Кровать на подводной лодке
Обновлено: 13.06.2024
Когда пишешь о подводниках любых стран, которые служили на дизельных подводных лодках, невозможно промолчать об условиях, в каких им приходилось находиться дни, недели и месяцы.
Как ни горько и ни обидно, но об этом не прочитаешь в мемуарах советских подводников. В то время жёсткая партийная цензура не пропускала ни одного живого слова и правдивого рассказа.
Все мемуары как будто написаны под копирку, как правило, казённым суконным языком. Правдивые документальные свидетельства попадали в печать просто чудом. Например, такой была книга Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо».
Сейчас, когда появилась возможность писать правду, в живых не осталось никого из участников войны, которые могли бы это сделать или рассказать.
Но поскольку подводные лодки времён войны были похожи одна на другую, то условия службы на них мало чем отличались в разных странах, поэтому то, что я рассказываю о немецких подводниках, можно в части быта проектировать и на советские подводные лодки.
Подводники были элитой, особой морской кастой. Это определялось условиями их службы.
Что такое подводная лодка времён Второй мировой войны? Это большая железная труба длиной примерно с два железнодорожных вагона, разделённая отсеками с герметично закрывающимися люками, набитая всевозможными механизмами, приборами, торпедами, минами, снарядами и продовольствием.
Для людей оставался узкий проход из отсека в отсек, а там, где это возможно, находились по бортам узкие койки в два-три яруса. Главное требование, которое предъявлялось к подводнику, - он не должен страдать клаустрофобией (боязнью замкнутого пространства). Теснота – это первое, с чем приходилось сталкиваться на подводной лодке.
Каждый поход во время войны проходил на пределе человеческих возможностей. Поэтому подводник должен был обладать не только крепким здоровьем, но и иметь устойчивую психику. Воздух внутри лодки был тяжёлым, влажным, заполнен вредными испарениями.
Если увеличивался процент содержания углекислого газа, то людей начинало клонить в сон, что было крайне опасным.
Вся жизнь каждого члена экипажа делилась на вахту, которая длилась четыре часа, и свободное от вахты время, заполнявшееся техническим обслуживанием механизмов и учениями. Коек на всех не хватало, поэтому, когда товарищ становился на вахту, то сменившийся ложился в его ещё тёплую постель.
Не несли вахту только два человека: командир и кок, потому что эти люди практически находились на вахте постоянно. Понятия времени года и суток стирались. Пресная вода выдавалась крайне ограниченно, только для питья и приготовления пищи.
Из-за невозможности умываться подводники не брились, не чистили зубы. Неудивительно, что появлялись всевозможные заболевания ротовой полости и кожных покровов, сыпь, раздражение кожи.
Вентиляция и контроль климата в лодке были плохими. Температура в дизельном отсеке поднималась до 48 °C. Когда лодка шла в надводном положении, то можно было оглохнуть от шума дизелей.
На подводной лодке имелся душ, но только врач и командир давали разрешение для его использования: должна быть веская причина. Время пребывания в душе контролировалось по секундомеру. Предельное время помывки – три минуты.
В южных широтах в надводном положении корпус лодки нагревался, внутри становилось нечем дышать, зимой, в северных широтах, в отсеках страдали от холода. Даже посещение туалета было событием. Один туалет на несколько десятков человек работал только на глубине до 24 метров.
При погружении подлодки на бОльшую глубину нужно было пользоваться ведром, а по малой нужде трюмными водостоками. Можно себе представить, какие запахи разносились по кораблю.
Подводная лодка – маленький корабль (напоминаю, что пишу о Второй мировой войне). В надводном положении её немилосердно швыряют волны.
От такой качки развивалась морская болезнь, людей тошнило, при этом ни умыться, ни убрать как следует. В бурную погоду вахтенные в рубке привязывались, потому что большой волной могло смыть за борт, как случилось на одной из подводных лодок в Северной Атлантике.
Тогда волной вырвало и крепления, к которым привязывались вахтенные. Всю вахту смыло, люди погибли, а узнали о случившемся только тогда, когда пришла смена.
Никакая одежда не защищала от брызг океанской воды, разъедало глаза, а следить за горизонтом и небом нужно было очень бдительно, чтобы не пропустить самолёт или вражеский корабль.
В такую погоду вахту несли по два часа. Высушить одежду было негде. Тогда большинство людей курили, о вреде курения ещё не знали, поэтому воздух был синим от дыма. Подводники уходили в патрулирование иногда на три месяца.
Свежая еда заполняла все отсеки подводной лодки. В любой стране подводников кормили всем самым лучшим. Но места для хранения продовольствия были маленькими, поэтому заполняли все открытые пространства.
Между торпедами висели окорока и связки сосисок, в ящики для личных вещей экипажа укладывали свежие яйца и фрукты, консервы. Но очень скоро свежей пищи не оставалось.
Консервированный хлеб не любили, а свежий называли «кроликом», он тоже подвешивался в сетках и быстро покрывался белой пушистой плесенью, отсюда и прозвище.
Кровать на подводной лодке
Для подводников, привыкших к службе на субмарине, нет ничего необычного в жизни, проходящей в замкнутом пространстве. Тем не менее, любому гражданскому интересно, как обстоят дела у моряков с отдыхом, сном, водными процедурами - словом, всем, что необходимо любому человеку.
Первое, что отмечают все, кому удается побывать на субмарине или посмотреть фото, сделанные там - теснота. Действительно экономится каждый сантиметр пространства. На этом фото - трап, по которому моряки спускаются в подлодку. Все компактно, узко и удобно только для стройных мужиков. Крупногабаритные, скорее всего, почувствуют себя Винни-Пухом, пытающимся выйти из норы Кролика.
Так же тесно и внутри. Коридоры узкие, сверху донизу заполненные приборами и оборудованием. Есть они и на камбузе, и даже в отсеках, в которых моряки спят.
Камбуз
Каждый сантиметр на борту используется сразу для нескольких целей. К примеру, на небольших подлодках столовая, в случае необходимости, может выступать в роли операционной, а торпедный отсек нередко становится тренажерным залом или баней. В современных субмаринах для этих целей обустроены отдельные зоны.
Кают-компания офицеров
Спальные отсеки
Спальные места не только довольно узкие и расположены в самых неожиданных для непосвященных местах, но и их количество не соответствует числу служаших на субмарине. Все дело в том, что распорядок на подлодке своеобразный: служба проходит вахтами, поэтому никогда не бывает так, чтобы все моряки спали одновременно. Один спит - другой несет службу, и так - круглые сутки.
На маленьких подлодках в этом отсеке может быть расположен раскладной стол для приема пищи. Из-за экономии места отдельная столовая на таких субмаринах не предусмотрена.
Спальные отсеки, согласно правилам, не запираются, входят и выходят моряки туда без стука - давняя традиция, поэтому уединиться там просто нереально.
Столовая
Столовая - место, где экипаж ест и расслабляется. Питание на субмарине отличное - составляя рацион подводников, разработчики учитывали стрессовые условия несения службы, поэтому постарались частично и, насколько это возможно, хорошим питанием скомпенсировать недостаток свободного места, отсутствие солнечного света и постоянное напряжение. Первое, второе и третье готовятся только на один раз - пища не хранится, потому всегда свежая.
В первые недели похода активно используют скоропортящиеся продукты, поэтому меню может включать самые вкусные деликатесы: осетрину, икру или малосольную красную рыбу.
К примеру, такое меню для подлодки не редкость, но только в первые недели плавания:
Завтрак:
Овсянка, печеночный паштет, плавленый сыр, масло, белый хлеб, печенье; кофе, чай, сгущенное молоко, сахар – по выбору.
Обед:
Закуска – винегрет и икра осетровая; на первое – мясной бульон с овощами; на второе – свиная поджарка с макаронами; десерт – свежие фрукты и компот.
Ужин:
Готовится без первого блюда плюс шоколад и 50 граммов вина!
На субмарине всегда хранится запас еды из расчета планируемых дней в море. На подлодках установлены опреснители, поэтому за наличие питьевой воды можно не опасаться.
50 граммов красненького сухого - традиция, которая поддерживается на любой подлодке. При нахождении в море раз в день подводникам - что на атомной лодке, что на дизельной - положено выпивать именно такое количество вина, не больше. Красное сухое помогает поддерживать важные процессы в организме человека, находящегося в условиях ограничения движения, и снижает уровень радионуклеидов и помогает не сойти с ума от стресса.
Тридиционная еда на подводной лодке
Тем, кто несет службу в ночную смену, положен ночной чай с медом, печеньем, сгущенкой. На руки также выдается небольшая плитка шоколада и сушеная рыба (чехонь или вобла).
Еще одна особенность пищи на подлодке - проспиртованный или замороженный (чаще всего) хлеб, ведь свежие батоны и булки моряки могли есть только первые дни после начала похода. Раньше хлеб не морозили, а пропитывали спиртом. Затем кок помещал его в печь, где спирт выпаривался и на стол подводникам попадал свежая, будто только что испеченная буханка.
Я учился в Военно-морском училище им. Дзержинского, но это офицерский путь. А матросом на подлодку можно попасть и через военкомат: они направляют призывников в учебный центр, где полгода идёт подготовка. Каждой специальности соответствует своя боевая часть, вроде отделов в компании. Первая — штурманская, вторая — ракетная, третья — мино-торпедная, четвёртая — радиотехнических средств и связи, куда как раз попал я потом, и пятая — электромеханическая, самая большая. С первой по четвёртую части — это так называемый БЧ-люкс. Они ходят чистенькие и опрятные. А БЧ5 — это «маслопупы», они там по колено в масле и воде, на них все трюмы, насосы и двигатели. После учебки идёт распределение на базы. Сейчас подлодки базируются либо на Севере, в Западной Лице, Гаджиево, Видяево, либо на Камчатке, город Вилючинск. Ещё одна база есть на Дальнем Востоке — её в народе называют Большой Камень или Техас. В Балтийском и Чёрном море атомных подводных лодок нет — только дизельные, то есть не боевые. Я же попал на Северный флот, в Западную Лицу.
Когда подводная лодка выходит первый раз в море, все моряки должны пройти обряд посвящения. У меня был минимальный: в плафон из каюты налили забортной воды, которую надо выпить. Вкус у неё жутко вяжущий и горький. Неоднократно были случаи, когда людей сразу тошнило. Тогда же вручили свидетельство, нарисованное от руки, что я теперь подводник. Ну а на некоторых лодках к этому обряду добавляется «поцелуй кувалды»: её подвешивают к потолку и, когда судно качает, матрос должен изловчиться и её поцеловать. Смысл последнего обряда от меня ускользает, но спорить здесь не принято, и это первое правило, которое выучиваешь, входя на борт.
Почти что на каждой подводной лодке есть два экипажа. Когда один уходит в отпуск (а они положены после каждой автономки), заступает другой. Сначала идёт отработка задач: например, погрузиться и выйти на связь с другой подлодкой, глубоководное погружение на максимальную глубину, учебные стрельбы, в том числе по надводным кораблям, если все упражнения штабом приняты — то лодка уходит на боевую службу. Автономка длится по-разному: самая короткая — 50 суток, самая длинная — 90. В большинстве случаев мы плавали подо льдами Северного полюса — так лодку не видно со спутника, а если лодка плавает в морях с чистой водой, её можно увидеть даже на глубине 100 метров. В нашу задачу входило патрулирование участка моря в полной готовности и применение, в случае нападения, оружия. Одна подлодка с 16 баллистическими ракетами на борту может стереть с лица Земли, например, Великобританию. На каждой из 16 ракет находится 10 автономных боеголовок. Один заряд равен примерно пяти-шести Хиросимам. Можно посчитать, что мы ежедневно возили с собой 800 Хиросим. Было ли мне страшно? Не знаю, нас учили, что боятся те, по кому мы можем выстрелить. А так я не задумывался о смерти, вы же каждый день не ходите и не думаете о пресловутом кирпиче, который может упасть на голову? Вот и я старался не думать.
Экипаж подлодки круглосуточно несёт вахту в три смены по четыре часа. Каждая смена завтракает, обедает и ужинает отдельно, между собой практически не общаясь. Ну, кроме собраний и общих мероприятий — праздников, например, или соревнований. Из развлечений на лодке — турниры по шахматам и домино. Пробовали устраивать что-то спортивное вроде поднимания гири, отжимания от пола, но нам запретили из-за воздуха. Он в подлодке искусственный, с повышенным содержанием двуокиси углерода СО2, и физические нагрузки плохо влияли на сердце.
Ещё нам кино показывают. Когда не было всех этих планшетов и DVD-плееров, в общей комнате стоял плёночный кинопроектор. Крутили в основном что-то патриотическое или комедии. Вся эротика, конечно, была запрещена, но матросы выкручивались: нарезали самые откровенные моменты фильмов, где девушка раздевается, например, склеивали их в один и пускали по кругу.
Жить в замкнутом пространстве не так трудно, как кажется. Во многом потому, что ты всё время занят — восемь часов проводишь на вахте. Надо следить за показателями датчиков, пультом, делать записи — в общем, не отвлечёшься на посидеть и подумать о жизни. Каждый день примерно в 15:00 всех поднимают на «малую приборку». Все идут убирать какой-то участок. У кого-то это пульт управления, с которого надо смахнуть пыль, ну а у кого-то — гальюн (уборная для матросов в носовой части корабля. — Прим. ред.). Причём самое обидное — закреплённые за тобой участки не меняются всю службу, поэтому если уж начал драить туалет — драишь его до конца.
Что мне нравилось в плавании — так это отсутствие морской болезни. Лодку шатало только в надводном положении. Правда, по правилам лодка обязана всплывать раз в сутки, чтобы провести сеанс радиосвязи. Если подо льдами — то ищут полынью. Выйти подышать, конечно, нельзя, хотя случаи бывали.
За день кок должен не только девять раз наготовить на ораву в 100 голодных матросов, но и для каждой смены накрыть столы, потом собрать посуду и перемыть её. Но, надо заметить, подводников кормят очень хорошо. На завтрак обычно творог, мёд, варенье (иногда из лепестков розы или грецких орехов). На обед или ужин обязательно красная икра и балык из осетровых рыб. Каждый день подводнику положено 100 граммов сухого красного вина, шоколадка и вобла. Просто в самом начале, ещё в советские времена, когда говорили о том, чем подводникам поднимать аппетит, комиссия разделилась: они голосовали за пиво, другие — за вино. Выиграли последние, но вобла, которая шла в паре с пивом, в пайке почему-то осталась.
Экипаж состоит из офицеров, мичманов и матросов. Главный всё равно командир, хотя внутренняя иерархия тоже существует. Офицеры, например, кроме командира, называют друг друга только по имени-отчеству, ну и требуют к себе соответствующего обращения. А вообще субординация как в армии: начальник отдаёт приказание — подчинённый его выполняет без комментариев. Вместо дедовщины на флоте есть годковщина. Тех матросов, которые только пришли на флот, называют караси: они должны тихо сидеть в трюме и убирать воду и грязь. Следующая каста — подгодок — матрос, который отслужил два года, а самые крутые — годки — у них срок службы больше, чем 2,5 года. Если за столом сидят восемь человек, из которых, например, два годка, то еда делится пополам: одна половина — это их, а вторая — всех остальных. Ну могут ещё сгущёнку отобрать или за шилом послать сбегать. По сравнению с тем, что в армии происходит, здесь практически равенство и братство.
Устав — это библия, наше всё, считай. Правда, иногда до смешного доходит. Например, согласно ст. 33 Строевого устава российских военных сил, движение бегом начинается только по команде «бегом марш». И вот один раз замкомдива в море пошёл в гальюн, а там замок висит. Он в центральный пришёл и старпому приказывает: «Старпом, гальюн откройте». Старпом сидит спиной — не реагирует. Замкомдива не выдержал: «Старпом, принесите ключ бегом». А он продолжает сидеть как сидел. «Бегом, я Вам говорю! Вы что, не слышите меня? Бегом! Бл. Чего Вы ждёте?» Старпом закрыл устав, который он читал, кажется, всё свободное время, и говорит: «Я жду, товарищ капитан первого ранга, команду „марш“».
Командиры разные бывают, но все должны вызывать трепет. Священный. Ослушаться или перечить ему — получить выговор в личное дело как минимум. Самый колоритный начальник, который мне попадался, — капитан первого ранга Гапоненко (фамилия изменена. — Прим. ред.). Было это в первый год службы. Только в Мотовский залив вышли, Гапоненко пропал из виду с флагманским киповцем (должность на лодке, слесарь КИПиА — Контрольно-измерительная аппаратура и автоматика) в своей каюте. Дней пять пили не просыхая, на шестой день Гапоненко вдруг поднимается в центральный в куртке-канадке и валенках: «Давайте, говорит, всплывайте, покурим». Покурили. Он спустился вниз, осмотрелся: «Чем это вы тут занимаетесь, а?» Говорим, учебные маневры отрабатываем, вот надо скооперироваться с соседней лодкой, 685-й бортовой. Он вдруг сам пролез за пульт, взял микрофон и вышел в эфир. «685-й бортовой, я 681-й бортовой, прошу исполнить „слово“ (а слово на морском языке означает застопорить ход, остановиться)». На другом конце провода раздалось какое-то мычание. А потом: «Я 685-й бортовой, исполнить „слово“ не могу. Приём». Гапоненко начал нервничать: «Приказываю исполнить „слово“ немедленно!» А в ответ ещё более настойчиво: «Повторяю вам, исполнить „слово“ не могу. Приём». Тогда он уже совсем озверел: «Я, б…, приказываю тебе, су…, исполнить „слово“ …! Немедленно, слышишь! Я капитан первого ранга Гапоненко! Ты придёшь в базу, су. я тебя, бл…, за жопу подвешу. » Повисла смущённая тишина. Тут радист, полумёртвый от страха, бледнеет ещё сильнее и шепчет: «Товарищ капитан первого ранга, прошу прощения, я ошибся, нам нужен 683-й бортовой, а 685-й бортовой — это самолёт». Гапоненко пульт разбил, выдохнул: «Ну вы и му@аки тут все», — ушёл обратно в каюту и до всплытия больше не появлялся.
Как матросы отдыхают на подводной лодке?
Подводная лодка – секретный военный объект, на котором служба проходит совершенно по другим правилам, нежели на кораблях и тем более на суше. Ограниченное замкнутое пространство вносит свои коррективы, но при этом не лишает матросов отдыха.
Те, кто привык нести службу на подлодке, утверждают, что ничего страшного в этом нет, никто не мучается ни от клаустрофобии, ни от морской болезни и с ума тоже никто не сходит.
А есть ли время на отдых?
На каждой лодке предусмотрено 2 экипажа:
- пока один уходит в плавание,
- другой находится в отпуске.
Автономное плавание может иметь различную продолжительность: минимум 50 дней, максимум 90, после чего обязателен отпуск. Хотя целиком его не всегда удается отгулять из-за различных сборов и тренировок.
Что касается службы на подлодке, то отдых как таковой, естественно, предусмотрен. Но стоит иметь в виду, что даже личного спального места на каждого члена экипажа нет.
Это связано с тем, что служба идет вахтенным методом, поэтому пока одни спят, другие несут службу.
Кстати, спальные места достаточно узкие, расположены в разных местах. Вахта идет в три смены (4 часа через 8 часов), каждая смена между собой не слишком сильно общается, принимают пищу они отдельно.
Минимальный комфорт
Главным местом отдыха принято считать столовую.
Даже на небольших суднах питание отличное, чтобы компенсировать службу в условиях стресса, отсутствие солнечного света, минимум места.
Матросы могут смело рассчитывать на первое, второе и третье, а не на скудный сухой паек.
Такие продукты как мед, разнообразное варенье, творог, икра, балык – постоянные гости на столе подводника.
Также матросам выдают шоколад и по 100 мл сухого красного вина.
Вкусная еда – залог хорошего настроения. Кстати, пока матрос не на лодке, а дома, ему продукты выдают пайками и достаточно хорошими.
В обязательном порядке есть зона отдыха, где можно посмотреть телевизор, послушать музыку. Интерьер этой комнаты максимально приближен к домашнему, уютному, хотя все зависит от размера подлодки.
Одним из способов переключиться от службы являются физические тренировки, но тяжелые виды спорта.
Соревнования на подлодке запрещены из-за искусственно вырабатываемого воздуха, высокого содержания углекислого газа. Возможны совсем простые тренажеры, больше приветствуются шахматы, домино.
Мобильными телефонами пользоваться запрещено, никакого интернета, так что это развлечение недоступно. Только в особых случаях и то во время всплытия.
Особенности отдыха на большой субмарине
Чем больше подлодка, тем больше возможностей и для отдыха. Вместо миниатюрной комнатки с телевизором матросам доступен просторный зал, в котором есть кресло-качалка, мягкий диван и комфортные кресла.
На небольших подлодках предусмотрен лишь душ для гигиенических процедур, рассчитанный на 3 минуты на человека. Но на внушительных субмаринах есть сауна и небольшой бассейн, где можно окунуться после парилки.
Еда и на большой субмарине считается одним из главных вариантов отдыха, поэтому необычные блюда и кок, который раньше работал в ресторане – не редкость.
Во время подъема лодки на поверхность, с разрешения начальства, моряки могут позагорать на палубе или поплавать. Но такой отдых – явление не частое, скорее исключение.
Подписывайтесь на наш канал, если вы хотите отдохнуть сами, и желаете узнать как отдыхают другие люди)
Побывал на советской подлодке, ходившей к Кубе. Показываю, где моряки готовили, спали и мылись
В Калининграде я побывал внутри советской субмарины Б-413, которая доходила до Кубы, тайно проникала под бок к США в Мексиканский залив, совершала "автономку" в 392 дня без смены экипажа.
Лично мне, как человеку далекому от военно-морской тематики, было интереснее посмотреть на быт подводников, - как они месяцами жили в замкнутом пространстве на объекте повышенной опасности. Где и как готовилась еда на 80 человек, где они все спали, принимали душ и, пардон, оправлялись.
В целом отсеки субмарины напоминают плацкарт, только гораздо ниже по высоте и загроможденный аппаратурой и коммуникациями. В некоторых каютах расположение спального место поперечное, из-за чего ноги, как и в вагоне поезда, попадают в проход. Но подводникам сделали что-то типа ящиков, выходящих в "коридор". Вот они на фото ниже:
Личное пространство офицеров вполне цивильное, рассчитано на двоих человек и снабжено двухъярусной кроватью. А вот капитан подлодки имел, так сказать, личный кабинет:
Рядовой состав жил в более спартанских условиях. Вот например, несколько койка-мест матросов в кормовом отсеке. Надпись гласит, что он был в первую очередь торпедным, и только потом жилым:
Но отправимся поближе к кухне, или как ее называют на флоте - камбуз. Вот в таких условиях кок (повар) готовил пищу почти сотне мужчин с хорошим аппетитом. Думаю, что он трудился здесь нон-стоп.
На подлодке интересная система утилизации мусора. Просто так его за борт не выкинуть. Все отходы измельчались, помещались в специальный накопительный шлюз, и, когда позволяла акустическая обстановка, "выстреливались" в глубины океана с помощью сжатого воздуха. По такому же принципу работала и уборная на субмарине, а точнее и профессиональнее говорить - гальюн.
Теперь вы понимаете, зачем здесь столько вентилей? Стоит перепутать пару из них, и сточные воды пойдут не туда, куда надо)
Но вы еще не видели место оператора систем погружения и всплытия. Вот где количество больших и малых крутилок зашкаливает. Недаром подводники сравнивают работу на этом посту с игрой на пианино.
А где же мылся личный состав? Рядом со вторым гальюном располагается душевая. Пол прикрыт деревянной решеткой, вода подается из лейки с потолка. Горячая вода - обычно морская, а разбавляли ее опресненной холодной.
Опять скажу, что офицеры имели больше удобств. Например, в кают-компании они принимали пищу из фарфоровой посуды:
Да и места здесь было побольше, чем в остальных "комнатенках" подводной лодки. Правда, в экстренном случае на "просторах" кают-компании разворачивалась операционная, - прямо на столе. На этот случай потолок даже был оборудован хирургическими осветительными приборами. Видите их на фото?
В общем, после такой экскурсии по субмарине проникаешься уважением к подводниками: насколько они должны быть психологически выносливыми и профессионально подготовленными, чтобы месяцами слаженно нести вахту в глубинах морей. Я бы сравнил их с космонавтами.
Читайте также: