистичный вариант конца , и оттого самый волнительный и пугающий.
Как это часто бывает с работами Феррары, «4:44. Последний день на Земле» вышел не в свое время. В начале прошлого десятилетия апокалипсис воспринимался как очередной мем — вспомните бесконечные шутки про календарь майя, шумный до неприличия фильм-катастрофу «2012» и кинопародию «Конец света 2013: Апокалипсис по-голливудски». В контрасте со всей окружающей поп-культурой Феррара отнесся к нью-эйджерской концепции «великого перехода» с полной серьезностью. В результате в постпандемийном мире, в мире с выступлениями Греты Тунберг и Билла Гейтса интимный взгляд на апокалипсис этого режиссера выглядит как самый естественный и трогательный. Начало пандемии заставило пересмотреть в качестве классики «Заражение» Содерберга, конец пандемии, хочется верить, заставит переоценить «Последний день на Земле» Феррары.
«Welcome to New York»
Сам фильм — это впечатляющий пример бескомпромиссного реализма. Сцены оргий, ключевого изнасилования, унизительного обыска в СИЗО поставлены с отрешенным чувством телесного натурализма, так что для зрителя открывается весь спектр интерпретаций постдокументального материала. В драматургии Феррара тоже избегает моралистской плакатности : жена главного героя, до последнего пытающаяся его спасти от сексуальной зависимости, вызывает искреннее сопереживание. Да и сам Деверо, сыгранный Жераром Депардье, далек от комиксового злодея и скорее напоминает трагического монстра в традициях готического романа. Одна-единственная деталь доказывает, что Феррара обладал фантастической способностью заглянуть в будущее, — как иначе он мог принять гениальное решение взять на главную роль Депардье — того самого, на которого через несколько лет посыплются собственные обвинения в сексуальных преступлениях и проступках?
«Нули и единицы» (2021)
«Zeroes and Ones»
Купившиеся на синопсис зрители (да и сами прокатчики, вероятно, не глядя купившие права), кажется, ждали боевик категории «Б» с Итаном Хоуком, а получили абстрактный фильм-эксперимент сразу с тремя Хоуками (кроме исполнения ролей братьев-близнецов Хоук зачитывает в начале и конце два монолога о своем сотрудничестве с Феррарой и собственной реакции на фильм). Здесь Феррара не только не дарит зрителям жанровых утех (хотя Ватикан и вправду взорвется, это будет показано через стоковый эффект), но и вообще не рассказывает никакую внятную историю. Это кино не о событиях, а об ощущениях. Если точнее, о чувстве тревоги, которое одолевает нас всех, живущих в вечно мутирующем мире, который в следующую секунду норовит заработать совсем по новым законам. Военный, который и близко не может распутать заговор, включающий мусульманских террористов, русских олигархов и собственных руководителей, — это точнейшая метафора всех нас, если не по состоянию на сегодня, то на завтра.
Пугающий мир завтрашнего дня нельзя изображать с помощью визуальных приемов, которыми рисовался мир вчера, — Феррара прекрасно понимает это правило и превосходит сам себя. Выдающийся оператор Шон Прайс Уилльямс («Хорошее время», «Ее запах») делает что‑то невероятное: снимает весь фильм во мраке, где цифровые шумы лишь время от времени складываются в тревожные лица героев. При этом экспрессионистские съемки ночной одиссеи Итана Хоука чередуются на монтаже с лоуфайными до степени абстракции кадрами с камер наблюдения и мобильных устройств.
Жюри кинофестиваля в Локарно во главе с Элизой Хиттман («Никогда, редко, иногда, всегда») вручило «Нулям и единице» приз за лучшую режиссуру. Это идеальный пример, подтверждающий важную функцию кинофестивалей, — они все еще способны распознавать кино будущего , в отличие от рядовых зрителей. У фильма «Нули и единицы» на момент написания этой статьи выставлен балл 3.3 на IMDb — налицо настоящее преступление против киноискусства, после которого хочется как можно громче прокричать, что перед нами истинный шедевр.
В прокат выходит новый фильм Абеля Феррары, где Жерар Депардье изображает главу МВФ, ставшего героем секс-скандала с горничной. Антон Долин вспоминает о своих встречах с Депардье — на экране и в жизни.
С месяц назад меня занесло на пару дней в Париж, где вечером я по совету друзей оказался в некоем ресторане. Погода стояла жаркая, веранда была забита, пришлось сесть в зал. Там как раз было прохладно и пусто, лишь за соседним столиком сидела компания, во главе которой шумно о чем-то вещал смутно узнаваемый корпулентный месье — владелец ресторана, Жерар Депардье собственной персоной. Надо сказать, что эта звезда — из числа самых неуловимых. Поймать его для интервью невероятно трудно: мне до сих пор удалось лишь однажды, и то очень давно. Сражаясь с собственной тактичностью, я все-таки не смог заставить себя нарушить чужую privacy и подойти к столику Депардье. Однако несмело окликнул его, когда тот проходил мимо. Узнав, что я из России, радушный хозяин залез во внутренний карман пиджака и продемонстрировал бесценную реликвию — краснокожую паспортину с двуглавым орлом: та же самая птица красовалось на часах артиста. А потом присел ко мне за стол и начал говорить.
Забудьте Проханова и Дугина, Вассермана и Кургиняна. Так красиво, выразительно, артистично и безапелляционно не мог бы выступить никто из них. «Путин — великий правитель… Россия встает с колен… Настоящая свобода и демократия настала лишь сейчас… Так я почувствовал, что у меня русская душа…» — это, конечно, слабая выжимка из тех экспрессивных и непереводимых красот, которые исторгал из себя Депардье. Я попробовал несмело ему возразить, просто чтобы поддержать беседу. Что тут началось! Интеллектуалов он назвал дрочилами, сопроводив слова выразительным жестом. Узнав, что я журналист, добавил: все журналисты дерьмо, и ты дерьмо. Но этого было мало: пару раз хлопнув меня по плечу с силой, слегка превосходившей дружескую, Депардье объявил, что я Порфирий Петрович, а это хуже, чем быть убийцей Раскольниковым. И ушел, величественно хлопнув дверью. Только после этого я заметил, что прошло полчаса, а нетронутая еда успела остыть.
Фотография: Premium Film
История имела продолжение, о котором было бы тактично умолчать: если вкратце, мы с Депардье разговаривали еще раз и расстались лучшими друзьями. Я по-прежнему не могу поверить, что это случилось на самом деле. Но не в этом суть.
У картины трехактная структура. В первой трети приехавший в Нью-Йорк по делам банкир пользует молодых девиц в разных позах. Среди них, отметим, и русская красавица Наташа Романова, которой поручен особо важный диалог. «Говоришь по-русски?» — спрашивает она Доминика — Жерара и, услышав отрицательный ответ, уверенно предсказывает: «Еще заговоришь». Эта часть — во многих отношениях порнографическая, зато второй акт ее здорово уравновешивает: арест и унизительный досмотр Стросс-Кана — антиэротический оскал демократического капитализма, отповедь европейскому либертинажу. Наконец, третья часть — бесконечные разборки со святошей-женой (Жаклин Биссе), психологический довесок, лишающий смысла концептуальный зачин. Здесь уже перестаешь понимать — то ли перед тобой монументальная сатира (но не особо смешная), то ли сексопатологический этюд (но не слишком убедительный), то ли вообще семейная драма, к которой по недоразумению приклеили кусок другого, гротескно-непристойного фильма.
Лично для меня это перестало быть важным в тот момент, когда я узнал надетый на героя полосатый пиджак, во внутреннем кармане которого, я знаю точно, лежал талисман — паспорт РФ. Я понял, что не могу оторваться от экрана точно так же, как не мог отлепиться от самого Депардье, вдохновенно открывавшего мне тайны российской политики. Мы смотрим кино, восхищаемся актерским перевоплощением. Нам невдомек, что перед нами — не игра или имитация, а подлинное явление недюжинного феномена, заряжающего какой-то радиоактивной энергией. Дантон, Роден, Сирано, Колумб, Портос, Ватель, Видок, Дюма, Распутин… Все это просто образы, личины, маски? Или черты масштабной — во всех смыслах неохватной — личности одного гражданина Мордовии? На втором этаже того самого ресторана красуется ростовая фигура галльского гиганта, несравненного силача Обеликса — и, глядя на куклу Депардье, я невольно вспомнил пожатие каменной его десницы. Как говорилось в одной неплохой телерекламе с участием Санта-Клауса, «он настоящий». После этого, если помните, с произносившим эту фразу случался обморок.
«Нули и единицы» и еще 4 шедевра Абеля Феррары, страшно обогнавших свое время
Фильм Вальсирующие
Похождения двух отвязных оболтусов-волокит и их подружки
Похождения двух отвязных оболтусов-волокит и их подружки, пребывающей в безуспешных поисках оргазма, влекут за собой трагикомические ситуации, оскорбления общественной нравственности, грабежи, изнасилования, убийства и прочее.
Актеры
Фильмы режиссера Бертрана Блие
Рецензия «Афиши» на фильм «Вальсирующие»
Похождения двух отвязных оболтусов-волокит (Депардье и Девэр) и их юной подружки (Миу-Миу), пребывающей в безуспешных поисках оргазма, влекут за собой трагикомические ситуации, оскорбления общественной нравственности, грабежи, изнасилования, убийства и проч.
«Вальсирующие» (название восходит ни в коем случае не к танцу, а к популярной галльской идиоме, обозначающей болтающиеся без дела тестикулы) взорвали куртуазный французский экран 70-х. Бертран Блие вошел в кино с гримасой морального эпатера, извращенного анархиста и брезгливого борца с буржуазностью. То, что возбуждало на излете сексуальной революции, сегодня мало кого волнует, но лица «вальсирующих» впечатляют до сих пор. Компания будущих суперзвезд (к трио Депардье–Девэр–Миу-Миу присоединяется Изабель Юппер, которую дефлорирует Депардье) собралась здесь в том чудном возрасте, когда их еще не портят миф и слава. Задним числом в затее Блие видится, кроме всего прочего, и жест прорицателя. Миу-Миу так и будет всю дорогу маяться от творческой недоосуществленности. Юппер быстро потеряет «невинность» и станет холодной профи. В Депардье уже видится раблезианский священный зверь французской кинофауны (от ее же имени в фильм ненадолго входит с трагическим суицидным номером Жанна Моро). А самым слабым звеном в мужском союзе в итоге оказывается Девэр, который через восемь лет после выхода «Вальсирующих» покончит с собой — не на экране, а в жизни.
Лучшие отзывы о фильме «Вальсирующие»
Двое очаровательных бездельников (Депардье и Девэр) днями напролет пристают к женщинам, угоняют архаичные «Ситроены», пытаются научить инфантильную куклу-проститутку (Миу-Миу) получать удовольствие от секса и все время куда-то идут, бегут, едут…
Эпатажная и провокационная лента Блие сегодня выглядит интереснее большинства постмодернистских манифестов, чьи авторы старательно настраивают линзы своих невнятных кинокамер против общества потребления. Фраза «Мы все вышли из Вальсирующих» никогда не утратит своей актуальности. Продуманная до мелочей мизансцена. Виртуозное раскрытие характеров персонажей и их мировоззрения. Сексуальная революция, в конце концов. Если пользоваться паузой во время просмотра, то непременно возникнет желание распечатать тот или иной кадр и повесить его в рамке на стену. Нравственность катится ко всем чертям. Девэр невозмутимо присасывается в пустом вагоне поезда к груди кормящей матери, а Депардье вдыхает ароматы нижнего белья шестнадцатилетней девушки, после чего лишает ее невинности. Есть даже сцены гомосексуальной связи.
Играют молодые актеры замечательно. Поджарый Депардье, худосочный Девэр и стройняшка Миу – просто «бунтующая страсть», если говорить языком рекламы. Смотря на первого отчетливо видишь будущее французского кино, второй вызывает несколько депрессивные эмоции (к слову, Девэр покончил с собой через девять лет после премьеры), а когда в объективе камеры появляется обнаженная блондинка, мысли плавно перетекают из головы в низ живота.
Какова же мораль, спросите вы. Все очень просто: если долго ехать прямо, не имея перед собой конечной цели путешествия (и, соответственно, никаких моральных/жизненных принципов), то рано или поздно обязательно куда-нибудь приедешь. Только этот обманчиво легкий, беззаботный путь, он не для всех.
Забавный фильм! Молодой озабоченный Депардье отжигает на протяжении всего фильма со своим другом, попадают в кучу передряг, пользуюся буквально всем, что попадается им в руки.
Шестидесятые закончились и молодежь раскрепостилась практически полностью. Жан-Клод (Жерар Депардье) и Пьеро (Патрик Дэвер) – именно такие отвязные бунтари без роду без племени с единственным желанием – потрахаться как следует, да не нуждаться в деньгах. Они запросто пристают к прохожим на улицах, грабят пожилых женщин, угоняют машины. Однажды они похищают новенький авто местного бандита, который за это всаживает Пьеро пулю почти что в причинное место, что становится для парней дополнительным поводом поработать над сексуальными упражнениями с попадающимися под руку девицами. Одной из таких девушек является проститутка Мари-Анж (Миу Миу), встречавшаяся с тем самым гангстером, но теперь не прочь подружиться с двумя странными молодыми бродягами, которые, впрочем, удовлетворить ни ее, ни себя не способны. В результате эта странная троица отправляется в путешествие по стране, встречая обычных и не очень людей, постепенно набираясь каких-то мыслей, но в основном совершая мелкие и не очень мелкие преступления. Берегитесь, зажиточные и скучные буржуа! Они украдут у вас ваших дочерей и автомобили! Дерзкий, откровенный, наглый фильм, не посмотрев которого, вы не можете честно говорить, что знаете про Францию начала 70-х все.
Сегодня фильм оценивать в отрыве от временного и географического контекста, с его освобождением французской молодежи и бунтом плоти, просто невозможно. Парни выглядят обычными гопниками, которые не дают проходу нормальным, в принципе, людям и лишь иногда, для значимости, придаются псевдофилософским настроениям, оценивая казалось бы обычные вещи с эдаким вызовом и прямотой, свойственным лишь только таким вот молодым, да горячим ребятам, не думающим дальше дня сегодняшнего и отрицающие все, что касается морали, цивилизации, устоев. Конечно, это манифест, это вызов, это танец без музыки, без правил, без такта. Но, что важно, Блие, отринув для своих героев правила поведения, снимает фильм не о том, как эти самые правила нарушать, вываливая на зрителя целый список этических вопросов, а о том, что такое жизнь без правил как таковая. Да, поведение Жан-Клода и Пьеро – аморально, неэтично и вызывающе, но назвать их отморозками или беспринципными хамами тоже получится лишь только в сердцах – история, в том числе и кинематографа начала 70-х знавала больших подлецов, чем этих покинувших детство, но еще не достигнувших взрослой жизни, ребят, так и вальсирующих в этом моменте безвременья.
Режиссер, который, по сути так и не стал одним из тех, кого принято называть «участниками новой французской волны», в этом фильме приблизился к «волне» на расстояние вытянутой руки и замер, улыбающийся, окатанный брызгами. Сходные сюжетные решения в фильме, который Блие поставил по собственной же книге, частично напоминают «Жюля и Джима» Трюффо (появление прекрасной Жанны Моро это ощущение только усиливает) и частично – «Банду аутсайдеров» Годдара (Блие использовал даже камеру в тележке по магазину, совсем как его более авангардный соратник по профессии). И этого, в принципе, достаточно, для того, чтобы увязать фильм в какую-то родственную общность. Впрочем, уровень злости по отношению к пасторальности буржуазных акварелек у Блие совершенно не тот. Да, он кричит обыденности в лицо, но при этом пытается как-то сохранить логичный вид, что совсем не характерно для тотального деструктивизма. Да, некоторые сцены эпатируют зрителя, но, если подумать, самая вызывающая тут психотерапевтическая сцена в поезде, которая слишком символична, чтобы оценивать ее «в лоб».
Фильм полон довольно любопытных мелких, но приятных деталей. Это и появление совсем юной, но пышущей за версту талантом Изабель Юпер. Это и музыка Стефана Граппели, которого слушая в отрыве от фильма ни за что не воспримешь саундтреком к фильму-манифесту. Это и воздушная, вальсирующая манера работы камерой Бруно Ньютена, которая добавляет фильму именно в том компоненте, которым он берет своего зрителя. Конечно, позицию главных героев разделить не так и просто, если вам не столько лет, сколько им и вы живете не в 70-х (пусть даже в душе), форму фильма тоже можно не оценить, однако эти бегущие от разъяренного обывателя, от взрослости, от всего мира красавцы просто оставить равнодушными не могут – не тот характер!
Читайте также: