Гастон леру заколдованное кресло
Обновлено: 05.07.2024
– Несомненно, но, говорят, этот человек ничего не боится.
– У него есть дети?
– И потом, все же надо надеяться, что он не умрет! Однако поторопимся!
Услышав этот мрачный разговор, мсье Гаспар Лалует, благовоспитанный человек, торговец картинами и антиквариатом, уже десять лет назад обосновавшийся на улице Лаффит, а в этот день прогуливающийся по набережной Вольтера, изучая витрины лавок со старинными гравюрами и всякой всячиной, поднял голову. В тот же самый момент его едва не сбили на узком тротуаре трое молодых людей в студенческих беретах, появившись из-за угла с улицы Бонапарта. Занятые своей беседой, они даже и не подумали извиниться.
Мсье Гаспар Лалует, предпочитая не ввязываться в ссору, подавил в себе вспыхнувшее было раздражение от такой неучтивости и подумал, что молодые люди, видимо, торопятся на какую-нибудь дуэль, о печальном исходе которой они громко говорили.
Он вновь принялся внимательно рассматривать сундучок, украшенный геральдическими лилиями, который, как предполагалось, был времен Людовика Святого и хранил четки мадам Бланш де Кастий. Но в этот момент позади него опять кто-то сказал:
– Что бы об этом ни думали, он просто смельчак!
А другой голос ответил:
– Говорят, он трижды совершил кругосветное путешествие! Однако не хотел бы я оказаться на его месте. Только бы нам не опоздать!
Мсье Лалует обернулся. Он увидел двух стариков, ускоривших шаг в сторону Института.
«Что же это такое? – подумал мсье Лалует. – Старики стали такими же ненормальным, как и молодые? (Мсье Лалуету было около сорока пяти лет – возраст, когда ты и не молод и не стар.) Вот и эти двое, похоже, направляются на неприятную встречу вслед за студентами, прошедшими только что!» Погруженный в эти мысли, мсье Лалует дошел до угла улицы Мазарини и, возможно, углубился бы в эту извилистую улочку, если бы навстречу ему не выбежали, крича и жестикулируя, четыре господина, в которых благодаря рединготам, высоким шляпам и сафьяновым портфелям под мышками легко можно было узнать профессоров. – Все-таки вы никогда не заставите меня поверить, что он оставил завещание!
– Если он еще этого не сделал, то напрасно!
– Говорят, он уже не раз смотрел смерти в глаза!
– Но, может быть, в последний момент он передумает»?
– Вы считаете его трусом?
– Смотрите. вот он! Вот он!
И профессора бросились бегом через улицу, площадь и потом направо, в сторону моста Искусств. Тут мсье Гаспар Лалует наконец оторвался от созерцания лавок старьевщиков. Им овладело любопытство. Хотелось увидеть человека, так рисковавшего своей жизнью в условиях и по причинам пока еще неизвестным, но благодаря случаю приобретающим героические очертания.
Пытаясь догнать профессоров, он пошел кратчайшим путем под сводами Института и вскоре очутился на маленькой площади. Здесь стоял памятник с натянутой на него ермолкой, которую все называли куполом. Площадь так и кишела народом. Подъезжали экипажи, раздавались крики кучеров и уличных торговцев и разносчиков газет. Под сводом, ведущим в первый двор Института, шумная толпа окружила какого-то человека, с трудом пробивавшегося сквозь ряды ликующих почитателей. Четыре профессора уже были здесь. Они кричали: «Браво!» Мсье Лалует, сняв шляпу, обратился к одному из них и робко попросил его объяснить, что происходит.
– Вы же сами видите! Это капитан корабля Максим д'Ольнэ!
– Он что, собирается драться на дуэли? – вновь задал вопрос мсье Лалует.
– Да нет, он сейчас произнесет речь, посвященную своему вступлению во Французскую академию, – ответил раздосадованно профессор.
В это мгновение толпа подалась назад, и мсье Гаспара Лалуета унесло в сторону от профессоров. Это друзья Максима д'Ольнэ, радостно обняв своего героя и окружив его почетным эскортом, пытались проникнуть в зал заседаний. Образовалась настоящая давка. Никто и не глядел на пригласительные билеты. Некоторые из пришедших, заранее занявшие себе места понесли убытки, поскольку другие, придя сюда просто так, не уходили. Любопытство буквально приковало их к местам. Тем временем к мсье Лалуету, которого толпа прижала к лапам каменного льва, охранявшего пороги Бессмертия, подошел какой-то ловкач и сказал:
– Если хотите войти, мсье, платите двадцать франков! Мсье Гаспар Лалует, хотя и был всего лишь торговцем картинами и всяким старьем, с большим уважением относился к литературе. Он сам пописывал и опубликовал две работы, составлявшие гордость всей его жизни. Одна из них была посвящена подписям знаменитых художников и способам распознавания их подлинности на картинах, другая – искусству обрамления картин. За эти работы он был удостоен знака отличия Академии, однако сам ни разу не переступал ее порога. Ему и в голову никогда не приходило, что он может выступить здесь с докладом, тем более это никак не вязалось с тем, что он увидел и услышал в последние пятнадцать минут. Например, он никогда не подумал бы, что для того, чтобы произнести речь при вступлении в члены Академии, лучше быть вдовцом, не иметь детей, ничего не бояться и составить завещание. Заплатив двадцать франков, мсье Лалует стал протискиваться вперед и, получив кучу тумаков и подзатыльников, наконец худо-бедно устроился на трибунах, откуда все стоя всматривались в зал.
Туда как раз входил Максим д'Ольнэ.
Слегка побледневший, он шел в сопровождении двух поручителей, графа де Брея и профессора Пелезо, которые были еще бледнее д'Ольнэ.
Легкая дрожь охватила присутствующих. Женщины из числа избранных, находящиеся здесь в большом количестве, не смогли сдержать вздоха восхищения и жалости. Какая-то набожная богатая вдова перекрестилась. Весь зал поднялся, так как все происходящее было столь волнительно, будто люди присутствовали при появлении самой смерти.
Добравшись до своего места, новый академик сел рядом со своими сопровождающими и, подняв голову, обвел твердым взглядом коллег, всех присутствующих в зале, а затем президиум и, наконец, перевел глаза на печальную физиономию того, кому было поручено представить новичка.
Обычно во время такой церемонии этот персонаж выглядит довольно свирепо, словно олицетворяя все литературные пытки, которые ждут новичка в ответ на его речь. На этот же раз он взирал с сочувствием исповедника, пришедшего на помощь пациенту в последние мгновения его жизни.
Мсье Лалует, внимательно следивший за спектаклем этого племени, разукрашенного дубовыми листьями, в то же время не упускал ни одного слова из того, что говорилось вокруг. – Бедный Жеан Мортимар был так же молод и красив, как и этот!
– И так радовался, что его избрали!
– Вы помните, когда он встал, чтобы произнести речь?
– Казалось, он сияет… Он был полон жизни.
– Что там ни говори, это не естественная смерть…
– Нет, не естественная.
Чтобы понять, о чем идет речь, мсье Гаспар Лалует вынужден был обернуться к своему соседу и спросить его, о какой смерти все говорят. Тут он увидел, что обращается к тому же профессору, который так ворчливо уже растолковывал ему происходящее. В этот раз профессор тоже не стал деликатничать.
– Вы что, не читаете газет, мсье?
Да, абсолютно верно, мсье Лалует газет не читал! И тому была причина, но об этом позже. Что же до мсье Лалуета, то он не собирался кричать об этом на каждом углу. Во всяком случае, именно потому, что он не читал газет, тайна, в которую окунулся мсье Лалует, проникнув за свои двадцать франков под своды Института, с каждой минутой все росла и ширилась. Поэтому он не понял, отчего по залу прошел ропот, когда одна благородная дама, которую все называли «прекрасная мадам де Битини», вошла в подготовленную для нее ложу. Все единодушно утверждали, что она весьма нахальна. Однако мсье Лалует не мог понять почему. Дама посмотрела на присутствующих с холодным высокомерием, бросила несколько коротких слов сопровождавшим ее молодым людям и уставилась на Максима д'Ольнэ.
– Она принесет ему несчастье! – крикнул кто-то. По толпе пронеслось:
– Да, да, она принесет ему несчастье!
Мсье Лалует удивился: «Почему принесет несчастье?» – но ему никто не ответил. До сих пор ему удалось выяснить только то, что человек внизу, собиравшийся начать свою речь, звался Максимом д'Ольнэ. Он был капитаном первого ранга и написал книгу «Путешествие вокруг моей кабины», а теперь был избран в Академию и должен занять кресло, в котором раньше сидел магистр д'Аббвиль. А мистерия продолжалась, сопровождаемая криками и жестами. Публика на трибунах кричала:
– Как тот! Не вскрывайте! Ах, письмо! Как тот! Как тот! Не читайте!
Мсье Лалует перегнулся через перила и увидел университетского сторожа, подносившего какое-то письмо Максиму д'Ольнэ. Появление сторожа с письмом в руках, казалось, вывело присутствующих из себя. И только сидящие в президиуме пытались еще сохранять спокойствие. Однако было заметно, что симпатичный мсье Ипполит Патар, постоянный секретарь, дрожал всеми украшавшими его дубовыми листьями.
Максим д'Ольнэ встал, взял из рук сторожа письмо и распечатал его. Он улыбался. И поскольку церемония еще не началась, так как ждали хранителя печати, он прочитал письмо и опять улыбнулся. На трибунах закричали:
– Он улыбается! Улыбается! Тот тоже улыбался!
Максим д'Ольнэ передал письмо своим поручителям, которым было вовсе не до смеха. Вскоре текст письма оказался у всех на устах, и поскольку его передавали от уха к уху, то в конце концов и мсье Лалует узнал содержание странного письма: «Бывают путешествия поопаснее тех, что можно совершить вокруг своей кабины!» Текст этот, казалось, привел зал в исступление, но тут вдруг раздался голос председателя, объявившего ледяным тоном после нескольких звонков колокольчика, что заседание можно считать открытым. В зале моментально воцарилась гробовая тишина.
Максим д'Ольнэ уже поднялся с места, еще более мужественный и отважный; И вот он начал читать свою речь.
Голос звучал отчетливо и звонко. Оратор прежде всего поблагодарил высокое собрание, оказавшее ему честь, приняв в свои члены. Затем, намекнув на траур, объявленный недавно в Академии, перешел к описанию заслуг магистра д'Аббвиля.
Он говорил, говорил…
Рядом с мсье Гаспаром Лалуетом стоял профессор и бормотал сквозь зубы слова, которые, как показалось Лалуету, были навеяны длинной речью: «Он держится дольше, чем тот!» Д'Ольнэ продолжал говорить, и, казалось, все присутствующие, слушая его, понемногу начали вздыхать с облегчением, Стало как-то легче дышать, дамы улыбались, словно им удалось избежать какой-то страшной опасности.
Он говорил, и ничто не прерывало его речь…
Вот он завершил восхваление магистра д'Аббвиля и воодушевился еще больше, перейдя от талантов выдающегося прелата к некоторым общим идеям о святом красноречии. Д'Ольнэ напомнил о нашумевших проповедях, которые стоили магистру д'Аббвилю светских молний, ниспосланных на него за неуважение к гуманитарной науке.
С этими словами новый академик сделал необычно широкий жест рукой, как бы желая в свою очередь высечь эту порожденную гордыней и безбожием науку.
В порыве восхищения, конечно не имеющего ничего академического, но от этого еще более прекрасного, так как это шло от моряка старой школы, Максим д'Ольнэ воскликнул:
– Шесть тысяч лет тому назад, господа, гнев Божий приковал Прометея к скале! Я тоже не из тех, кто опасается людской ярости. Я боюсь лишь грома небесного!
И едва несчастный произнес эти слова, как неожиданно зашатался я, в отчаянии поднеся руки к лицу, рухнул наземь.
Крик ужаса пронесся под сводами зала. Академики бросились к неподвижному телу.
Максим д'Ольнэ был мертв!
Зал с трудом освободили от присутствующих.
Д'Ольнэ умер так же, как за два месяца до этого, при полном зале в момент принятия в Академию, умер Жеан Мортимар, автор «Трагических ароматов». Вначале именно его избрали на место магистра д'Аббвиля. Он также получил письмо с угрозами, доставленное в Институт рассыльным, которого никогда больше ни видели. В письме говорилось: «Иногда ароматы бывают более трагическими, чем это кажется». Мортимар также рухнул замертво через несколько минут после прочтения письма.
Обо всем этом мсье Гаспар Лалует узнал, жадно вслушиваясь во взволнованные речи в толпе, еще недавно заполнявшей зал Института, а теперь оказавшейся в полном смятении на набережной. Ему хотелось узнать побольше, чтобы по крайней мере понять, почему смерть Жеана Мортимара породила опасения в подобной кончине Максима д'Ольнэ. Он услышал разговоры о мести, однако это предположение показалось столь абсурдным, что он не придал ему значения. Тем не менее для очистки совести он счел необходимым спросить имя того, кто решился бы столь странным образом осуществить свою месть. Однако в ответ услышал такой странный набор слов, что даже подумал, не насмехаются ли над ним.
В конце концов близился вечер, дело было зимой, и мсье Лалует решил пойти домой через мост Искусств, по которому, потрясенные ужасным совпадением двух зловещих смертей, торопливо возвращались к себе несколько запоздалых академиков со своими приглашенными..
Тем не менее, прежде чем исчезнуть в темноте, уже сгущавшейся на площади Карусель, мсье Лалует задержался постановил одного из господ, спускавшихся по мосту Искусств, нервная походка которого выдавала волнение от пережитого происшествия. Мсье Лалует спросил:
– И все же, мсье! Известно, от чего он умер?
– Врачи говорят, что от разрыва сердца.
– А первый мсье, он от чего умер?
– Врачи говорили, от кровоизлияния в мозг…
Тут между собеседниками возникла еще одна тень и вмешалась в разговор:
– Все это ерунда! Они оба умерли, потому что захотели занять заколдованное кресло!
Заклятое кресло
Если бы вам предложили почетное место в академии среди ученых, о котором вы так мечтали, но этот подарок судьбы может быть связан с большим риском.
Решились бы вы стать самым известным и уважаемым, даже если после этого можете умереть.
Обожаю классические детективы за изящные сюжеты, в которых накал страстей связан с мистификацией в умах людей. Где на первое место выходят именно люди с их яркими характерами, отличными историями жизни, явными действиями и тайными желаниями. Я решилась на прочтение Гастона Леру "Заколдованное зеркало" именно потому, что устала от детективных историй, в которых все решается с помощью современных технологий.
Хотела изощренных интеллектуальных расследований, где преступник и детектив идут нога в ногу, где только от личных качеств зависит завершение дела. И…
кто? я? если только по аморфности и рефлексии )))
28 апреля 2021 г. 12:20
Мы так отвыкли от легкого детектива, нас уже ничего не может удивить, ни крутые повороты, ни море крови, ни сами герои со своими завихрениями. Но можно ведь и обратиться к классике, причем, если писатель Гастон Леру еще до сих пор помнится, как автор "Призрака Оперы", то другие его произведения уже почти канули в Лету. Но есть вот такой небольшой роман у него, где помимо самой детективной интриги, требующей ответа на вопрос, как и почему один за другим скончались трое соискателей на освободившееся кресло члена Французской Академии, роман этот в своем активе демонстрирует еще и сатирический взгляд автора на некоторые моменты. Собственно, в нем еще чувствуется и некий комический эффект, а в сюжете - реверанс автора в сторону стивенсоновской "Странной истории доктора Джекила и мистера…
8 июля 2021 г. 20:00
3 "Ну до чего же глупы люди! -Зато это идет на пользу тем, кто поумнее"
Писатель-оккультист провалившийся на выборах во Французскую академию, предсказывает смерть любому, кто попытается занять его кресло.
Претенденты мрут как мухи.
Перед нами "чёрная детективная комедия". Да, именно так я бы охарактеризовала данное произведение.
Быть одним из 40 членов Французской Академии всегда было почётно.
Но теперь, когда претенденты на заколдованное кресло один за другим погибают при странных обстоятельствах, это опасно.
Господин непременный секретарь уже отчаялся найти достойного кандидата.
Честь акадении страдает. Над ними смеются.
Найдётся ли смельчак, который не побоится зловещего предсказания?
И что же на самом деле губит претендентов.
Не могу сказать что книга произвела сильное впечатление. Герои, так же, не вызвали особой симпатии.
Временно в нечитабельном сумраке
3 октября 2018 г. 01:10
Резюме: Уютная классическая детективная комедия с мистическим оттенком. Даже сама удивлена оценке, так как сюжет оказался очень даже легкий и незамысловатый, объяснение "таинственным" убийствам можно свободно угадать уже в первых главах романа, но все решает какая-то приятная атмосфера, способная сильно увлечь. Обычно очень раздражает когда детектив без интриги и "кто убийца" ясно с первых глав, но тут тот случай, когда невероятно здорово просто расслабиться и получить удовольствие от наблюдения за тем, как герои окольным путем, с шуткой и с серьезной миной придут к моменту финального разоблачения преступника.
А история эта о том, как однажды Париж охватила паника из-за проклятия, которое постигнет каждого кандидата на свободное сороковое кресло в состав Французской Академии Наук. Ходит…
Заколдованное кресло
Если бы вам предложили почетное место в академии среди ученых, о котором вы так мечтали, но этот подарок судьбы может быть связан с большим риском.
Решились бы вы стать самым известным и уважаемым, даже если после этого можете умереть.
Обожаю классические детективы за изящные сюжеты, в которых накал страстей связан с мистификацией в умах людей. Где на первое место выходят именно люди с их яркими характерами, отличными историями жизни, явными действиями и тайными желаниями. Я решилась на прочтение Гастона Леру "Заколдованное зеркало" именно потому, что устала от детективных историй, в которых все решается с помощью современных технологий.
Хотела изощренных интеллектуальных расследований, где преступник и детектив идут нога в ногу, где только от личных качеств зависит завершение дела. И…
кто? я? если только по аморфности и рефлексии )))
28 апреля 2021 г. 12:20
Мы так отвыкли от легкого детектива, нас уже ничего не может удивить, ни крутые повороты, ни море крови, ни сами герои со своими завихрениями. Но можно ведь и обратиться к классике, причем, если писатель Гастон Леру еще до сих пор помнится, как автор "Призрака Оперы", то другие его произведения уже почти канули в Лету. Но есть вот такой небольшой роман у него, где помимо самой детективной интриги, требующей ответа на вопрос, как и почему один за другим скончались трое соискателей на освободившееся кресло члена Французской Академии, роман этот в своем активе демонстрирует еще и сатирический взгляд автора на некоторые моменты. Собственно, в нем еще чувствуется и некий комический эффект, а в сюжете - реверанс автора в сторону стивенсоновской "Странной истории доктора Джекила и мистера…
8 июля 2021 г. 20:00
3 "Ну до чего же глупы люди! -Зато это идет на пользу тем, кто поумнее"
Писатель-оккультист провалившийся на выборах во Французскую академию, предсказывает смерть любому, кто попытается занять его кресло.
Претенденты мрут как мухи.
Перед нами "чёрная детективная комедия". Да, именно так я бы охарактеризовала данное произведение.
Быть одним из 40 членов Французской Академии всегда было почётно.
Но теперь, когда претенденты на заколдованное кресло один за другим погибают при странных обстоятельствах, это опасно.
Господин непременный секретарь уже отчаялся найти достойного кандидата.
Честь акадении страдает. Над ними смеются.
Найдётся ли смельчак, который не побоится зловещего предсказания?
И что же на самом деле губит претендентов.
Не могу сказать что книга произвела сильное впечатление. Герои, так же, не вызвали особой симпатии.
Временно в нечитабельном сумраке
3 октября 2018 г. 01:10
Резюме: Уютная классическая детективная комедия с мистическим оттенком. Даже сама удивлена оценке, так как сюжет оказался очень даже легкий и незамысловатый, объяснение "таинственным" убийствам можно свободно угадать уже в первых главах романа, но все решает какая-то приятная атмосфера, способная сильно увлечь. Обычно очень раздражает когда детектив без интриги и "кто убийца" ясно с первых глав, но тут тот случай, когда невероятно здорово просто расслабиться и получить удовольствие от наблюдения за тем, как герои окольным путем, с шуткой и с серьезной миной придут к моменту финального разоблачения преступника.
А история эта о том, как однажды Париж охватила паника из-за проклятия, которое постигнет каждого кандидата на свободное сороковое кресло в состав Французской Академии Наук. Ходит…
Гастон леру заколдованное кресло
Тайна желтой комнаты
в которой начинаешь ничего не понимать
Не без некоторого волнения начинаю я повествование о необычайных приключениях Жозефа Рультабия, который до сего дня решительно противился этому, так что в конце концов я уже отчаялся рассказать когда-нибудь об одной из любопытнейших полицейских историй последних пятнадцати лет. Мне даже думается, что широкая публика так никогда бы и не узнала всей правды об этом удивительном деле, известном под названием «Желтая комната» и породившем столько таинственных, жестоких и поразительных драм, к которому мой друг имел самое непосредственное отношение, если бы по случаю недавнего награждения знаменитого Станжерсона орденом Почетного легиона одна вечерняя газета не поместила жалкую в своем неведении или исполненную дерзкого вероломства статью, воскрешавшую ужасную историю, которую, по словам самого Жозефа Рультабия, лучше было бы навсегда предать забвению.
«Желтая комната». Кто помнит теперь об этом деле, заставившем лет пятнадцать тому назад пролиться столько чернил? В Париже так быстро все забывается! Разве не кануло в вечность само название Найского процесса и трагическая история гибели малыша Менальдо? А между тем в ту пору общественное мнение было буквально приковано к судебному разбирательству этого дела, и потому даже разразившийся тем временем правительственный кризис прошел никем не замеченным. Так вот процесс по делу «Желтой комнаты», предшествовавший Найскому процессу, наделал еще больше шуму. Весь мир в течение долгих месяцев бился над разрешением непостижимой загадки – самой непостижимой, насколько я знаю, из всех, когда-либо предложенных нашей полиции, и посланной, казалось, для испытания ее проницательности и совести наших судей. Решения этой вызывающей полную растерянность загадки искали все. Это был своего рода драматический ребус, над которым усердствовали и старушка Европа, и юная Америка. Ибо в действительности – я могу себе позволить такое замечание, не опасаясь нанести оскорбления авторскому самолюбию, так как всего лишь излагаю факты, на которые мне поможет пролить свет исключительная документация, какой я располагаю, – так вот, в действительности ни реальная жизнь, ни воображение, даже если обратиться к автору «Убийства на улице Морг» или к изобретательным последователям Эдгара По, а то и к ярким подражателям Конан Дойла, не могут подсказать что-либо подобное этой тайне, естественной тайне Желтой комнаты.
И, представьте себе, разгадку, которую никто не мог отыскать, предложил нам юный Жозеф Рультабий, а было ему в то время всего восемнадцать лет, и работал он скромным репортером в одной солидной газете. Однако, когда он явился в суд с ключом от этой тайны, он рассказал не всю правду, а только то, что требовалось для того, чтобы «объяснить необъяснимое» и оправдать невиновного. Причины, заставлявшие его тогда молчать, сегодня исчезли. Мало того, теперь мой друг просто обязан говорить, и потому вы узнаете все. Так что без дальних предисловий я изложу вам загадку Желтой комнаты в том виде, в каком она предстала перед всем миром на другой день после несчастья, случившегося в замке Гландье.
25 октября 1892 года в последнем выпуске газеты «Тан» появилась заметка следующего содержания:
«Ужасное преступление совершено в замке Гландье, расположенном над Эпине-сюр-Орж, на опушке леса Святой Женевьевы. Минувшей ночью, в то время когда хозяин замка, профессор Станжерсон, работал в своей лаборатории, кто-то пытался убить мадемуазель Станжерсон, отдыхавшую в комнате, прилегающей к этой лаборатории. Врачи не ручаются за жизнь мадемуазель Станжерсон».
Вообразите себе волнение, охватившее Париж. Уже в ту пору ученый мир с огромным интересом следил за работами профессора Станжерсона и его дочери. Это были первые исследования в области рентгенографии, они-то и привели впоследствии господина и госпожу Кюри к открытию радия. К тому же в тот момент с нетерпением ожидали выступления профессора Станжерсона в Академии наук, где он должен был читать сенсационный доклад, посвященный его новой теории: распад материи – теории, призванной до основания пошатнуть всю официальную науку, которая с давних пор базируется на принципах, вытекающих из закона сохранения веса веществ и закона сохранения и превращения энергии.
На следующий день об этой драме писали все утренние газеты. «Матен», например, опубликовала следующую статью, которая называлась «Сверхъестественное преступление»:
«Вот скудные сведения, – писал корреспондент газеты “Матен”, пожелавший остаться неизвестным, – которыми мы располагаем относительно преступления в замке Гландье. Состояние отчаяния, в котором пребывает профессор Станжерсон, невозможность услышать показания самой жертвы – все это крайне затрудняет дело, мешая и нам, и правосудию проводить расследование, поэтому в настоящий момент просто невозможно хоть в какой-то мере представить себе то, что произошло в Желтой комнате, где на полу, в ночной сорочке, нашли жалобно стонавшую мадемуазель Станжерсон. Однако нам удалось расспросить папашу Жака – так называют в округе старого слугу семейства Станжерсон. Папаша Жак вошел в Желтую комнату вместе с профессором. Эта комната соседствует с лабораторией. Лаборатория и Желтая комната находятся во флигеле в глубине парка, примерно в трехстах метрах от замка.
– Было половина первого, – рассказывал нам этот славный (?) человек, – я находился в лаборатории, где все еще работал господин Станжерсон, тут-то все и началось. Весь вечер я мыл и раскладывал инструменты, дожидаясь, пока господин Станжерсон отправится спать. Мадемуазель Матильда работала со своим отцом до полуночи; когда же стенные часы в лаборатории пробили двенадцать, она встала, поцеловала господина Станжерсона и пожелала ему спокойной ночи. А мне сказала: “Доброй ночи, папаша Жак” – и открыла дверь в Желтую комнату. Мы слышали, как она заперла эту дверь на ключ, да еще на задвижку, так что я, не удержавшись от смеха, сказал своему господину: “Ну вот, мадемуазель запирается на два запора. Не иначе как она боится Божьей твари!” Но господин даже не услыхал меня – так он был занят работой. Зато снаружи в это время донеслось отвратительное мяуканье, я тотчас узнал голос Божьей твари – поверите ли, от него мороз подирает по коже… “Неужели и сегодня нам не спать из-за нее?” – подумал я. Потому что, надо вам сказать, сударь, я до конца октября живу наверху во флигеле, как раз над Желтой комнатой, чтобы не оставлять мадемуазель совсем одну ночью в парке. Это идея мадемуазель – жить в хорошую погоду во флигеле, он ей кажется веселее, чем замок, и вот уже четыре года, с тех пор как его построили, она каждую весну переселяется туда. А когда наступает зима, мадемуазель возвращается в замок, потому что в Желтой комнате нет камина.
Так вот, стало быть, мы с господином Станжерсоном оставались во флигеле. Сидели мы тихо. Он за письменным столом, а я на стуле. Работу свою я уже закончил, поэтому просто глядел на него и думал: “Какой человек! Какой ум! Какой светлый ум!” Мне кажется это важным – то, что мы не делали никакого шума, потому что из-за этого убийца наверняка и решил, что мы уже ушли. И вдруг – часы как раз пробили полпервого – в Желтой комнате раздался отчаянный крик. Это был голос мадемуазель, она кричала: “Спасите! Спасите! Помогите!” Тут послышались выстрелы из револьвера, потом грохот перевернутого стола, опрокинутой мебели, как во время борьбы, и снова голос мадемуазель, кричавшей: “Спасите. Помогите. Папа! Папа!”
Вы, конечно, понимаете, что мы сразу же бросились туда – господин Станжерсон и я, – мы навалились на дверь. Но увы! Она была заперта, как я вам уже говорил, крепко заперта изнутри самой мадемуазель на ключ, да еще на задвижку. Мы пытались расшатать ее, но дверь была прочной. Господин Станжерсон совсем обезумел, и, по правде говоря, было от чего обезуметь, потому что мы слышали, как стонала мадемуазель: “Помогите. Помогите. ” И господин Станжерсон изо всех сил колотил в дверь, и плакал от бешенства, и рыдал от отчаяния и своей беспомощности.
Леру Гастон - Заклятое кресло
По умолчанию, книга разбивается на отрезки по ≈ 2 часа. Если вам удобнее слушать произведение по частям, используйте данный переключатель.
Изменение скорости воспроизведения. Поддерживается не всеми браузерами. Мы рекомендуем воспользоваться Chrome.
Знаменитый французский писатель Гастон Леру (1868 — 1927) — классик приключенческого, детективного и мистического романа, один из интереснейших авторов этого жанра. Романы Леру отличают мастерски выстроенный сюжет, психологическая напряженность, неожиданная концовка. В них логика соседствует с таинственностью и мистицизмом, реализм с романтичностью образов.
9 комментариев
Какая феерическая восторженная чушь. Даже для времени написания — чушь. Хочу напомнить, что в это же время творили Конан Дойль и Честертон, а чуть раньше Диккенс и Гюго. Почувствуйте разницу, господа…
Хорошо прочитано. И очень хорошо, что только 4 часа! :-))) Не ощутила ни психологической напряженности, ни неожиданной концовки.
Наивно. Если память мне не изменяет, автор, прокутив за год всё своё состояние, жил тем, что писал для газет романы-фельетоны. Сидел в питейном заведении, расположенном в том же квартале, что и редакция газеты, пил, закусывал и одновременно писал, а затем мальчик на побегушках нёс очередные листочки в типографию. Единственная удача автора — «Призрак оперы», да и тот благодаря экранизациям.
А мне понравилось! Прекрасное (как всегда) исполнение, легкая короткая история, местами забавный мистический детектив.
Мне детектив понравился. Интересный детектив. Г. Леру оставил одну загадку без ответа. Кто автор этого письма — «Бывают путешествия поопаснее тех, что можно совершить вокруг своей кабины!»-, которое было получено новым академиков вовремя чтения торжественной речи?
Какая белиберда! Притянутый за уши сюжет, тяжелый слог — и это классика французского детектива? Не понравилось, не советую.
Сейчас обсуждают
Полночь, Останкино, высота 140 метров и ты одна в кабинке, свет отключается…, вроде тут Владимир не поможет…
И мне показалось, что звук нормальный. Хотя изначально чтецу, тем более, надо подходить к озвучке более ответственно…
НОЧЕМ (. ) но Как недобитый эстет не могу отказаться от сдержанно размеренных апплодисментов Автору. (в том то все и дело какм образом ему удаётся… изложение .)
Не буду приводить примеры многих признанных… пера (ну вот только только чтецу хотелось бы пожелать не совмещать процес записи с занятием на велотренажёре)👍
поддерживаю. Красиво, но нереалистично. А, постойте, это ж фантастика, тут можно нереалистично :)
В целом понравилось, но дослушал только со второго раза — первый слушал на ночь, заснул.
Чтец первую четверть вообще прям хромал — там где надо, не артикулировал, там где не надо преувеличеннно артикулировал. Особенно удвоенные согласные типа «к кому» вместо плавного, слегка отделенного «ккому» читал «Кх Кому» как для первоклашек, чтоб мы уж точно поняли, что там две отдельные буквы «К». Но потом и он как-то подтянулся, и я привык к его манере, и дальше воспринималось легко. То, что персонажи не выделены разными голосами мне как-то не мешало, там и нет никаких ярких героев и необходимости их голоса подчеркивать. Рассказ больше об идее, системе и ситуации, чем о персоналиях, так что нормально и так.
Очень приятный голос… почему то было сложно сфокусировать мысли на сюжете, но тембр чтеца так понравился, что я полвечера просто слушала его:)
не верю не смогли бы отрыве от цивилизаций какие то жалкие 200000 человек без производственных мощностей всего 3 корабля на планете у которой 98 процентов вода
Читайте также: