Мама с дочкой на кровати
Обновлено: 17.05.2024
Но, как известно, счастье не может быть долгим. С той ночи прошло уже восемь дней, и все эти восемь дней, а вернее ночей, Пенни наслаждалась обществом своей спящей дочери. Пузырек эфира все еще продолжал находиться в кармане домашнего халата, и до сих пор был полон больше, чем наполовину.
Пенни совершенно изменилась. Она помолодела. Не понятно откуда, вдруг взялись духовные силы. Она перестала уставать на работе, хотя спала намного меньше, а работы-то вовсе не убавлялось. Ей постоянно хотелось петь, что она и делала, правда про себя. Дочь все так же каждый вечер приходила желать ей спокойной ночи, а затем Пенни сама приходила к ней, чтобы превратить ночь в не совсем спокойную.
За это время Пенни перепробовала массу вещей. Она осмелела и стала позволять себе более рискованные вещи, но дочь ни разу не смогла поймать ее за руку, так как очень крепко спала.
Что такое совесть, Пенни успела забыть окончательно. Теперь она уже не только привязалась к лесбосу с Сюзанной. Теперь она готова была перегрызть глотку любому, кто попробует отнять Сюзи у нее.
Наверное, так бы продолжалось очень долго, если бы на девятый день не случилось одной неприятности. Маленькой такой неприятности, которая сразу же отрезвила Пенни, как ушат жидкого азота.
Вечером, направляясь в тот самый ресторан, где так и не побывала Сюзи, Пенни столкнулась с доктором. Нельзя сказать, что она так уж была разочарована этой встречей, но и говорить с ним ей тоже было не о чем. Поэтому она лишь глуховато приветствовала его банальным: "Привет, док!", и продолжила свой путь к отдельному входу для самых лучших клиентов. Она не сразу и сообразила, что доктор вовсе не собирался ограничивать их встречу лишь приветствием, и поэтому прошла еще два-три шага, прежде чем до нее дошел смысл его ответа. Врач сказал:
- О! Миссис Пенни! Хорошо, что я Вас встретил. Добрый вечер.
- Добрый вечер! - Снова поздоровалась несколько огорошенная Пенни. Она не знала,
почему хорошо то, что ей повстречался доктор, и для кого это хорошо. Но отмахнуться от разговора просто так было бы странным. И Пенни согласилась на диалог. - Вы что-то хотели?
- Да. - Доктор протер очки носовым платком. - Видите ли, я на счет той собаки. Хотел
поинтересоваться, как она. Это моя ошибка, а я только сегодня вспомнил, что совсем забыл сказать Вам одну важную вещь. Вы же сказали, что это для перевязки?
- Ну, д-да! - Пенни не сразу, но все же вспомнила, что, когда и кому она врала. - Да ведь
уже все в порядке, док. Я Вам очень благодарна. - Сказала Пенни, а про себя подумала: "Если бы ты знал, старый пень, насколько я тебе благодарна".
- Значит, все хорошо? - Доктор заодно тем же платком протер и вспотевшую плешь. - А я
уже стал беспокоиться.
- О чем, док? - Пенни искренне улыбнулась. Она еще не врубилась, что речь идет о
серьезных вещах.
- Ну, я просто подумал, что перевязка же не один раз делается. Так? - На короткий вопрос
доктора Пенни утвердительно кивнула, и тот продолжал. - Вот! А штука-то вся в том, что эфиром часто пользоваться нельзя. Во-первых, может наступить привыкание. И тогда Ваша собачка, вместо того, чтобы спать по ночам, будет выть от головной боли. Но самое страшное даже не это. Вообще, эфиром злоупотреблять не нужно. Он очень сильно влияет на сердечную мышцу. Если пользоваться им, скажем, пять раз за месяц, то сердце может просто не выдержать таких нагрузок. Впрочем, если Вы, миссис Пенни, говорите, что уже все в порядке, то я пожалуй откланяюсь.
- Постойте, док! - Лицо женщины покрылось фиолетовой краской. Рука, поднявшаяся в
сторону доктора, желая остановить его, застыла на середине пути. - Вообще-то, я пользовалась им… ну, скажем…, - Пенни лихорадочно думала, чтобы такое соврать поправдоподобнее, - три раза за неделю. Это очень плохо?
- Ничего хорошего, конечно, в этом нет. - Доктор снова развернулся к мадам, и стал
теребить мочку уха. Его сильно поразило изменившееся лицо собеседницы. "Надо же так сильно любить свою собаку", подумал врач, а вслух снова спросил: - Сколько лет Вашей собачке?
- Ну-у, мне кажется, что…, э-э-э, пожалуй,… два года, - не прошло и года, как Пенни
нашлась, что ответить.
- А сейчас у нее уже все прошло?
- Да, кажется! - У Пенни вот-вот должны были подогнуться ноги. Поясница вспотела, а
лицо, из свеклы стало превращаться в баклажан.
- Ну, тогда - ладно! Я думаю, уже ничего не случится. Только, вот что. - Он снова
потеребил ухо. - Не заставляйте ее пока бегать. И не кормите жирной пищей. Скажем, недели две. Если она будет чувствовать себя нормально, то после этого можете вернуться к нормальному корму.
- Спасибо, док! - Пенни говорила одними губами.
- Что Вы, миссис Пенни? Не за что. Это Вы меня извините. Если что, Вы знаете, где меня
найти. Держите, на всякий случай, под рукой валокордин. Честь имею. - Доктор манерно поклонился, и Пенни снова смогла созерцать его удаляющуюся спину.
В ресторан она так и не попала. Она развернулась и поехала домой, хотя с трудом могла разглядеть дорогу. Ненависть к себе душила ее. Боже мой! Он сказал, пять раз в месяц. Пять раз! За тридцать дней! Не чаще.
Она потчевала эфиром свою дочь восемь дней подряд. А если бы она не повстречала сегодня доктора? Что тогда?
Об этом Пенни не могла даже и думать. Господи! Она чуть не убила собственного ребенка! Не случайно! Не в результате трагических обстоятельств! Она равномерно, целеустремленно, в утеху собственной похоти, сводила в могилу свою дочь, которую любила больше жизни. Да, да - больше жизни! Слава Богу, что все это успело закончиться. А впрочем,…
Пенни отчетливо представила себе, как ее дочь, с ослабленным сердцем, сейчас занимается в колледже каким-нибудь волейболом или плаванием. Может быть, она бежит вместе с девчонками за мороженым или пивом. Может быть, она расстроена разговором с кем-то из несдержанных друзей, позволивших себе накричать на нее. И в любой момент ее сердце…!
Женщина сама чуть не умерла от этих весьма не приятных мыслей. Ей, конечно, было невдомек, что доктор, перестраховываясь, чуть сгустил краски. И что тем количеством эфира, которое получила Сюзи, нельзя было навредить и комару. Но миллионерша этого не знала. Чуть было не стерев с лица земли телефонную будку, Пенни круто развернула машину. Теперь ее путь лежал в колледж. Оставив на асфальте преподавательской стоянки существенную часть своих шин, хозяйка заведения ринулась внутрь.
В колледже, конечно, уже давно никого не было. Охранники, обсуждающие вчерашний футбол, сказали ей, что ее дочь благополучно ушла отсюда часа в четыре, и видимо домой. У Пенни немного отлегло от сердца.
Примчавшись домой, она первым делом стала звать свою дочь, причем, ее не заботила повышенная степень волнения собственного голоса. Когда Сюзи откликнулась из своей комнаты, Пенни показалось, что она сейчас от счастья потеряет сознание. Где-то в потайных уголках мозга она уже была готова к тому, что больше никогда не услышит голоса любимой дочери. Но она услышала. Пенни снова захотелось петь.
- Ты чего кричишь, ма? - Мягкие губы Сюзанны снова легли на щеку матери, даря
приветственное чмокание.
- Нет, нет. Ничего. Привет. - Пенни вернула поцелуй сторицей. - Я просто волновалась за
тебя. Сама не знаю почему. - Сказав это, Пенни именно в этот момент про себя поклялась, что теперь она ни за что не даст себе нового повода волноваться за дочь. - Подожди меня здесь. Мне кое-что надо сделать наверху, и я сразу вернусь. - Пенни погладила дочь по плечу и почти солдатским шагом, полным решимости, отправилась в свои покои. Там она первым делом вылила содержимое такой зловещей, как оказалось, бутылочки, а потом завернула ее в журнал и выбросила в корзину. Точка в коротком, счастливом и уже закончившемся прошлом была поставлена.
Конечно, можно было бы на этом закончить рассказ. После стресса, полученного Пенни, она никогда бы не решилась на повтор собственных экспериментов. Тем более, что и эфир-то она вылила.
Но дело в том, что Пенни снова повезло. Причем, на этот раз, повезло ей надолго. И не написав об этом, рассказ не получился бы законченным.
И снова в ее удаче главную роль сыграла Сюзанна, о которой мы на некоторое время незаслуженно забыли. А тем временем, ее жизнь за те же восемь дней была не менее наполненной.
В первые три дня, после оргии у бассейна все шло хорошо. Трое молодых сексуальных девочек встречались то там, то здесь, и дарили друг другу радости розового петтинга. Но долго так продолжаться не могло, и уже на четвертую встречу Кэрол и Ами крепко поссорились из-за дочки Пенни. Ами, соблазнившая Сюзанну еще около года назад, кляла себя, на чем свет стоит, за уродскую идею затащить в их компанию красавицу Кэрол. Она и в мыслях тогда не держала, что может потерять Сюзанну навсегда. Кэрол же была ревнива по своей натуре, но не знала этого до поры до времени, поскольку до этого ни в кого не влюблялась. Теперь же она сделала все, чтобы ни с кем не делить ее любимицу Сюзи, тем более с этой грубой вышибалой.
В результате, после того, как бывшие подруги поцапались во второй раз прямо в постели, находясь в чем мама родила, Ами потребовала у Сюзанны сделать свой выбор. Вела она себя при этом по-свински, только теперь уразумев, как же она на самом деле любит Сюзанну, и в конце концов, испортила все дело. Сюзи, которой Кэрол (к тому же, на фоне Ами) нравилась, как богиня, посмотрев на поведение своей совратительницы, на удивление быстро, хоть и смутившись для порядка, указала на блондинку. Ами была в шоке.
В колледж бывшая гребчиха с тех пор не ходила. Она закрылась дома и четыре дня проплакала крокодильими слезами. Ну, а Кэрол в одиночку наслаждалась Сюзанной, которая, все же, очень переживала за свою бывшую. Но Ами не проявлялась, а Сюзанна подумала, что та решила готовиться к экзаменам дома. Тем более, что до них осталось всего ничего.
Чего Сюзанна не учла, так это характера новой любовницы. Кэрол, так неожиданно посвященная в "Орден Лесбоса", и легко отбившая Сюзанну у Ами, уверовала в свою неотразимость. Ну, а обладая типично женским кокетством, она уже на следующий вечер, после получения на Сюзи "эксклюзивных" прав, напоила свою соседку по общежитию, а затем затащила ее к себе в постель. Так Кэрол и жила, днем развлекаясь с Сюзанной, а ночью одаривая ласками другую девушку. В конце концов, блондинка распустилась на столько, что встретив в середине дня в библиотеке свою соседку, решила немедленно поцеловать ее. Та была не в силах отказаться, и именно за этим занятием их застали другие сокурсники. Само собой, новость разлетелась по колледжу в один миг, но если для всех это было просто не здоровой сенсацией, то для Сюзанны это был удар в самое сердце.
Будучи не особо гордой, Сюзанна не смогла сдержать слез. Она не сразу поняла всю глубину своей пропасти, но того, что ей изменили, было вполне достаточно. Девочка развернулась и уехала домой. Кэрол, увидев лицо уходящей Сюзанны, даже не стала оправдываться.
Все это случилось на следующий день, после того, как Пенни вылила из бутылочки свое материнское приворотное зелье.
Миссис Роджер Пи Маскелл, конечно же, не могла знать всего этого расклада. Но она и сама догадалась обо всем, когда, после полутора часов уговоров и просьб, буквально насильно выдавила из заплаканной дочери, не находившей себе места, хоть какое-то признание.
Нет, ну естественно, Сюзанна не сказала ей, что вот, мол, мамочка, я спала с Ами, потом бросила ее для Кэрол, а потом та бросила меня. Нет! Дочь очень умно и размыто объяснила, что Ами очень ревнует ее к Кэрол, потому что она с ней тоже стала дружить. Потом они с Ами поссорились. А теперь и она поссорилась с Кэрол. И теперь она не знает, как ей вернуть старую подругу. Тем более, что уже скоро неделя, как она ей даже не звонила.
Странные отношения: 19-летняя дочь до сих пор принимает душ с матерью и спит с ней в одной кровати
Замечательно, когда между матерью и дочерью складываются теплые отношения, но иногда они заходят слишком далеко. 19-летняя Бриттани живет с мамой во Флориде. Они не только делят один дом, но и душ и, даже, кровать. 55-летняя Мэри говорит, что дочь — любовь всей ее жизни. Женщины не видят в такой тесной связи ничего странного. Узнайте, как американки объясняют свои странные отношения, из нашего материала.
55-летняя мать и 19-летняя дочь признались, что до сих пор принимают душ вместе, в телепроекте канала TLC под названием sMothered. Они живут в Дженсен-Бич, Флорида, и все делают вместе.
Бриттани и Мэри вместе ходят по магазинам, делают пластические операции и спят в одной кровати.
55-летняя Мэри называет дочь «любовью всей своей жизни». Она считает, что в их чрезмерной близости нет ничего плохого.
Женщины говорят, что между ними существует особая духовная связь. Они поддерживают ее каждый день, благодаря тому, что спят в одной кровати и каждое утро принимают вместе душ.
19-летняя Бриттани живет с матерью, и представить себе не может, что покинет родной дом: такая перспектива очень ее пугает. С пяти лет она моется в душе вместе с матерью. Девушка говорит, что когда Мэри моет ее, это расслабляет и успокаивает.
Люди считают их отношения странными. Мэри говорит, что это из-за того, что многие дочки-матери не могут похвалиться такой близостью.
Бриттани говорит, что ее друзья тоже считают такую тесную связь необычной, но девушку это не волнует. Она говорит, что мать для нее всегда на первом месте.
Мэри признается, что их близкие отношения с дочерью, вызывали проблемы между ней и ее бойфрендом Фрэнком, но мужчине пришлось принять все, как есть.
Секси-мама: дочь убедила мать сняться в откровенной фотосессии и даже намазала ее маслом
Замечательно, когда дочь и мать становятся настоящим подругами. Сандра и Мэрайя очень близки — настолько, что девушка убедила свою родительницу принять участие в откровенной фотосессии, чтобы та выразила свою сексуальность. Все начиналось с обычных снимков в джинсах и топе, а завершилось очень горячим финалом.
Дочь убедила мать сняться топлес в откровенной фотосессии в новом телепроекте. 45-летняя Сандра согласилась присоединиться к своей дочери, 21-летней Мэрайе, во время фотосъемки для нового шоу sMothered на американском канале TLC.
Сначала женщины были одеты в джинсы и блузки, но после нескольких кадров Мэрайя загорелась желанием сделать более горячие фото. Девушка предложила раздеться. Сандра отказалась снимать штаны, побоявшись, что эти кадры может увидеть ее младшая 16-летняя дочь.
Мать поддерживает дочь во всем, даже использует искусственный загар и увеличивает губы вместе с ней. Сандре нравится, что Мэрайя завлекает ее во все свои затеи, но каждый раз она с опасением ожидает, что ее экстравагантная дочь приготовила для них на сегодня.
В конце концов, Сандра согласилась раздеться до нижнего белья, и дочь тут же начала намазывать маслом ее тело, включая грудь и ягодицы. Мэрайя загорелась идеей, чтобы ее мать выглядела на фотографиях суперсексуально.
Фотограф, который снимал необычную семейку, находился в состоянии легкого шока, наблюдая за этим процессом. Он снимал сестер, кузин, подруг, но впервые делал откровенную фотосессию для матери и дочери.
Сандра говорит, что сначала волновалась, но, раздевшись перед камерой, почувствовала себя просто восхитительно. Но Мэрайя и на этом не остановилась, она начала настаивать, чтобы мать обнажила грудь.
Иногда общая одержимость матери и дочери процедурами красоты доходит до маразма. Британка разрешала своей дочке спать с богатыми взрослыми мужчинами, чтобы они обе могли оплачивать ее дорогостоящие пластические операции. Сейчас легкомысленная мамаша очень жалеет о своем безрассудстве.
Мамуся
Мы с мамой, сколько себя помню, были очень дружны – мама была моим лучшим другом. У нас всегда была взаимная любовь. Но сексуальной окраски она многие годы не носила. Я не видел в маме женщину, и казалось бы, этого ничто не могло изменить.
В детстве и юности я ежедневно, по нескольку раз в день занимался онанизмом. Первый раз я сдрочил в 12 лет, во время болезни. Будучи предоставлен самому себе, я много читал и лёжа в кровати, чувствовал половое напряжение. Член был постоянно налит кровью, от этого было очень приятно. Помню, я смотрел журнал и увидел там обыкновенное фото спортсменки в купальнике - этого оказалось достаточно, чтобы у меня произошло бурное семяизвержение, с неистовым оргазмом. Сперма была невероятно густая и ее было так много, что я даже растерялся и не знал, чем ее вытереть – вытер простынёй, которая потом засохла, как будто ее смазали клеем.
Потом я стал уже настоящим профессионалом – онанистом.
Сначала я просто мечтал о девочках из моего класса, вспоминал, как я видел у них круглые попочки и трусики, подглядывая на лестнице в школе …
Потом я поумнел и стал засматривать на лестницах под юбки в основном не ученицам, а учительницам.
В этом смысле наша школа была настоящим раем. Учительницы очень скоро затмили учениц в моём воображении, потомучто учительницы в нашей школе были на любой вкус – молоденькие только после института, строго одетые зрелые дамы в расцвете сил лет 30 - 40, и вообще - полный ****ец – учительница истории Анна Фемистокловна, женщина лет 45, среднего роста, плотная, с мощными икрами и ляжками. Она была женой какого-то чиновника - вроде начальника РАЙОНО, и ее боялась даже директриса.
Так когда на лестницу начинала подниматься Анна Фемистокловна – я даже на другие уроки нарочно опаздывал, прятался под лестницей и ждал этого момента. При своей толщине она, как правило, носила узкий черный сарафан с разрезом сзади и белую кофточку с кружевным жабо. Под определённым углом всегда было высоко видно ее толстые ляжки,туго обтянутые панталонами средней длины, из под которых выглядывала полосочка голого тела и начинались чулки, пристёгнутые поясом с резинками.
В случае удачи можно было увидеть даже ягодицы, обтянутые панталонами.
У Анны Фемистокловны панталоны были самые разные - белые, нежно - розовые, светло-голубые… Я даже в школьном дневнике делал карандашом тайные пометки каждый день - у кого из наших учительниц я что видел. Отдельно стояли пометки - какой цвет панталон в какой день носит Анна Фемистокловна.
Больше всего я всё - таки предпочитал видеть ее в белых шелковых, у которых внизу была кружевная кайма…
Засмотрев всё у Фемистокловны, я стремглав мчался в школьный туалет и только успев расстегнуть штаны, извергал густую сперму. После этого, опоздав минут
на 10, с извинениями входил на урок, например к добрейшей Ларисе Ивановне,
и она всегда разрешала мне сесть.
Ещё помню и других отличных учительниц, и на всех я дрочил:
Тамара Петровна – математичка, 35 лет, хитрая лисичка. Замужем, сын учился в нашей же школе;
Инна Николаевна – язык, 34 года, незамужем, деловая в очках;
Лариса Ивановна – язык, классный руководитель, 27лет, незамужем. Добрая, красивая, порядочная, стильно одевалась (она - вообще отдельная тема);
Ирина Анатольевна – английский язык. Величественная, рослая, нехудая дама
за 50 в золотых очках, взрослые сын и дочь, внуки;
Александра Васильевна К. – математичка, жаль, скоро ушла из школы.
35лет, весьма сексапильна, сын учился в нашей школе;
Валентина Ивановна - старшая пионервожатая.
Завхоз тётя Даша – лет 50, сухощавая спортивная женщина среднего роста, которая почему -то пользовалась бешеным успехом у школьных онанистов.Говорили, что одному из учеников летом в лагере удалось в туалете в дырку увидеть у нее ****у во время писсинга. Эта легенда передавалась из уст в уста, и на Тётю Дашу просто все засматривались.
Короче говоря, в результате десятилетнего обучения в средней школе у меня (думаю, что и у большинства других школьных онанистов) выработалось стойкое влечение к зрелым и даже пожилым женщинам-учительницам, на которых они дрочили в школе.
А многие мамы уже как раз подходят в основном под этот возраст, так что форумы в интернете на тему инцеста с мамой всегда активно посещаются.
Я прочитал много литературы на эту тему. И сделал вывод - у меня было не так, как у других. В основном все пишут,что в детстве мол дрочили на маму, а потом - образумились и теперь не дрочат.
У меня было наоборот - я в детстве не дрочил на маму вообще, а начал дрочить на неё только в 21 год, когда пришел из армии. Маме было тогда 45 лет. Причём она же меня на дрочку сама спровоцировала!
История простая – мама разошлась с мужем, разменяла квартиру на две. Вернувшись из армии, я жил с ней в её однокомнатной. Вечером зачитался очень поздно, только собрался свет тушить, сел на диване - глядь, а мама во сне сбросила одеяло на пол. Рубашечка у неё задралась выше пупа, ножки раздвинуты максимально, и писеньку всю видно!
Я просто ошалел от похоти, смотрю во все глаза, потомучто раньше даже мельком ничего между ног у неё не видел. Помню, что был в восторге - всё было замечательное, свеженькое. Оказалось, что у мамы промежность была от природы совсем мало волосатая, такую даже брить не нужно. Половые губки были аккуратно сведены вместе, только узенькая розовая полосочка просматривалась в одном месте, внизу.
Конечно же, я тут же на месте сдрочил с огромным удовольствием, и свет потушил, чтобы она не узнала.
С тех пор я всегда дрочу на маму. Теперь уже и мои впечатления совсем другие - раньше я на мелочи типа грудь, ножки, трусики, её бельё и разные наклоны - не обращал внимания, то теперь всегда инстинктивно слежу за ней краем глаза, а потом, когда есть время, дрочу (кстати, я женился и всё такое), но дрочу всё равно.
Если бы я как прежде был пентюхом и не искал случая что-то увидеть, то не было бы и замечательного второго раза, и не менее замечательного третьего.
Есть же такой афоризм: «ищите и обрящете».
Во второй раз я у мамы увидел ****у летом, через три года, когда она попросила меня помочь ей на дачном участке. Ей тогда было примерно лет 48, она уже покрасилась в блондинку и выглядела отлично.
Мама хотела, чтобы мы вырвали сорняки вдоль забора на садовом участке. Она рвала со стороны двора, а меня попросила вырвать сорняки со стороны улицы. Забор был сплошной дощатый, но до земли во многих местах не доходил сантиметров на 20.
И вот когда я присел и стал рвать траву - глядь, а мама с другой стороны. но чуть дальше, метрах в трёх, на корточках сидит. Я весь напрягся, стал к ней поближе «подгребать», предвкушая зрелище.
И вот наконец я увидел то, чему не поверил от счастья - присевшую мамусю с нежным белым пузиком, а внизу пузика - негустой треугольник волос с широко раскрытой розовой щелкой ****ы!
Трудолюбивая мама уже долго работала сидя низко на корточках, и всё её женское хозяйство вылезло из больших половых губ и было видно. У меня сердце колотилось так что я даже кончить не мог, зато потом мне на несколько лет вперёд хватило впечатлений дрочить.
Интересно, от чего это зависит - на вид женщины вроде по внешним приметам похожи, но у одной ****а и весь лобок сильно заросшие, а у другой – совсем мало? Причём это не всегда зависит от того - блондинка это или брюнетка.
И у тех и у тех бывают и заросшие, и почти голенькие письки.
У моей мамы промежность мало волосатая от природы, даже можно и не подбривать! При этом она от природы почти брюнетка -тёмная шатенка, и глаза тёмные. А половые губы поросшие нежной невысокой шерсткой, аккуратные.
По подслушанным мною в детстве беседам мамы с двумя ее сёстрами (моими тётками) - мама рожала только один раз, а ещё вынуждена была сделать четырнадцать абортов. До замужества – три, ещё один – сразу после развода с первым мужем, ещё три – по согласованию и с согласия моего отца, и остальные семь – тайно от отца в течение примерно двадцати лет их замужества, чтобы он не узнал, как она залетала и от кого.
Очень возбуждает подслушанный мною факт – недавно на кухне она вполголоса рассказала тётке Марусе, что у нее менструации прекратились только после 58 лет:
-Представляешь, Маруся, я в доме отдыха после пляжа снимаю плавки – а они все в крови!
Тогда я понял, почему она, уже будучи на пенсии, регулярно покупала прокладки, как девочка.
Выходит, она еще 2-3 года назад была ещё настоящей самкой! Это же так прекрасно.
Отдельная тема - это мои тётки, сёстры мамы. Особенно младшая, очкастая Маруся. Она когда мне было 5 лет и мама уезжала в санаторий и оставляла меня ей на воспитание – каждую ночь брала меня к себе в постель, ложила и садила на себя(спала голая), помню что тёрся о её мохнашку, с жесткими волосами.
А каждый вечер перед сном она меня купала при этом ласкала и целовала мне член, который становился твёрдым и было очень приятно. Очкастые все сучки! Особенно тёти!
Самое интересное, что я потом маме ничего про это не рассказывал.
Сейчас мамусе 59 лет. Как я уже говорил, она от природы кареглазая тёмная шатенка, но из-за сильной седины она в последние годы обесцвечивает волосы и ходит как блондинка, с благородной сединой. Зубы ровные белые, ножки стройные, ляжки худощавые. Попа всю жизнь плотная, не отвисшая.
Мама всегда была довольно полной - сиси 5 размера "накачаные",
плотные были лет до 52, когда без лифчика то отвисали до самого пупика.
Потом, с возрастом, конечно пошел спад, и теперь они болтаются и чуть ниже. Зато сексуальность от этого только увеличилась!
Но соски, к сожалению, небольшие, светло-розовые. Жаль, я люблю чтоб были длинненькие.
После 55 она поддалась на всеобщую моду - начала курить(!) и сильно похудела, так что теперь она очень стройная, правда, все прелести несколько отвисли.
Так что я думаю, что те, кто говорят что не представляют, как можно дрочить на маму и что это святое - просто думаю им ещё не пришлось попасть в такую ситуацию, когда прямо перед глазами случайно - голенькая детородная щель его мамы, смотри сколько хочешь - а сперма просто сама извергается, и ничего нельзя сделать!
Потом я много раз обдумывал эту ситуацию - что, разве я её меньше стал уважать от того, что посмотрел в деталях её как это делает гинеколог в кресле? Конечно, нет!
Зато я на своём опыте ощутил, какое сокровище моя мама для всех мужчин, какое потрясающее удовольствие она может принести просто даже ничего не делая, а только показав часть тела.
Эпилог.
Вчера, когда мама нагнулась за диван, чтобы поднять расчёсу - я был начеку и увидел её голую задницу (она была в короткой ночнушке), белые ягодицы и даже плотно сжатые губы ****ы. Ей щель была такая влекущая! До сих пор стоит.
Читайте также: