Онегин я с кровать не встану безумно я люблю татьяну

Обновлено: 18.05.2024

Поэма неизвестного автора, пересказанная Валери Бором, отредактированная и по возможности улучшенная им с тем, чтобы ея можно было читать в обществе дам.

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он кольт к виску себе приставил,
Вот только выстрелить не смог.

Его пример другим наука:
Стреляй с обреза прямо в рот! -
Не то придет не смерть, а мука, -
Иль уцепи под током дрот.

Спасибо, дворник дело справил,
И топором его хватил…
А дядя деньг сундук оставил
Всего лишь четверть прокутил.

Его пример – урок, не спорю.
Что жизнь? И чем поможешь горю?

Всю жизнь работаешь, копишь,
И не доешь, и не доспишь,
И, кажется, достиг всего ты,
Пора оставить все заботы,
Жить в удовольствие начать
И прибалдеть, и приторчать.
Ан нет, готовит снова рок
Суровый новый свой урок.

Итак, песец приходит дяде.
Навек прощайте водка, бл*ди…
И в мрачны мысли погружен
Притих на одре смерти он.

А в этот столь печальный час
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадным к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг -

Племянник.
Звать его Евгений.
Он, не имея сбережений,
В какой-то должности служил
И дяди милостею жил.

Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Он осторожно, в меру хапал,
И много тратить не любил.

Но всё же как-то раз увлекся,
Всплыло что было и что нет.
Как говорится, папа спекся -
И загудел на десять лет.

А будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных,
В одну неделю захирел,
Пошел на двор - и околел.

Мамаша долго не страдала -
Такой уж женщины народ.
"Я не стара еще", - сказала,-
"Я жить хочу - холера в дрот"!
И с тем дала от сына ходу,
Уж он один живет два года.

Евгений был практичен с детства:
Свое неверное наследство
Не тратил он по пустякам.
Пятак слагая к пятакам.

Он был глубокий эконом:
То есть, умел судить о том,
Зачем все пьют и там, и тут,
Хоть цены все у нас растут.

Любил он трахаться - и в этом
Не знал ни меры, ни числа.
Друзья к нему взывали - где там!
А спех имел как у осла.

Бывало, на балу, танцуя,
В смущеньи должен был бежать:
Его трико… смолчу, рифмуя…
Не в силах было удержать.

И ладно б, если б все сходило
Без шума, тихо по ночам,
А то ведь получал, вредило,
За баб не раз уже по щам.

Да только все без проку было:
Лишь оклемается едва -
И ну пихать свой мотовило
Всем: будь то девка ли, вдова.

Мы все пихаемся помногу
Уж где-нибудь, да как-нибудь,
Так что чудями, слава Богу,
У нас не мудрено блеснуть.

Но поберечь не вредно семя,
Уд к нам одним концом прирос!
Тем боле, что в и наше время
Так на него немерен спрос!

Но - ша.
Я, кажется, заврался.
У вас прощения прошу.
И к дяде, что один остался,
Вернуться снова поспешу.

Ах, опоздали мы немного -
Старик уже в бозе опочил.
Ну, мир ему. И слава Богу,
Что завещанье настрочил.

Вот и наследник мчится лихо,
Как за блондинкою грузин.
Его теперь оставим тихо -
Пускай раскатит мысль один.

Ну, а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так что я там втирал про семя.
Забыл.
Но это все фигня!

Не в этом зла и бед причина -
От баб страдаем мы, мужчины.
Что в бабах прок? - едина зда!
И та, скажу, не без вреда!

И так не только на Московье,
В любой стране, кругом, везде,
Где бабы зду имут сокровью:
"Шерше ля фам! - ищи во зде!".

Где бабы - ругань, пьянь и драка.
Но лишь ея поставишь знаком,
Лупцом ея перекрестишь -
И все забудешь, все простишь.
А только худ прижмешь к ноге -
И се облом уже.
Эге.

А ежль «Проверено, мин нет!»,
А ежль еще чего.
Но нет.
Черед и этому придет,
А нас пока Евгений ждет.

Но тут насмешливый читатель
Возможно, мне вопрос задаст:
"Ты с бабой сам лежал в кровати?
Иль, может быть, ты педераст?
Иль, может, в бабах не везло,
Коль говоришь, что в них все зло?".

Его без гнева, без миндаль,
Пошлю интеллигентно вдаль,
Коль он умен - меня поймет,
А коли глуп - так пусть идет.

Я сам люблю, к чему скрывать,
С хорошей бабою кровать.
Но баба бабой остается,
Пускай хоть в дрызги разобьется!

Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок.
Он в первый день, без рассуждений
В кусты крестьянку поволок.

И, преуспев там в деле скором,
Спокойно вылез из куста,
Обвел свое именье взором,
Посьцал и молвил: "Красота!"

Один среди своих владений,
Чтоб время с пользой проводить
Решил в то время наш Евгений
Такой порядок учредить:

Велел он бабам всем собраться,
Пересчитал их лично сам,
Чтоб легче было разобраться,
Переписал их по часам.

Бывало, он еще в постели
Спросонья чешет два яйца,
А под окном уж баба в теле,
Ждет, не дождется, у крыльца.

В обед - еще, и в ужин тоже.
Да кто ж такое стерпит, Боже!
А наш герой, хоть и ослаб,
Долбит и днем, и ночью баб.

В соседстве с ним, и в ту же пору
Другой помещик проживал.
Но он такого бабам пору,
Как наш приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский,
Приезжий был, не деревенский.
Красавец, в полном цвете лет -
Но тоже свой имел привет:

Похуже баб, похуже водки,
Не дай вам Бог такой находки,
Какую сей лихой орел,
В блатной Москве себе обрел.

Он, избежав разврата света,
Затянут был в разврат иной -
Его душа была согрета
Нарк'оты струйкою шальной.

Ширялся Вова понемногу,
Но парнем славным был, ей-Богу,
И на природы тихий лон
Явился очень кстати он.

Ведь наш Онегин в эту пору,
От гребли частой изнемог.
Лежал один, задернув шторы,
И уж смотреть на баб не мог.

Привычки с детства не имея
Без дел подолгу пребывать,
Нашел он новую затею:
И начал крепко выпивать.

Что ж, выпить в меру – худа нету,
Но наш герой был пьян до свету…
Из пистолета в туз лупил,
И как верблюд в пустыне пил!

О, вина, вина! Вы давно ли,
Служили идолом и мне.
Я пил подряд: нектар, говно ли
И думал: истина - в вине.

Её там не нашел покуда,
И сколько не пил – все еще…
Но пусть не прячется, паскуда –
Найду, коль есть она вообще.

Онегин с Ленским стали други:
В часы свирепой зимней вьюги,
Подолгу у огня сидят,
Ликеры пьют, за жизнь галдят.

Но тут Онегин замечает,
Что Ленский как-то отвечает
На все вопросы невпопад,
И уж давно смотаться рад,
И пьет уже едва-едва.
Послушаем-ка их слова:

-Куда, Владимир, ты уходишь?
-О да, Евгений, мне пора!
-Постой, с кем время ты проводишь?
Скажи, ужель нашлась дыра?

-О да! Ты прав. Но только, только.
-Ну, шуровые, ну народ!
Как звать чувиху эту? Ольга?
Что? Не дает? Как не дает?!

Знать, ты неверно, братец, просишь.
Постой, ведь ты меня не бросишь
На целый вечер одного?
Не сьцы! Добьемся своего!

Скажи, там есть еще одна?
Родная Ольгина сестра?!
Сведи меня.
-Базара нету!
-Ты будешь трахать ту, я - эту.
Так что ж, мне можно собираться.
И вот друзья уж рядом мчатся.

Но в этот день мои друзья,
Не получили ни … ,
Короче,
Чтобы успеть вернуться к ночи,
Наскор простясь, в свои края
Летят домой дорогой краткой.
Мы их послушаем украдкой:

-Ну, как у Лариных?
-Фигня!
Напрасно поднял ты меня.
Ловить там ничего не стану,
Тебе ж советую Татьяну.
-Но почему.
Эх, друг мой Вова!
Баб понимаешь ты хреново.

Владимир сухо отвечал,
И всю дорогу промолчал.
Домой приехал, принял дозу.
Читатель ждет уж в рифмы "розу" -
Хватай ея.
Ну, а Вован
Ширнулся, грохнул на диван.
Одной рукой стихи строчил,
Другой… – поведать нету сил.

Меж тем двух гребарей явленье
У Лариных произвело
На баб такое впечатленье,
Что зды их набок повело.

Итак, она звалась Татьяной.
Грудь, ноги, стан – все без изъяна,
И этих ног счастливый плен
Мужской еще не ведал ген.

А как ты думал, не хотела
Она попробовать гребца?
-Хотела так, что аж потела
И изменилася с лица.

Романы про любовь искала,
Читала ночью, как могла,
И все попу пересказала…
А щелку – строго берегла.

Не спится Тане, враг не дремлет,
Любовный жар её объемлет:
-Ах, няня, няня, не могу Я,
Открой окно, зажги свечу.
-Ты что, дитя?
-Хочу, хочу Я,
Хочу Онегина, хочу!

Наутро рано Таня встала,
Себя об лавку почесала,
И села у окошка сечь,
Как Бобик Жучку будет влечь.

А Бобик Жучку шпарит раком!
Чего бояться им, собакам?
Лишь ветерок в листве шуршит,
А там, глядишь, и он спешит.

И думает во мленьи Таня:
"Как это Бобик не устанет
Работать в этих скоростях"?
(Так нам приходится в гостях
Или на лестничной площадке
Кого-то трахать без оглядки. ).

Вот Бобик кончил, с Жучки слез
И вместе с ней умчался в лес.
Татьяна ж у окна одна,
Осталась, горьких дум полна.

А что ж Онегин? С похмелюги
Рассола выпил целый жбан.
Нет средства лучше. Верно, други?
И курит стоптанный долбан.

О долбаны, бычки, окурки -
Порой вы слаще сигарет.
Мы ведь не ценим вас, придурки,
Иль ценим вас, когда вас нет.

Во рту говно, курить охота
В кармане только пятачок,
И тут в углу находит кто-то
Полураздавленный бычок.

И крики радости по праву
Из глоток страждущих слышны
Я честь пою, пою вам славу
Бычки, окурки, долбаны!

Еще кувшин рассолу просит.
И тут письмо служанка вносит.
Письмо Онегин прочитал -
И удалец мгновенно встал.

Себя не долго Женя мучил
Раздумьем тягостным, и вновь,
Так как покой ему наскучил,
Вином в нем заиграла кровь.

В мечтах Татьяну он представил,
И так, и сяк ея поставил.
Решил: "Сегодня ввечеру
Сию Татьяну отдеру!"

День пролетел, как миг единый.
И вот Онегин уж идет
Как и условлено, в старинный
Тенистый парк. Татьяна ждет.

Минуты две они молчали.
Подумал Женя: "Ну, держись"!
Он ей шепнул: "Вы мне писали. "
И рявкнул вдруг: "А ну, ложись".

Орех, могучий и суровый,
Стыдливо ветви отводил,
Еще горел закат багровый
И день, чуть морщась, уходил.

От ласк Онегина небрежных
Татьяна как в бреду была.
Шуршанье платьев белоснежных.
И после стонов неизбежных
Свою невинность пролила.

Ну, а невинность - это, братцы,
Воистину, и смех, и грех.
Хоть надо, если разобраться,
Сперва разгрызть, чтоб съесть орех.

Но тут меня вы извините -
Изгрыз, поверьте, сколько мог.
Теперь увольте и простите -
Я больше девок не ломок…

И вот, пока мы тут болтали,
Свою Онегин сбавил прыть,
И нам придется с ним и с Таней
На бал немедля поспешить.

О, бал давно уже в разгаре!
В гостиной жмутся пара к паре,
И взгляд мужей всех напряжен
На баб, окромя личных жён…

Да и примерныя супруги
В отместку брачному кольцу,
Кружась с партнером в бальном круге,
К чужому тянутся свинцу…

В соседней комнате - смотри-ка! -
На скатерти зеленой - сика.
А за портьерою в углу -
Уже кого-то на полу.

Лакеи быстрые снуют.
В бильярдной - так уже блюют,
Там хлопают бутылок пробки.
Татьяна же после этой трепки
Наверх тихонько поднялась,
Закрыла дверь и улеглась.

В сортир летит Евгений с ходу.
Имел он за собою моду
Усталость быстро душем снять,
Что нам не вредно б перенять.

Затем к столу Евгений мчится.
И надо же беде случиться:
Владимир с Ольгой за столом.
А Тани нету, вот облом..

Он к ним идет походкой чинной,
Целует руку ей легко;
- Здорово, Вова, друг старинный!
- Жуан пили! Бокал, Клико!

Бутылочку "Клико" сначала,
Потом "Зубровку", "Хванчкару",
И через час уже шатало
Друзей, как листья на ветру.

А за бутылкою "Особой"
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира разгребой,
А Ольгу - "сьцаною дырой".

Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но, бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: "По хлеблу. "

Хозяину, что бегал рядом,
Сказал: "А ты - иди посьцы!"
Попал случайно в Ольгу взглядом,
И снять решил с нея трусы.

Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет -
Толпы простыл мгновенно след.

А он - могуч и строен, смел -
Ее меж рюмок поимел.

Потом побил зеркал немножко,
Прожег сигарою диван,
На площадь, выйдя, крикнул: "Прошка!
Гони скорей домой, болван!"

Meтельный вихрь во тьме кружится,
В усадьбе светится окно.
Владимир Ленский не ложится,
Хотя уж спать пора давно.

Он в голове полухмельной
Был занят мыслию одной,
И, под метельный ураган,
Дуэльный чистил свой наган.

-Онегин, сука, бл*дь, зараза,
Скот недоделанный, говно!
Лишь солнце выйдет - драться сразу,
Дуэль до смерти, решено.

Халупой красной солнце встало,
Во рту с похмелья стыд и срам.
Онегин встал, раскрыл хлебало
И выпил водки 200 грамм.

Звонит. Слуга к нему вбегает,
Сорочку, галстук предлагает,
На шею вяжет черный бант,
Дверь настежь - входит секундант.

Не стану приводить слова,
Не дав ему в мурло едва,
Сказал Онегин, что придет.
-У мельницы пусть, сука, ждет!

Поляна белым снегом крыта.
Да, здесь все будет шито-крыто.

-Мой секундант,- сказал Евгений,
-Вот он мой друг, мсье Шаpтpёз.
И вот друзья без рассуждений
Становятся между берез.

-Мириться? На фиг эти штуки!
Наганы взять прошу я в руки!
Онегин молча скинул плед
И также поднял пистолет.

Он на врага глядит сквозь мушку,
Владимир тоже поднял пушку,
И не куда-нибудь, а в глаз
Наводит дуло, ононас.

Евгения меньжа хватила,
Мелькнула мысль: "Свиное рыло!
Ну, подожди, дружок, дай срок!".
И первым свой нажал курок.

Упал Владимир. Взгляд уж мутный,
Как будто полон сладких гpёз.
И, после паузы минутной,
-Песец! - сказал мсье Шаpтpёз.

Что ж делать, знать натуры женской
Не знал один, должно быть, Ленский.
Ведь не прошел еще и год,
А с Ольгой уж другой живет.
Оговорюсь, другой стал мужем,
Но не о том, друзья, мы тужим.

А что Евгений? Без ответа
Письмо к Татьяне. Прочь, слова.
И вот, запряжена карета,
И впереди - Москва, Москва.

Глава 5. Путешествие Онегина.

Дороги! Мать твою налево!
Кошмарный сон, верста к версте,
О, Александр Сергеич, где Вы?
У нас дороги еще те.

Чрез двести лет дороги, верно,
У нас изменятся безмерно.
Так ведь писали, верно, Вы?
Увы! Вы точно не правы.

Писали Вы - дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы и блохи
Уснуть спокойно не дают.

Но к Черту их!
Весна.
О мука!
И будь ты хром или горбат,
Лишь снег сойдет - и к Солнцу штука!
А в яйцах звон,
Не звон - набат!

Евгений наш уже в столице,
А нам пора проститься с ним…
Ну что, дружок? Опять не спится?
Все думы заняты одним…

Ах, поздно. Тихо спит столица.
Ночь бездыханна и тепла.
Мне тоже жалко с ним проститься,
Но что поделаешь, дела…

Как вянут первые цветы,
Морозом скошены весенним,
Так станем скоро Я и Ты,
Судьбы седой обыкновеньем.
Нас скосят годы, о, друзья! -
Закон природы бытия…

Рабы страстей, рабы порока,
Стремимся мы по воле рока,
Туда, куда бросает путь,
Где, по возможности, все даром…
Спешим мы сделать все пожаром,
И поскорее улизнуть.

Но время между тем летит,
И ничего нам не простит.

Пересказ 2016 года.

От себя.
Когда-то в детстве я знал строфу из такого вот варианта Онегина:

В трамвай садится наш Евгений.
О, бедный милый человек!
Не знал таких передвижений
Его непросвещенный век.
Судьба Онегина хранила,
Ему лишь ногу отдавило,
И только раз, толкнув в живот,
Ему сказали: «Идиот!»;
Он, вспомнив древние порядки,
Решил дуэлью кончить спор,
Полез в карман. Но кто-то спер
Уже давно его перчатки,
За неименьем таковых
Онегин смолкнул и притих.
Потом, в перестройку, Я узнал, что эти замечательные строки написал Александр Хазин.

А еще по магнитофонам ходила порнопоэма «Евгений Онегин» неизвестного автора под псевдонимом А.С.Пышкина. Она была удивительно веселой, но слушать ее при дамах было как-то неудобно. И вот, недавно обнаружив ея в Инете, Я не решил сделать свою кавер-версию для дам, убрав маты и смягчив отдельные моменты. Кое-что вообще убрал, добавил несколько своих строф, сократил Эпилог и преобразовал его в 5-ю Главу, убрал Пролог, и переделав и сократив его, поместил в Эпилог. Кажется, стало лучше.
Надеюсь, меня не сочтут за плагиатора.

Онегин я с кровать не встану безумно я люблю татьяну

Я сам себе на Путивле засадил (Я сам себе на Путивле господин)

Тогда настанет мой черед востребовать к ответу (Тогда настанет мой черед вас требовать к ответу)

Твой муж - гавно уехал, одной тебе жить скучно (твой муж давно уехал. )

Чуть чуть не в тему.

Дойче грамопхон, запись "Александра Невского", Лондон, Аббадо.

Хор англичан гениально поет по-русски.
Но в 4-ой части ляп:

"У Руси родной,у Руси большой. не бывать врагу"

оригинал: "на руси родной, на руси большой.."

Из той же оперы:
- Онегин, я с кровать не встану. Безумно я люблю Татьяну. (Ария Гремина)

- Кончаю, страшно пересесть (перечесть). Сцена письма.

Из той же "Пиковой"! Вы скачайте ариозо Лизы из Шестой картины у Тараканова!
Там в партитуре написано: "Уж Герман близится, а полночи всё нет. "
:lol:

Не хохма, а реальная вещь. Существует пластинка "Оперный концерт Бориса Христова". Она вышла огромным тиражом и есть у очень многих. Там есть ария Кончака, а перед ней речитатив, где Кончак спрашивает у Игоря, что ж он так призадумался, ведь он же ему дал лучших соколов для охоты, предложил гарем и т.п. А Игорь поет только одну фразу "И сеть крепка, и ястребы надежны, но соколу в неволе не живется". Христов за Игоря эту фразу поет. Но, по слухам, Ростропович перед записью подшутил над ним: "Что ж это ты, стаик, поешь: ведь очень неприличные слова получаются. Надо спеть вот так. " И на пластинке, вышедшей гигантским тиражом, появились такие слова: "И сеть крепка, и ястребы надежны, да соколу в неволе не е. ётся".:lol: :-o :oops: Эта пластинка есть у меня.

Так сами же просили - добавлять в "шкатулку"! ;)

Так сами же просили - добавлять в "шкатулку"! ;)
И правильно, Петр Лаул, сделали ;)
"Шкатулка" пополнилась, но ждёт ещё, когда её пополнят :lol:

Да вообще, в яме масса возможностей для хохм и розыгрышей. Мне рассказывали, как в прежнее время, тогда еще в Кировском театре, в группе тромбонов считалось особенной доблестью, отлучившись на время пауз, возвращаться в яму в самый последний момент перед вступлением, причем неспеша, с чувством собственного достоинства, медленно брать с подставки инструмент и тут же начинать играть. Разумеется, многие пользовались тем, что в этот момент тромбонист уже ничего не успевает сделать. Так например - за такт до вступления ты вдруг обнаруживаешь, что кулиса заперта на амбарный замок или раструб развернут в другую сторону, как у левши. Самая невинная шутка - это когда в партию, лучше всего после того места, когда нужно за полтакта перевернуть страницу и сразу же продолжать играть, вклеивается разворот из порнографического журнала или на крайний случай из рекламного проспекта женского нижнего белья. Так что партии надо иногда перед спектаклем смотреть, может пригодиться. И вообще в яме надо держать ухо востро.:lol:

Парочка приколов про "Тоску" (лет десять назад нашла в Интернете).

Представление в Вене. В первом акте Скарпиа по либретто приказывает Сполетте: "Tre sbirri, una carozza, . presto!" То есть надо ему трое слуг и карету. А на деле получается следующее -- "Tre birre, una scamorza, . presto!" (то есть три пива и сырку на закуску). Наверное, оголодал, бедняжка!

А второй прикол -- привезенная в СССР постановка, времени на репетицию почти нет. В последнем акте в сцене казни актерам, играющим стражников, говорят: "Стреляйте в главного героя".
Ну и что ж вы думаете -- зал битком, спектакль подходит к концу и тут стражники стреляют в Тоску!! А Каварадосси, как и положено, валится с ног на другом конце сцены.

Ну и насмешили.
Ария Рыголетто из оперы Блевантино
Из старенького, что где-то на форуме уже было (не присваиваю себе чужих заслуг):
Опера Вагнера "Там Гейзер!"

Ну раз пошли по линии названий опер:
Прокофьев - Облучение в монастыре.
Баневич - История Хайма и Берты.

Много приколов на сцене случается из-за непрочных декораций.
Ну, Вишневская, приехавшая в Ленинград на гастроли, встала на сцене на бутафорский мостик , мостик закачался. она и послала всех 3-этажно, чтоб укрепили энтот мостик.
Хорошо, что на репетиции всё происходила.
А вот под Образцовой в Москве проломились ступени грандиозной лестницы и гордая Амнерис, допев партию до конца , спев сцену судилища, завалилась под декорации.
Можно бы было громко посмеяться, если б вследствие этого артистка не сломала себе рёбра. Ей пришлось лёжа в самолёте лететь после этого на гастроли (надо было готовить какой-то новый спектакль). Там уж и поправлялась.
На моих глазах в разных постановках "Евгения Онегина" то резвая толстушка Ольга чуть колонну не свернула, то Татьяна взялась за дверь балкона (после сцены писания письма, кажется), ну , дверца балконная и оторвалась. Скромно покосилась и повисла.
Самый писк, на мой взгляд вот ! Спектакль "Отелло". Ложе, на котором лежала Дездемона, ожидая мужа, который будет её душить, не выдержало веса приехавшего на гастроли грузного тенора и. рухнуло! Певшая Дездемону сопрано очень плохо видела. Выбравшись из-под обломков и тряпок (ложе было с пологом, красивое!), стоя на четвереньках, она боялась повернуться к зрителям . сами понимаете, пятой точкой. Слава Богу, повернулась лицом и очень эффектно, стоя на коленях, допела сцену. Это было давным-давно в Малом оперном (Ленинград).

Да! Вдруг вспомнился отрывок из арии Ленского .
По-украински (гласные пишу русские, чтоб прочитали правильно): "Паду ли я, дручком пропэртый?"

Вот случай, произошедший на премьерном спектакле "Онегина" в Нижнем Новгороде где-то в конце прошлого века.
Моя знакомая вокалистка (в то время еще студентка консерватории), вернувшись с генеральной репетиции, все резвилась как лихо обмениваются репликами Гремин с Онегиным в сцене бала: меняются партиями, допевают друг за дружку, ну и тому подобное. "БалУют", говорила. Потом, прийдя с премьеры, добавила: "ДобаловАлись! Онегин женился-таки на Татьяне, причем на премьерном спектакле!". Как? Очень просто.
Вспомните разговор на балу между Онегиным и Греминым:
О: Кто та, в малиновом берете, с послом испанским говорит?
Г: Кто, та?
внимание, отвечает Онегин (на самом деле, на премьерном спектакле, со слов очевидцев)
О: Жена моя. (упс!)
Г: Татьяна.
О: Ты ей знаком (растеряно-испуганно)?
Г. я им сосед (с видом траги-комической непоправимости).
После того, как Онегин сам невольно перехватил инициативу и допел реплику Гремина, в зале дышать перестали, а сами дошутившиеся допели дуэт с широко раскрытыми глазами, заслужив, меж тем овации публики.

По-украински "Паду ли я, дручком пропэртый?"
Не берусь утверждать, но слышал, что дальше там примерно так:
"Иль мымо прошпыняет вин?" (Извиняюсь за возможные ошибки, я не знаю украинского. )

Вспомните разговор на балу между Онегиным и Греминым:
О: Кто та, в малиновом берете, с послом испанским говорит?
Г: Кто, та?
внимание, отвечает Онегин (на самом деле, на премьерном спектакле, со слов очевидцев)
О: Жена моя. (упс!)
Г: Татьяна.
О: Ты ей знаком (растеряно-испуганно)?
Г. я им сосед (с видом траги-комической непоправимости).
После того, как Онегин сам невольно перехватил инициативу и допел реплику Гремина, в зале дышать перестали, а сами дошутившиеся допели дуэт с широко раскрытыми глазами, заслужив, меж тем овации публики.

В нашем театре в той же сцене была тоже своеобразная история.
По совершенно непонятной причине (поговаривали, что это были проделки конкуренток) Татьяна вышла в зеленом берете и Онегин (не очень хорошо говоривший на русском) спросил:
"Кто та, в зэлоновом берете. "
На что Гремин почему-то ответил: "Сестра моя. "
На что последовала фраза: "Так ты сэстрат. ":-o

Это было очень давно, но в истории задержалось. -)

Не берусь утверждать, но слышал, что дальше там примерно так:
"Иль мымо прошпыняет вин?" (Извиняюсь за возможные ошибки, я не знаю украинского. )
Вариации бесчисленны :lol:
Лично я слышал в таком варианте:
- Чi гэпнусь я, дручком продертый,
чi мимо прошпыняет вiн.

Простите, что не совсем про Онегина, недавно подвезло посмотреть Волшебную флейту (правда в записи), и некоторые моменты привели меня в восторг! Не могу не поделиться!))
Хор поёт "Триумф, триумф!" - переводят "Привет, привет!"
И еще такое: Папагено спрашивает, когда он увидит свою невесту, ему отвечают "Скоро, скоро, уже скоро. " При этом английские субтитры": "Never"
:)))))

Смеялся долго! Молодец, Арчи! Очень смешно! :appl:

Ага, в Хованщине тот же перевод "Здорово детки, на добрый час, здорово. " и хор поет "На радость и славу живи и здравствуй,батя!" - увидела субтитры на английском

◕‿◕ Одностишия|Стихи|Пирожки|2-3-4-стишия|&др запись закреплена

Игорь,

Всё с разумом у Тань в порядке,
Попросим бочку не катить.
А Пушкин всё же был мужчина,
К тому ж арабских был кровей

Наш Женя маску не носил
И видимо от дяди заразился..
Так как Татьяне написал.
Хотя, что замужем она, он знал!

а про наташу кто нить вспомнит
толстой то да а может ты
и всуе имя произносят
коты

"Итак, она звалась Татьяна. "
Не всем с мужьями нам везёт.
Мы, к сожалению, не дворянки,
Сословие свое берёт.

раскольников стал волонтёром
старушек многих посетил
с собой он брал топор и гречку
что характерно в маске был

Елена,
Не наезжа́йте на Татьяну,
Неадекватен ваш наезд.
Онегин был осёл, конечно,
Он только к старости прозрел.

Пускай Онегин был осёл
И правильно она с ним поступила.
Но вот, допустим, как нам быть с мячом?!
Который Таня утопила.

Леон,
Утоплен мяч,
В слезах Танюшка,
Не знала, бедная она,
Что прокололи мяч девчушке,
Евгеша и компания.

Ага.. Возможно даже Ленский в этом был замешан..
Но ей бы надо было аккуратней быть с мячом
Который кем-то был проколот.

Евгений Онегин (опера)/Действие третье

Бал у одного из петербургских сановников. Гости танцуют полонез. Онегин смотрит на танцующих.

20. Сцена, экосез и ария Гремина.

ОНЕГИН (про себя).
И здесь мне скучно!
Блеск и суета большого света не рассеют
Вечной томительной тоски!
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов,
До двадцати шести годов,
Томясь бездействием досуга,
без службы, без жены, без дел;
Себя занять я не сумел.
Мной овладело беспокойство,
Охота к перемене мест,
Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест!
Оставил я свои селенья,
Лесов и нив уединенье,
Где окровавленная тень
Ко мне являлась каждый день!
Я начал странствия без цели
Доступный чувству одному.
И что ж? К несчастью моему
И странствия мне надоели!
Я возвратился и попал,
Как Чацкий, с корабля на бал!

ГОСТИ. Княгиня Гремина! Смотрите! Смотрите!

Гости почтительно расступаются перед Греминым и Татьяной.

ГРУППА МУЖЧИН. Которая?

ДРУГАЯ ГРУППА. Сюда взгляните!

ДАМЫ. Вот та, что села у стола.

МУЖЧИНЫ. Беспечной прелестью мила!

ОНЕГИН (вглядываясь в Татьяну, про себя)
Ужель Татьяна. Точно. Нет!
Как! Из глуши степных селений?!
Не может быть. Не может быть.
И как проста, как величава,
Как небрежна.
Царицей кажется она!

(Онегин отводит в сторону Гремина).

ТАТЬЯНА (гостям).
Скажите, кто это. Там с мужем?
Не разгляжу.

ГОСТИ.
Чудак придворный,
Печальный, странный сумасброд.
В чужих краях он был. И вот,
Вернулся к нам теперь Онегин!

ГОСТИ. Он известен вам?

ТАТЬЯНА
Сосед он по деревне нам.
(Про себя.) О, Боже! помоги мне скрыть,
Души ужасное волненье.

ОНЕГИН (Гремину).
Скажи мне, князь, не знаешь ты,
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит?

ГРЕМИН.
Ага, давно ж ты не был в свете!
Постой, тебя представлю я.

ОНЕГИН. Да кто ж она?

ГРЕМИН. Жена моя!

ОНЕГИН.
Так ты женат? Не знал я ране!
Давно ли?

ГРЕМИН. Около двух лет.

ГРЕМИН. На Лариной.

ГРЕМИН. Ты ей знаком?

ОНЕГИН. Я им сосед!

ГРЕМИН
Любви все возрасты покорны,
Ее порывы благотворны
И юноше в расцвете лет
Едва увидевшему свет,
И закаленному судьбой
Бойцу с седою головой!

Онегин, я скрывать не стану,
Безумно я люблю Татьяну!
Тоскливо жизнь моя текла;
Она явилась и зажгла,
Как солнца луч среди ненастья,
Мне жизнь и молодость,
Да, молодость и счастье!

Среди лукавых, малодушных,
Шальных, балованных детей,
Злодеев и смешных и скучных,
Тупых, привязчивых судей,
Среди кокеток богомольных,
Среди холопьев добровольных,
Среди вседневных модных сцен,
Учтивых ласковых измен,
Среди холодных приговоров
Жестокосердой суеты,
Среди досадной пустоты
Расчетов, дум и разговоров,
Она блистает, как звезда
Во мраке ночи, в небе чистом
И мне является всегда
В сиянье ангела, в сиянье ангела лучистом.

Любви все возрасты покорны,
Ее порывы благотворны
И юноше в расцвете лет
Едва увидевшему свет,
И закаленному судьбой
Бойцу с седою головой!

Онегин, я скрывать не стану,
Безумно я люблю Татьяну!
Тоскливо жизнь моя текла;
Она явилась и зажгла,
Как солнца луч среди ненастья,
И жизнь, и молодость,
Да, молодость и счастье!
И жизнь, и молодость, и счастье!

Итак, пойдем, тебя представлю я.

Гремин подводит Онегина к Татьяне.

21. Сцена и ариозо Онегина, экосез.

ГРЕМИН (Татьяне).
Мой друг, позволь тебе представить
Родню и друга моего,
Онегина!

ТАТЬЯНА (Онегину).
Я очень рада.
Встречались прежде с вами мы!

ОНЕГИН. В деревне, да. давно.

ТАТЬЯНА. Откуда? Уж не из наших ли сторон?

ОНЕГИН.
О нет!
Из дальних странствий я возвратился.

ТАТЬЯНА. И давно?

ТАТЬЯНА (Гремину). Друг мой, устала я!

Татьяна уходит, опираясь на руку Гремина. Онегин провожает ее глазами.

ОНЕГИН. (про себя).
Ужель та самая Татьяна,
Которой я наедине,
В глухой, далекой стороне
В благом пылу нравоученья,
Читал когда-то наставленья?

Та девочка, которой я
Пренебрегал в смиренной доле?
Ужели то она была
Так равнодушна, так смела?

Но что со мной? Я как во сне!
Что шевельнулось в глубине
Души холодной и ленивой?
Досада, суетность иль вновь,
Забота юности – любовь?

Увы, сомненья нет, влюблен я,
Влюблен, как мальчик, полный страсти юной.
Пускай погибну я, но прежде
Я в ослепительной надежде
Вкушу волшебный яд желаний,
Упьюсь несбыточной мечтой!
Везде, везде он предо мной,
Образ желанный, дорогой!
Везде, везде он предо мною!

Онегин быстро уходит. Гости танцуют экосез.

Комната в доме князя Гремина. Татьяна читает письмо Онегина.

22. Заключительная сцена

ТАТЬЯНА (плача).
О! Как мне тяжело! Опять Онегин
Стал на пути моем, как призрак беспощадный!
Он взором огненным мне душу возмутил,
Он страсть заглохшую так живо воскресил,
Как будто снова девочкой я стала,
Как будто с ним меня ничто не разлучало!

Довольно, встаньте, я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль тот час,
Когда в саду, в аллее нас,
Судьба свела и так смиренно
Урок ваш выслушала я?

ОНЕГИН.
О, сжальтесь, сжальтесь надо мною!
Я так ошибся, я так наказан!

ТАТЬЯНА.
Онегин! Я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была!
И я любила вас, но что же
Что в вашем сердце я нашла,
Какой ответ? Одну суровость!
Не правда ль, вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче.

Боже, стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь!
Но вас я не виню.
В тот страшный час
Вы поступили благородно
Вы были правы предо мной.
Тогда, не правда ли, в пустыне.
Вдали от суетной молвы,
Я вам не нравилась; что ж ныне
Меня преследуете вы?
Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна,
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми быть замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?

ОНЕГИН.
Ах! О, Боже!
Ужель, ужель в мольбе моей смиренной
Увидит ваш холодный взор
Затеи хитрости презренной?
Меня терзает ваш укор!

Когда б вы знали, как ужасно
Томиться жаждою любви,
Пылать и разумом всечасно
Смирять волненье в крови,
Желать обнять у вас колени
И, зарыдав у ваших ног,
Излить мольбы, признанья, пени,
Всё, всё, что выразить бы мог!

ТАТЬЯНА. Я плачу!

ОНЕГИН.
Плачьте, эти слёзы
Дороже всех сокровищ мира!

ТАТЬЯНА.
Ах! Счастье было так возможно,
Так близко! Так близко!

ТАТЬЯНА, ОНЕГИН
Счастье было так возможно,
Так близко! Так близко! Близко!

ТАТЬЯНА.
Но судьба моя уж решена,
И безвозвратно!

Я вышла замуж, вы должны,
Я вас прошу меня оставить!

ОНЕГИН.
Оставить?! Оставить?!
Как. вас оставить?
Нет! Нет!
Поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами.
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой все ваше совершенство,
Пред вами в страстных муках замирать,
Бледнеть и гаснуть:
Вот блаженство,
Вот одна мечта моя, одно блаженство!

ТАТЬЯНА.
Онегин, в вашем сердце есть
И гордость, и прямая честь!

ОНЕГИН.
Я не могу оставить вас!

ТАТЬЯНА
Евгений! Вы должны,
Я вас прошу меня оставить.

ОНЕГИН.
О, сжальтесь!

ТАТЬЯНА.
Зачем скрывать, зачем лукавить,
Я вас люблю!

ОНЕГИН
Что слышу я?
Какое слово ты сказала!
О, радость! Жизнь моя!
Ты прежнею Татьяной стала!

ТАТЬЯНА.
Нет! Нет!
Прошлого не воротить!
Я отдана теперь другому,
Моя судьба уж решена.
Я буду век ему верна.

ОНЕГИН.
О, не гони, меня ты любишь!
И не оставлю я тебя
Ты жизнь свою напрасно сгубишь!
То воля неба: ты моя!
Вся жизнь твоя была залогом
Соединения со мной!
И знай: тебе я послан Богом.
До гроба я хранитель твой!
Не можешь ты меня отринуть,
Ты для меня должна покинуть
Постылый дом, и шумный свет,
Тебе другой дороги нет!

ТАТЬЯНА..
Онегин, я тверда останусь.

ОНЕГИН.
Нет, не можешь ты. меня отринуть.

ТАТЬЯНА
. судьбой другому. я дана,
С ним буду жить и не расстанусь;

ОНЕГИН
Ты для меня. должна покинуть
Всё, всё..
Постылый дом и шумный свет!
Тебе другой дороги нет!

О, не гони меня, молю!
Меня ты любишь;
Ты жизнь свою напрасно сгубишь!
Ты моя, навек моя!

ТАТЬЯНА
. Нет, клятвы помнить я должна!
(Про себя.) Глубоко в сердце проникает,
Его отчаянный призыв
Но, пыл преступный подавив,
Долг чести суровый, священный
Чувство побеждает!

Революционная опера "Море крови"

Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.

Те, кто жил в 70-80 годах, помнит, как многие хиты зарубежной музыки массово переводились в СССР на русский язык, после чего эти песни безболезненно исполняли лучшие музколлективы страны под другими названиями. Без всякого намека на авторство оригинала). Время было такое – так ВИА обманывали цензуру, а советский народ получал возможность хоть как-то прикоснуться ушами к мировым шлягерам.

Понятно, что не Маршак эти песни переводил, поэтому их смысл мог измениться до неузнаваемости. И ведь изменялся — поскольку главным критерием было вербальное созвучие и похожая интонация исполнителя под аккомпанемент, «содранный один-к-одному». Тяга людей к искусству проявлялась и в народном творчестве, когда слова известной песни заменялись шуточной частушкой или пошленьким стишком из серии черного юмора. Некоторые всесоюзно известные перлы становились поистине народными, популярнее самого Кобзона с Магомаевым, причем без помощи продюсеров, телеэфиров и ротаций на радио. Смех – одно из тех редких качеств, которое не смогла истребить советская власть.

«Пьяный-пьяный ёжик влез на провода,
Током «%бануло пьяного ежа»
(на мотив песни « One Way Ticket » – Eruption )

Супершлягер группы Smokie « What can I do » был больше известен под названием «Водку найду»

Злые языки своими шуточными римейками надругались не только над алкоголем, но и над рок-оперой Jesus Christ Superstar , заменив слова ее героя Иуды, когда тот пришел к первосвященникам, арией о… Мересьеве:
Шишек нет
Шишек нет
Это Мересьев оставил след
(в оригинале – «Jesus Christ, Jesus Christ, who are you what have you sacrificed?»)

— Давайте отрежем Мересьеву ногу
— Не надо, ребята, я буду летать!
— Но Ваша гангрена внушает опаску.
— Да режьте же, режьте, е%и вашу мать!
— Мне эта гангрена внушает тревогу
И жизни его угрожает вконец.
— Давайте отрежем Мересьеву ногу.
Ну, вот и готово. А вы — молодец!
Вы молодец. Вы молодец. ВЫ МОЛОДЕ-Е-ЕЦ.

Помню, был еще один, похожий вариант:
Отрежем, отрежем, Маресьеву ногу!
— Не надо, не надо — я должен летать!
— Мне ваша гангрена внушает тревогу,
Готовьте же скальпель, пора начинать.

— Товарищ Мересьев, не надо ругаться,
Лягаться, кусаться и на йух всех слать,
А то вместо ног мы отрежем Вам яйца.
Давайте же скальпель! пора начинать!

— Эй, вы, алчные звери!
Отрезали ногу и унесли.
Эй, вы, кто там за дверью,
Ну, дайте, ну, дайте мои костыли!

— Отрежем мы ногу, отрежем другую!
— Не надо, не надо, я должен летать!

Сволочи, одним словом!

Досталось и Ивану Сусанину:
— Давайте отрежем Сусанину ногу
— Не надо, ребята, я вспомнил дорогу.
Идите вы нафиг! Я сам заблудился —
Хотел, как короче, а с тропочки сбился!

Или так:
Языком пулеметов разговаривать надо
Так и чешутся руки при виде толпы!
Смелее, ребята, вам будет наградой
Вечная слава героев страны!
(и козлиным голосом):
Позор палачей, а не слава героев!
(опять грубым):
Молчать, я сказал.

Переиначивали не только зарубежную эстражу, но и любимые отечественные песни

Не думай о столовом свысока
Ты потеряешь очень много клеевого
Всегда приятно треснуть кисляка
Столового, столового , столового

Столовое дешевле, чем “Рубин”,
И потому оно мне очень нравится.
Из всех известных мне советских вин
Столовым я всегда готов заправится.

Бутылки три-четыре засосешь —
Казалось бы, вода обыкновенная,
Зато потом с балкона не блюёшь,
Когда оно придет, твоё мгновение!

И верю я — наступит благодать,
Сирень в садах распустится лиловая
Бесплатно будут людям наливать
Столовое, столовое, столовое.

Но вернемся к военной тематике – все-таки СССР был оплотом мира во всем мире, что и отразилось в этом римейке:

Медленно ракеты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя пиндосов нам немного жаль,
Худшее, конечно, впереди.

Скатертью, скатертью хлорпикрины стелятся
И пробираются в мой противогаз.
Каждому, каждому в лучшее верится,
Падает, падает атомный фугас.

Может, мы обидели кого-то зря,
Не додали пару мегатонн.
А за океаном занялась заря,
То пылает город Вашингтон.

Читайте сами, без моих купюр, насмешек или стеба (орфография почти сохранена):

НАСТОЯЩАЯ РЕВОЛЮЦИОННАЯ ОПЕРА СОЗДАНА ПО ОДНОИМЕННОМУ ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ФИЛЬМУ, В ОСНОВЕ КОТОРОГО ПОЛОЖЕНО БЕССМЕРТНОЕ КЛАССИЧЕСКОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ «МОРЕ КРОВИ», НАПИСАННОЕ ВО ВРЕМЯ СЛАВНОЙ АНТИЯПОНСКОЙ ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЫ.

Действующие лица:
Мать — впоследствии председатель Женского общества.
Юн Соб — муж ее.
Вон Нам — их старший сын, впоследствии боец Антияпонской партизанской армии.
Кап Сун — их дочь.
Ыль Нам — их младший сын.
Чо Дон Чхун — политработник из Антияпонской партизанской армии.
Ын Пхар — парень села. Старик из села Пельчже.
Даль Сам — парень села.
Ен Сир — девушка села.
Учитель вечерней школы.
Командир молодежного вооруженного отряда.
Кен Чхор — парень села.
Мать Кен Чхора — впоследствии член Женского общества.
Мать Бок Тора — впоследствии член Женского общества.
Чиль Сон — парень села.
Мать Чиль Сона — впоследствии член Женского общества.
Председатель Женского общества рудника.
Кви Сун — содержанка хозяина рудника.
Командир охранного отряда.
Капрал охранного отряда.
Сельский староста Пен — впоследствии начальник отряда самоохраны.
Партизаны, крестьяне, рудокопы, танцующие девушки со цветами, японские солдаты.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Прелюдия к опере «Море крови».

Наплывает крупная световая надпись:
МОРЕ КРОВИ
революционная опера
по
одноименному бессмертному классическому произведению

Начало 30-х годов. Лето. Горное селение. Слева ветхий дом, за ним каменистое поле. Вдали виднеется тайга. Темные тучи густо заволакивают небо. Сверкает молния, гремит гром. Слышится плач ребенка. Девочка Кап Сун с плачущим братиком Ыль Намом на спине. Она успокаивает его.

Кап Сун.
Не плачь, Ыль Нам,
милый мой братик.
Потерпи немножечко,
хотя ты и голоден.
И отец, и мать
тоже голодны.
Не плачь, Ыль Нам,
милый мой, не плачь.

Ыль Нам продолжает плакать. Прибегает с поля мать. Она принимает от Кап Сун Ыль Нама.

Мать.
Не плачь, Ыль Нам,
дорогое дитя.
Знаю: за день
ты наголодался!
Твой горький плач
терзает мое сердце.
Не плачь, Ыль Нам,
дорогое дитя.

Вон Нам (вбегает). Мать, идет отец!

Первый парень.
Брат Юн Соб,
и завтра в город?

Юн Соб.
А то как же. Надо же
драться за снижение
арендной платы
до 30 процентов.

Даль Сам:
Юн Соб, как нам быть?
Ведь нам придется
бороться против
вооруженных самураев.

Юн Соб.
Кровью залита земля
родная, отнятая у нас.

Юн Соб и Даль Сам.
Глубокая скорбь —
удел наших сограждан.

Парни.
Мы жизнь отдадим
за нашу Родину.
Но в этой мгле
не видно путей борьбы.
Куда идти, как быть?
Пока не знаем.
Где путь борьбы лежит,
хотя и кровь кипит?

Вбегает Мен Чан вместе со вторым парнем.

Мен Чан и второй парень.
Беда, беда,
пришла беда.
Большое горе
для нашего села!

Парни.
Какая беда?
Говори скорее!
Что за горе
для нашего села?

Мен Чан и второй парень.
Японцы забирают
наших односельчан,
ходивших сегодня
в город.

Парни.
Что делать?
Ведь на нас идут
заклятые враги —
вооруженные самураи.

Юн Соб.
Будем сражаться
с твердой решимостью,
как бы они
ни бешенствовали.

Юн Соб, Даль Сам и второй парень.
В руки серп и мотыгу
возьмем крепко.
И завтра в город
снова мы пойдем!

Парни.
Не быть нам покоя,
пока орудуют японцы.
И завтра в город
Снова мы пойдем!

Юн Соб.
Я схожу в соседнее селение, а вы сторожите склон горы у развилки дорог.

Парни расходятся. Собирается уходить и Юн Ссб. Мать с тревогой вглядывается в лицо мужа. Вон Нам и Кап Сун бросаются к отцу.

Кап Сун.
Отец, куда ты опять уходишь?

Юн Соб.
Схожу недалеко, а вы побудьте дома.

Мать (полная тревоги).
Будь осторожен.

Юн Соб уходит. Долго и скорбно смотрит ему вслед жена.

Вон Нам.
Мама, еда не готова?

Мать.
Все готово.

Вон Нам.
Ух, проголодался же я.

Мать входит с обеденным столиком в руках.

Вон Нам.
Вот. это да, лепешки!

Вон Нам и Кап Сун подсаживаются к столику ужинать.

Хор:
Когда голодают
в бедной семье,
больше всех
страдает мать.
А теперь,
дав детям лепешки,
мать находит
в слезах улыбку.
Вон Нам с аппетитом уничтожает лепешки. Кап Сун спрятает несколько лепешек.

Хор.
Любимая дочка
откладывает еды
для матери,
беспокоясь о ней.
Хотя семья
обречена на голод,
но сердце каждого
полно любви.

Доносится печальный крик совы.

Полностью с либретто можно ознакомиться здесь.
Вообще-то там, кроме оперы, есть масса других "интересностей", не менее значимых, чем революционное либретто, в т.ч. музыкально-хореографический рассказ «Песня о вольном крае», курс Лекций по идеям Чучхе, речь товарища Ким Чен Ына на IV Слете c екретарей первичных ячеек ТПК и пр. фигня.
Поэтому я особо рекомендую совершить это виртуальное путешествие ностальгирующим по совку коммунистам-сталинистам - так им будет легче почувствовать себя дома - в СССР.

Читайте также: