Он связал ее на кровати
Обновлено: 18.05.2024
— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.
Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.
— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.
Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.
— Держи сучку! Какого хрена стоишь?
Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.
Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.
Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.
Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.
Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.
— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.
— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.
— А на кулак нарваться не боишься? Давай!
— У меня и желания нет, — отказывался второй.
Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.
— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.
— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.
Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.
Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.
Он связал ее на кровати
- ЖАНРЫ 363
- АВТОРЫ 290 346
- КНИГИ 702 623
- СЕРИИ 26 964
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 783
Карл Эдвард Вагнер
Это был золотой медальончик поздней викторианской эпохи в форме сердца, с обычным для этого периода украшательством и висел на тяжелой золотой цепи. Он был включен в лот ювелирных изделий на аукционе, в борьбе за который Пандора победила. Этой покупкой она была очень довольна, хотя цену пришлось предложить куда как высокую. Она вообще на поездках по закупкам действовала хорошо.
Пандора Смайт - она вернула себе девичью фамилию - была владелицей и управляющей антикварного магазина в городе Пайн-Хилл штата Северная Каролина - сонный университетский городок, который теперь бурно рос, его наполняли яппи, работающие в разных беловоротничковых фирмах, и пенсионеры с Севера. По рождению Пандора была англичанкой, и ей не с руки было ругать приезжих, тем более что они охотно тратили приличные деньги на антикварную мебель для обстановки своих новых домов, выросших за последний год там, где раньше был только лес.
Магазин назывался не так чтобы неожиданно - "Ящик Пандоры", но торговал очень неплохо, и Пандора держала трех продавцов, одного их которых брала с собой, выезжая на закупки. У Пандоры Смайт был прекрасный цвет лица кровь с молоком, резкие, но элегантные черты, была она довольно высокой, каждый день бегала трусцой для сохранения фигуры, волосы имела белокурые, глаза зеленые и возраст около тридцати. У нее были два порока: приверженность к дамским романам и любовь поплакать над слезливыми черно-белыми фильмами, взятыми напрокат.
Она хотела быть Бетт Дэвис, но вместо того была суровой бизнесменшей и допустила только две заслуживающих внимания ошибки: она вышла замуж за Мэтью Мак-Ки и прожила с ним почти целый год без любви, несмотря на его открытое волокитство и грубое обращение с ней в пьяном виде. И она купила медальон.
Это был удачный день. Дорин и Мэвис отлично справились в магазине; Деррик занимался упаковкой и организацией доставки купленных на аукционе крупных вещей - нескольких очень хороших и очень больших предметов мебели викторианской эпохи и примитивной мебели сельского стиля, которые будут погружены в фургоны еще до конца недели. Ящичек с ювелирными изделиями Пандора повезла сама, упрекая себя по дороге за слишком высокую уплаченную цену, но этот паразит Стюарт Рединг тоже рвался получить этот лот. По отдельности все эти предметы в сумме дадут куда больше, хотя это почти все бижутерия, ценная в основном из-за возраста.
- Ух ты! Вот эти нефритовые сережки мне нравятся! - заглянула Мэвис через плечо Пандоры, разбирающей на столе свои трофеи.
- Тогда можешь вычесть их из своего жалованья. - Пандора бросила на серьги быстрый взгляд. - Хочу за них пятьдесят долларов. Конец прошлого века. И это не нефрит, это зеленая яшма.
- Тогда я тебе дам за них только тридцать.
- Сорок. Здесь золото.
- А скидка для сотрудников? Тридцать. Зато плачу наличными.
- Согласна. - Пандора подтолкнула серьги к Мэвис. С любого покупателя она за них легко получила бы пятьдесят, но она любила своих работников, любила Мэвис, а прибыль от покупки ожидалась больше, чем она рассчитывала. Можешь локти кусать, Стюарт Рединг.
- Вот тридцатка. - Мэвис полезла в сумку.
- Продано. Положи в кассу.
Пандора выбирала из кучи дешевой бижутерии предметы подороже, которым может понадобиться оценка профессионального ювелира. Таких набралось много.
- Смотри-ка, что за милая штучка!
Пандора подняла золотой медальон. На нем была латинская надпись: "Face Quidlibet Voles".
Мэвис его осмотрела.
- Поздняя викторианская эпоха. Будет твоим всего за двести долларов.
- Я его уже купила, Мэвис. - Пандора пропустила золотую цепочку через руку. - Помоги мне его застегнусь.
Мэвис застегнула медальон у нее на шее.
- Хочешь оставить его себе?
- Может быть, поносить несколько дней. Как он мне?
- Тебе не хватает к нему кринолина.
Пандора посмотрелась в антикварное зеркало и поправила волосы.
- А мне нравится. Поношу немного. Ты правильно сказала - за него можно будет взять двести долларов. Чистое золото, и посмотри, какая работа.
Мэвис вгляделась в надпись.
- Не понимаю, что это значит. Лицом. что-то. к полевкам? [Мэвис читает латинскую надпись по-английски.] Глупость какая-то. Полевки симпатичные. У меня в саду они живут. Шустрые грызуны. И это лучше, чем белки, которые сгрызают кормушки для птиц.
Пандора разглядывала свое отражение.
- С золотом всегда так. Надписи стираются, а латынь я со школы не вспоминала.
- Давай посмотрим, что там внутри! - предложила Мэвис и стала возиться с замком. - Наверняка локон или портрет. - Она снова попробовала открыть медальон. - Блин, не открывается!
- Перестань ты дергать меня за шею! - возмутилась Пандора. - Я дома открою.
Пандора долго принимала душ, потом завернулась в полотенца и махровый халат, сделала себе чай, положила в чашку сливок, два куска сахара и лимон, включила телевизор, свернулась на любимом диване, угнездилась под пуховым одеялом и стала ждать, пока высохнут волосы. Она считала, что волосы у нее слишком прямые, поэтому предпочитала феном не пользоваться.
Телевизор был скучен, а чай хорош. Пандора возилась с замком медальона - перед душем ей не удалось расстегнуть цепочку. Может быть, от горячей воды теперь замок расстегнулся, и медальон открылся.
Внутри не было ничего. Пандора даже испытала некоторое разочарование.
Усталая с дороги, она отставила чашку и вдруг провалилась в сон.
Она была одета в школьную форму. Две сестры держали ее за расставленные руки, прижимая туловище к столу. Третья сестра задрала ей юбку и сдернула толстые хлопковые панталоны. В руке она держала большую деревянную линейку. Девочки в классе смотрели со страхом и ожиданием.
- Тебя видели, когда ты трогала свое тело, - сказала сестра.
- Я взрослая деловая женщина! Кто вы такие, черт вас возьми!
- Тем хуже для тебя.
Линейка шмякнула ее по заду. Пандора взвыла от боли. Снова и снова падала линейка, и Пандора заплакала. Одноклассницы стали хихикать. Линейка взлетала и падала на краснеющие все сильнее ягодицы. Пандора вопила и дергалась в железных руках сестер. Экзекуция продолжалась.
Вечер
выйдя из ванной, завернутая в полотенце, она не заметила легкий сквозняк по полу и прошла в комнату… не дойдя до бра двух шагов она почувствовала сзади чье-то присутствие. Обернувшись, она увидела глаза, горевшие одержимостью и нож, взметнувшийся к ее лицу. Вскрикнув, она получила оплеуху по лицу и упала на свою постель. Следующим, что она почувствовала, было ощущение холодного лезвия под подбородком и шепот: - Хочешь жить – молча делай, что я скажу… ей ничего не оставалось, как послушать Его. Всхлипнув, она мотнула головой в знак согласия и промычала что-то похожее на «да». Он довольно хмыкнул и убрал нож, но его рука продолжала прижимать ее к кровати… за спиной послышалась возня и Он завел обе ее руки за спину. Сев на ее спину, Он связал ее руки в запястьях, а потом и выше локтей. Бросив ей : - Открой рот! Он не дожидаясь, пока она раскроет свой полный слез и слюны рот стал засовывать ей какую-то тряпку… запихнув ее достаточно глубоко, так, что она могла дышать только носом, Он в завершение залепил ей губы клейкой лентой крест-накрест так, что даже немного пошевелить челюстью она уже не могла.
Теперь настала очередь глаз: их Он тоже завязал какой-то тканью, мягкой, но вместе с тем плотной, такой, что она ничего не видела… О Его намерениях она могла только догадываться, не представляя, что же Он с ней сделает… Нет, она не боялась быть изнасилованной; как большинство современных девушек, она уже познала мужчину, пусть и не совсем по своей воле, но тот был ей хоть немного знаком… Его же она видела (и то только глаза) впервые…
Она почувствовала, как Он взял ее ноги и разводит их в стороны… инстинктивно она попыталась помешать Ему, но получив хорошую затрещину смирилась с Его действиями… сейчас ее больше беспокоили слезы, которые катились из глаз, и слюна, которую было никак не сглотнуть из-за кляпа…
Привязав ее ноги к углам кровати, Он стащил с нее полотенце и вышел из комнаты… спустя пару минут Он вернулся и она услышала, что в его руках что-то звякало. Спустя еще какое-то время она почувствовала, что ее связанные запястья тянут вверх, при этом ей самой пришлось встать на колени, правда, Он ей в этом немного помог… теперь она стояла на коленях , ее лодыжки были разведены в стороны, а сама она была наклонена вперед с вытянутыми вверх руками… она услышала, как Он удовлетворенно хмыкнул и опять куда-то вышел… Он принес ей подставку под плечи. Подложив подушку под ее грудь, Он поставил подставку и она оказалась еще и лежащей грудью на подставке.
Теперь Он занялся ее интимными местами. Сначала Он провел пальцем между ног, ощупывая анус и срамные губы, затем она почувствовала, как что-то толстое и холодное проталкивается в ее анус и затрепыхалась… впрочем, ненадолго: раздался свист и удар ожег ее плечо. Он сказал: - будешь дергаться, выпорю так, что кожа слезет… Она испугалась… удар был не настолько болезненным, но вот тон, каким Он это сказал….
Тем временем Он обильно смазал срамные губы какой-то смазкой.
Вжавшись в подставку под грудью она ждала самого худшего. В его намерениях не было ни намека на надежду, что он ее отпустит. Пусть делает, что хочет, только бы оставил в живых. Руки, спина и шея стали затекать, она попыталась поднять голову, но он с силой схватил ее за волосы и грубо при этом втолкнул глубоко в анус игрушку.
- Ты опять что-то хочешь?
Она замотала головой и замычала что-то через кляп.
- Тогда что дергаешься? Я не понятно выражаюсь?
Он отпустил ее волосы и она упала грудью обратно на подставку. Наступила тишина. С завязанными глазами она слышала его тихие кошачьи шаги по комнате – он обходил ее то в одну, то в другую сторону, словно любуясь на сделанную работу. Потом и эти шаги стихли. В какой-то момент показалось, что он ушел. В голове тут же стали носится мысли, как бы ей выбраться из этого положения, сделать хоть что-то. Веревки ее крепко держали. Вздернутые руки не давали пошевелится без риска сломать себе что-нибудь Новый удар по спине и ягодицам выдал его присутствие.
И она почувствовала как в ее влагалища входит что-то большое, раздвигая и растягивая его.
- Расслабься, мне будет легче, а то я стану злым и сделаю тебе больно, -- прошептал он ей на ухо, не преминув снова вцепится ей в волосы. – Ты хочешь, меня разозлить? Она замычала в ответ и опять замотала головой, насколько это позволила его рука в ее волосах..
Неизвестный уже полностью вошел в нее. Двигался он медленно, притягивая ее к себе за волосы. Свободная рука занималась игрушкой в заднем проходе. Он одновременно с собой в том же ритме выводил и вводил ее обратно как можно глубже. Постепенно он убыстрял темп движений. В какой-то момент он с си сжал руку которой держал ее волосы. Она непроизвольно издала стон и получила по ягодице. Руку он не ослабил, а движения стали резче.
Он отпустил немного цепь, которая прикрепляла руки девушки к потолку и резко поднял ее за волосы с подставки. Теперь она стояла на коленях с широко разведенными ногами. Все еще держа ее за волосы другой рукой мужчина принялся за ее грудь, сжимая ее и массируя. Потом вышел из нее, отпустил голову девушки, сел на кровать и опустившись до уровня ее ног, языком принялся вылизывать ее губы, клитор, покусывать лобок, играя при этом игрушкой в ее анусе. Почувствовав участившееся дыхание жертвы, он остановился и довольно улыбнулся.
- Жить хочешь? – спросил он ее шепотом прямо в ухо. Теперь он стоял напротив нее, также на коленях, а рукой сжал все, что вместилось в его руку. у нее между ног И теперь он то сжимал, то отпускал ее.
У нее появилась надежда. Она кивнула.
- Так. Тогда ты сейчас сделаешь мне хорошо. Поняла? - рывком он снял кляп и встал на постели. Его член уперся в ее губы, на шее она опять ощутила холодное лезвие. – Без глупостей, если мне будет плохо – тебе еще хуже.
Он завел ее голову назад, так что рот ее широко открылся, и вставил свое орудие так глубоко, что ее чуть не вырвало. Потом вытащил и дал ей отдышаться. Потом снова взял ее за волосы и повторил процедуру. При этом нож он держал в другой руке и водил им то по ее груди, то по спине, то по лицу и шее.
Дав ей в очередной раз отдышаться он отпустил ее волосы, нож приставил сбоку к шее: - А теперь сама. И старайся, если хочешь пожить еще какое-то время.
Губами она на ощупь нашла его член. Дрожь во всем теле грозила тем, что она не сможет контролировать зубы. Она начала двигаться с предельной осторожностью, стараясь побороть отвращение, дрожь и хоть немного расслабиться и успокоить нервы.
- Стоп. - сказал он. Вынул член из ее горла и куда-то исчез. Она использовала эту паузу, чтоб нормально подышать без кляпа и его члена во рту. Она уже немного упокоилась, когда плеск воды на кухне заставил ее вздрогнуть. Что он еще задумал?
Незнакомец вернулся со стаканом воду в руке.
-У тебя горло суховато – попей водички. И, придерживая ее голову он аккуратно дал ей попить. «Странный жест» - подумалось ей. Тем временем он отцепил ее руки от цепи, (теперь они остались связаны, но не прикреплены к потолку), затем одел ей на шею кожаный ошейник с цепочкой, и взяв конец цепочки в руку лег на кровать на спину головой прямо к ногам своей жертвы.
- Зачем это? – спросила она, и тут же рывок поводка заставил ее уткнуться носом в его бедро.
- Чтоб ты меня лучше понимала, заткни себе лучше рот и делай дальше свою работу. – С этими словами он уложил ее грудью к себе на живот, и заставил снова взять его член. Сам же прикрепил конец поводка к веревкам, стягивающим ее руки. Теперь если он заставлял ее брать глубоко, то ошейник еще и стягивал ей шею, окончательно затрудняя дыхание. Он же снова взялся играть вибратором в ее анусе. Медленно то вставляя, то вытаскивая.
Периодически он поднимал ее, потянув за поводок и связанные руки и насаживал девушку на свой язык. Потом заставлял опуститься обратно.
С ней самой творилось что-то странное. До этого она замерзла, будучи голой после ванной, теперь же все тело пылало, Ей не было больше больно от веревок, от члена, который долбился в ее горло, перестали смущать эти игрушки в заднем проходе. «Вода! Что это была за вода?» Ее мысли путались. Она чувствовала, что почти теряет сознание, ласки тем временем стали грубее. Он уже не давал ей передышки. Схватив ее за грудь одной рукой и за волосы другой, он, согнув ноги, быстро и глубоко имел ее в рот, а своим ртом почти уже «ел» ее между ногами. Лобок, губы, клитор были возбужденными и красными от его губ и зубов. Тут он резко ее поднял и вылез из-под нее, посадив ее снова на колени.
- Ну что ты теперь ласковая? – спросил он ее сняв с глаз повязку и поглаживая по мокрым и растрепанным волосам. затуманенный взгляд ясно говорил, что препарат подействовал.
- Вот и хорошо.
Положив девушку снова на подставку, он вытащил игрушку из ануса, добавил смазки и вошел в него. В одну руку он взял конец цепочки от ошейника. Двигаясь резко и быстро, он потянул на себя поводок, заставив девушку почти выпрямится. При этом он вошел в нее до упора. Она застонала и он еще сильнее натянул ошейник. Потом опустил ее снова на подставку прижал к ней рукой, опять войдя довольно глубоко.
Она часто и глубоко дышала, периодически издавая стоны, тогда он снова дёргал за поводок, затрудняя ее дыхание. Наконец он решил, что препарат вполне подействовал и ее можно развязать. Оставив в покое уже порядком натертый и растянутый анус, он отвязал ее руки и ноги, оставив только ошейник.
- Теперь ты будешь послушная. Я хочу, что ты довела его до конца ртом. А себя довела вот этой игрушкой и ручками.
. Она послушно легла на кровать на спину, придвинулась к нему и снова взяла его член в рот. Он придерживал ее голову, и наблюдал как она, раздвинув ноги ласкает себя по раскрасневшимся половым губам, клитору, вводит игрушку внутрь. Он дотянулся до смазки, лежавшей на кровати, и свободной рукой выдавил ее на ее грудь и живот. Он размазывал скользкую жидкость по ее телу, докуда доставала рука, продолжая тем временем контролировать ее голову, входя в рот, в горло, не давая ей дышать.
- Я хочу увидеть эту игрушку у тебя между грудей – сделай это. – приказал он и девушка вытащила вибратор, отдала ему в руки, а своими руками сжала и подняла груди, так что они образовали ложбинку, куда ОН положил игрушку и стал двигать ей по скользкой, смазанной уже заранее, гладкой ее коже между грудями. Понимая, что он уже близко, он оставил вибратор и двумя руками схватив ее за волосы сделал еще несколько резких движений и кончил, вытащив член, ей на грудь. Потом размазал свою жидкость поверх смазки и, намотав поводок на руку, улегся рядом со своей жертвой.
- ну вот видишь, а ты боялась. – хриплым довольным шепотом произнес он. – а теперь я снова тобой займусь и хочу слышать твои стоны.
Очнулась она на полу у двери. Все тело ныло. Руки и ноги были в синяках. На локтях и запястьях – следы от веревок. На шее еще остался ошейник, на конце цепочки записка: «Скоро повторим».
И ОСТАВИТЬ НА ВСЮ НОЧЬ
Still действительно тихий парень. Полностью соответствует своему творческому псевдониму. Есть такая пословица английская: «Still waters run deep». Тихая вода глубока. Вот уж действительно. Никогда не думала, что столько в человеке может быть скрытого и интересного. Знакома я с ним не так уж давно – где-то полгода. Понятия не имею, какая у него основная работа. Лично я знаю его как кузнеца. Он делает совершенно немыслимо красивые тематические вещи. Кандалы, клетки, ошейники, наручники. И все своими руками. Художник и мастер в одном наборе. Живет с девушкой, она нижняя. Любит ее.
Говорит, что по натуре он доминант. Мне почему-то кажется, что он хочет подчиниться. Не ради самого подчинения. Скорее, из-за желания узнать свои границы. G ним очень любопытно. Мы подолгу говорим по телефону, когда его подруга уже спит. Я хочу его проверить на прочность. Но не знаю, как он это воспримет. С каждым новым разговором я все чаще делаю намеки: «А не отдоминировать ли тебя по-дружески?» Мне кажется, я ему симпатична.
– Слушай, Юр… Вот ты говорил, тебе иногда хочется понять, на что ты способен. Но с твоей подругой тебе это вряд ли удастся. А если с другим партнером? Ты посчитаешь это изменой?
– Нет, я не посчитаю. Но есть еще моя девушка. Она точно не поймет.
– Ты думаешь, ей обязательно об этом рассказывать?
– Ты думаешь, как я буду себя чувствовать, если солгу?
– Ты думаешь, лучше подавлять свои желания?
– Я думаю, тебе нужно приехать ко мне в гости. Сейчас. Я тебя жду.
Не знаю, как только у меня вырвалось это приглашение. Я собиралась спать – время уже 12 ночи. Не ожидала, что он согласится. Звонок в дверь. Он приехал.
Не пойму, почему все видят в нем верхнего. Мало ли – мужественная внешность. Черные волосы, карие глаза. У него же во взгляде написано: «Сломай меня».
–Слушай, Юр, я тебе говорила, что терпеть не могу слова «стоп». Но ты на него имеешь право. Потому что для тебя это новый опыт.
– Ага. Но полагаю, это крайне нежелательно?
Сидим на диване в полной темноте. Пьем чай. Меня волнует эта ситуация. Наверное, еще оттого, что для него она тоже имеет огромное значение. А я это понимаю.
– Ты не любишь, когда тебя связывают?
– Соедини руки за спиной.
Обматываю его запястья веревкой, пропускаю ее под локти, стягиваю. С таким узлом долго не просидишь. Руки начинают затекать уже минут через 15. Зажимаю его нос рукой, рот закрываю своими губами. Сначала Still не двигается и терпит. Это пока еще есть запас воздуха. Потом начинает мычать и дергаться. Через минуту его зрачки расширяются. Я вижу их в тусклом свете луны. Юра ничего не может сделать. Самое умное для него – замереть и не шевелиться. Чтобы не тратить силы. Он и не двигается. Я разрешаю сделать один короткий вздох. И снова перекрываю кислород. Повторяю так много раз. Он паникует. Он не может надышаться. Его грудь судорожно вздымается. А руки напрягаются в попытках освободиться.
– Ну-ну, спокойнее, – ласково тереблю его за щеку.
Толкаю его ногой, он падает на живот. Связываю его ноги и подтягиваю их к кистям. Беру резиновый стек.
– Тебе ведь не нужны следы на теле, да?
Есть много способов их не сделать. При этом тебе будет очень больно.
Молчит. Он меня возбуждает. Его голая спина блестит от пота. Не заставляю его снимать брюки. Мы же друзья.
Бью его по пяткам. Сначала несильно. Но он вздрагивает от неожиданности. Следующий удар резче. Still сжимает кулаки. Теперь я бью его практически со всей силы. Не жалея. Его молчание меня заводит. Заставляю оторвать подбородок от пола и держать, не отпуская. В таком положении шея заболит через минуту.
Проходит час. Ни минуты передышки. Он избегает смотреть мне в глаза. Даю ему пощечину. Бросает на меня полный ненависти взгляд. Снова замахиваюсь.
– Оксана, останови это!
Я сажусь напротив и молча смотрю на него. Главное, не развязывать сразу. Нужно дать ему время прийти в себя.
– Тебе было слишком больно? Или это обида?
– Я тебя спросила, отвечай!
– Не знаю… Эта пощечина…
– Если бы я был свободен, я бы остановил твою руку. А так… Знаешь… Резко ощутил свою беспомощность. Как будто проснулся. Я вспомнил ее. Она никогда не сделала бы мне больно. Она могла бы меня защитить. Но ее нет рядом…
Наверное, я ему сейчас завидую. Белой, но очень печальной завистью.
– Ты должен быть счастлив, что у тебя есть любовь.
– Я счастлив… Вроде как… Только такое счастье не приносит мне удовлетворения.
Глажу его по голове и попутно развязываю.
– Юр, все будет хорошо…
– Прости, что я остановил тебя.
– Ничего страшного. Мы еще повторим.
– Мы еще повторим?!
Мне хочется связать его и оставить так на несколько часов. Но для начала нужно посоветоваться с Риском. Это мой хороший знакомый. Он хозяин клуба Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки. . Знает о связывании практически все. Его излюбленная фраза – «Хороший бондаж – жесткий бондаж». Мы трепемся с ним по аське.
– Так и чего там у тебя за проблема?
– Да проблемы, собственно говоря, нет. Ты вот мне скажи: самое долгое, на какой срок тебя оставляли без движения?
– Около 12 часов. С вечера до утра.
– Был в гостях у двух девушек. В их квартире стояла кровать старого типа: с металлической сеткой. Сняв матрац, они постелили только толстое покрывало. Понятно, что это были Госпожи. Ну и я в нижней роли. Приказали лечь…
– Несколькими не очень толстыми веревками, по длине всего тела, привязали меня к этой сетке. Даже пальцы на ногах и на руках. Только голова осталась свободной для движений.
– А дальше? Быстрее!
– Ты мастурбируешь, что ли? Когда привязывали, мне не говорили, что это будет на всю ночь. А привязали и сказали. По краям головы они еще вплотную поставили пару туфель на высоком каблуке. Сказали, что к утру они не должны упасть… Ощущения немного стерлись с тех пор. Помню, что долго не мог заснуть. Само состояние не давало расслабиться. Каждой частицей тела чувствовал, что меня держат узлы. Промаявшись, все-таки заснул… Утром сразу понял, это еще не все: одна из туфель упала.
– Но ты испытал возбуждение?
– Проще сказать, когда не испытывал его. Наверное, когда уже заснул.
– Ага. А вот человек, который в принципе не возбуждается от бондажа… Как ты думаешь? Сможет так же долго пролежать без вреда для психики?
– Ну если у него не было тяжелых психологических травм в детстве… И если нет клаустрофобии… Наверняка, сможет. А что ты задумала, Оксана?
Прошла неделя. Still у меня. В ванной. Моет руки. Возвращается. Завтра мне рано вставать, я не намерена устраивать экшен. Велю ему сесть на пол. Его колени согнуты, руки заведены за спину. В таком положении я крепко связываю его мягкой веревкой. Укрываю одеялом, выключаю свет. И ложусь спать.
– Спокойно ночи. Надеюсь, ты не храпишь?
– Ты что-то хотел сказать?
Делаю вид, что сплю. Сама прислушиваюсь к его дыханию. Слишком частое. Нервничает. Этак он до утра не протянет. Расслабился бы…
Просыпаюсь от какого-то шороха. Похоже, у моего пленника критический момент. Прошло уже, наверное, часа четыре.
– Так, в чем дело? Не копайся там, ты мешаешь мне спать!
Он затихает. Засыпаю с улыбкой. Звонит будильник.
– Ура! – слышу я тихий возглас.
Тру глаза и смотрю на связанного Still-a. Какой кошмар! Как же он умудрился провести так всю ночь? Идиотский вопрос, надо признаться.
Он смотрит на меня покрасневшими глазами. Ждет, что я кинусь его развязывать. Минутой раньше, минутой позже. Пусть подождет. Иду в душ.
– Знаешь, мне никогда не было так неприятно. Я думал, что сойду с ума. Уговаривал себя потерпеть одну минуту. И еще одну минуту. Потом смотрел, как ты уютно спишь. И закусывал губы, чтобы не разбудить тебя. – Юра растянулся на диване и мечтательно смотрит в потолок. Сижу рядом, ем яблоко и внимательно слушаю.
– Оксан… Я никогда не испытывал ничего более… возбуждающего… Был какой-то непрекращающийся сабспейс.
Через месяц узнаю, что он расстался со своей девушкой. Не чувствую никакой вины.
— Вот мы и снова встретились, моя сладкая девочка, — прошептал он. Отставил чашку с водой, провёл пальцами по щеке Лиданы. — Ты скучала по мне, крошка? Я очень скучал.
Девушка неверяще оглядывалась вокруг. «Как я сюда попала? Этого просто не может быть!» Но они с Бенедиктом были в той же комнате, из которой она сбежала, только сейчас на кровати лежал лишь голый матрац. И занавесок на окнах, забранных решёткой, не было. Проследив направление её взгляда, мужчина ухмыльнулся.
— В этот раз ускользнуть не получится, дорогая невеста. А за побег будешь наказана. Тебе понравится.
Он больно ущипнул её за грудь. Дана вскрикнула, оттолкнула его, бросилась к двери. Заперто. Бенедикт демонстративно подбросил на ладони ключ и спрятал его в карман брюк.
— Будешь хорошей и послушной девочкой — я подумаю, выпустить ли тебя, — глядя на неё масляным взглядом, произнёс он. — Ну же, невестушка, покажи мне, чему ты научилась за время учёбы.
Он шагнул к ней, больно ухватил за плечи. Дана отбивалась из всех сил, ударила мерзавца ногой по голени, и тот, зашипев от боли, схватил её за волосы, намотал их на кулак и резко потянул назад. Девушка вскрикнула, на её глазах выступили слёзы. Бенедикт резко толкнул её на кровать, навалился сверху, впился в губы липким поцелуем. И отшатнулся, укушенный за губу.
— Сучка! — рявкнул он, утирая бегущую по подбородку тонкой струйкой кровь.
— Бездушная тварь! — Дана прижалась к стене, в глазах её горела ненависть. — Ты меня не получишь!
— Ошибаешься, — Бенедикт неприятно засмеялся и внезапно снова бросился на неё.
Придавил всем телом к матрацу так, что у Даны потемнело в глазах. Пока она пыталась восстановить дыхание, вытащил из брюк ремень и привязал руки девушки к столбику в изголовье кровати.
— Вот так лучше, — удовлетворённо проговорил он, рывком раздирая на ней форменную футболку. Зафиксировав ноги Лиданы под мышкой, рванул вниз брюки. Тяжело задышал, глядя на полуобнажённое тело: — Сейчас ты познаешь настоящего мужчину! Но вначале…
Он поднялся и на несколько минут вышел из комнаты. Дана дёргалась, пытаясь освободить руки из ременной петли, но напрасно. Бенедикт вернулся с мотком верёвки, невзирая на крики и мольбы девушки, привязал её ноги к столбикам в изножье кровати и встал между разведённых коленей пленницы, ухмыляясь и расстёгивая пуговицы на штанах. Он наслаждался ужасом на лице девушки и тщетностью попыток освободиться. Дана извивалась, как уж, понимая, что вот-вот случится самое страшное.
— Не надо, не трогай меня! — плакала она, пытаясь освободиться.
— Тише, тише, солнышко, всё хорошо, — донёсся до неё ласковый шёпот.
Горячие руки легли на талию девушки, притягивая к себе, бережно обнимая, даря чувство защищённости и покоя. Кошмарный сон растворялся, нехотя отступая с захваченных позиций. За окном светало, в комнате царил мягкий полумрак. Дана осознала, что лежит в объятьях Атора, прижимаясь к нему, как к единственному спасению. Он легонько укачивал её, и герцогине было уютно и тепло в его руках.
Дана прерывисто вздохнула, пытаясь окончательно освободиться от навязанных сном иллюзий, вздрогнула, вспомнив ощущение липких пальцев Бенидикта на своей ладони, прикосновение жадного слюнявого рта, и теснее прижалась к боевику.
— Кто тебя обидел? — негромко спросил Атор, поглаживая её по волосам.
Девушка тихо заплакала, уткнувшись в его плечо. Хрупкое тело в объятьях мужчины вздрагивало от сдерживаемых рыданий.
— Это просто сон, — прошептала она, словно пытаясь убедить сама себя. — Всего лишь сон.
Подняла голову, встретившись с Атором взглядом затуманенных глаз. Мужчина привстал, бережно стёр слезинки с её щёк, коснулся губ ласковым, успокаивающим поцелуем. Дана подалась навстречу, действуя инстинктивно, желая забыть ночной кошмар, стереть иллюзорные прикосновения преследующего её мерзавца со своего тела. Пусть Атор тоже был сыном проклятого Бергенсона, пусть он порой был резок и груб на словах — сейчас это не имело для девушки никакого значения. Дана тянулась к нему за лаской, словно цветок к солнцу, согреваясь в его объятьях, и уже ничего не боялась.
Читайте также: