Что наша жизнь простыня да кровать

Обновлено: 19.05.2024

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь — зараза,
Я не знал, что любовь — чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.

Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь — простыня да кровать.
Наша жизнь — поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на хер…
Не умру я, мой друг, никогда

Великая босоножка.. . несчастная и счастливая.. . Айседора Дункан

В частном собрании (Москва) имеется экз. рукописного сборника: «Сергей Есенин. Два ненапечатанных стихотворения 1923 года» . На первой странице, в скобках: «Айседоре Дункан» . Затем переписаны два стихотворения: «Сыпь, гармоника! Скука.. . Скука. » и «Пой же, пой. На проклятой гитаре. » . В конце сборника пояснение: «Стихи предназначались для сборника „Москва кабацкая“ и не были пропущены цензурой. Переписаны с полученного от В. И. Вольпина экземпляра, напечатанного на пишущей машинке и сверенного с подлинником поэта В. Эрлихом. Москва. 16 февраля 1926 года. В. Цветков» .
Тексты совпадают с основной редакцией (различия только в пунктуации) , за исключением четвертой строфы стихотворения «Пой же, пой. На проклятой гитаре. » , которая представлена в редакции, не зафиксированной в известных автографических и печатных источниках:

Пой, Сандро, навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рать.
Пусть целует она другого
Изжитая, красивая блядь.

Есенин и Дункан возвратились в Россию в 1923 году в августе (поездка заняла 15 месяцев) , а осенью разошлись.

Брак с Айседорой распался. Сделав несколько безуспешных попыток вернуть Есенина, Дункан уехала из России. Дни Есенина были уже сочтены. Москва, Ленинград, гостиница «Англетер» - где они с Айседорой провели медовый месяц.

После смерти Есенина Айседора прожила всего два года. Её смерть в Ницце в 1927 году очень похожа на самоубийство - она погибла задушенная собственным шарфом, конец которого ветром, на ходу попал в колесо. Юрий Анненков назвал её смерть таинственной предопределённостью.

Поэт Георгий Иванов при известии о гибели Айседоры записал в дневнике: «Да. Бывают странными пророками поэты иногда… Как не согласиться - бывают… »

И разве не пророчество - эти стихи, написанные Есениным в берлине 1923 году:

«…В роковом размахе
этих рук роковая беда… »

Есенин и Айседора, любовь и разрыв - и почти одновременная смерть.

«Не гляди на её запястья
И с плечей её льющийся шёлк.
Я искал в этой женщине счастья
А нечаянно гибель нашёл… »

Поэт А. Кусиков вспоминал: "Были у Горького. Сережа читал. Горький плакал. А вскоре, после долгих бесед в ночи, под гитару мою, писал "Москву кабацкую".

". Пусть целует она другого, молодая, красивая дрянь. " Это точно была стерва, Миклашевская. Айседоре было тогда далеко за сорок.

Rona Мыслитель (8950) Из книги Айседоры Дункан «Мой муж Сергей Есенин». «Айседора гладит поэта по льняным кудрям и нежно говорит одно из немногих знакомых ей русских слов: „Ангель“. Потом, заглянув ему в глаза, добавляет: „Чиорт! “ Страстный, яркий и короткий брак американской танцовщицы Айседоры Дункан и русского поэта Сергея Есенина до сих пор вызывает немало вопросов. Почему двух таких разных людей тянуло друг другу? Как эта роковая любовь повлияла на творчество великого поэта и на его трагическую смерть? «Женщина или мужчина, которые напишут правду о своей жизни, создадут величайшее произведение» «Я дошла до того безумного состояния, .когда не могла уже жить ни с ним, ни без него». Айседора Дункан

. Что ж так имя твое звенит словно Августовская прохлада.
Это конечно же мое субъективное мнение, но мне кажется драматической музой стихов поэта в двадцатые годы была Августина Миклашевская. (Обольстительная, искусная стерва была эта Августа)

В то время он встречался и со своей первой женой (ей же посвящены стихи "Письмо к женщине"), и с Августиной, и с Айседорой (которая его пыталась вернуть, но он от неё сам бегал, да и молодой её не назовёт, даже Есенин).
У него было состояние полного раздрая, Августина же наоборот, вызывала (пыталась) самые светлые чувства и всячески пыталась помочь, но душа пьющего поэта, тем паче- потёмки, чем у обычного человека. Кто его знает, что там в голову пришло, сам хорош, гулял так гулял, а бабы виноваты. Это при всей любви к нему как к поэту!

Есенин

Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак,
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.

На улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.

Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.

Я уж готов. Я робкий.
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки -
Душу мою затыкать.

Не криви улыбку, руки теребя,-
Я люблю другую, только не тебя.

Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо -
Не тебя я вижу, не к тебе пришел.

Проходил я мимо, сердцу все равно -
Просто захотелось заглянуть в окно.

Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.

Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!

Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.

Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.

Увядающая сила!
Умирать так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.

Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: «Я твоя».

И чтоб свет над полной кружкой
Легкой пеной не погас —
Пей и пой, моя подружка:
На земле живут лишь раз!

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои вполукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углу прижимал.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на хер.
Не умру я, мой друг, никогда.

Снова выплыли годы из мрака
И шумят, как ромашковый луг.
Мне припомнилась нынче собака,
Что была моей юности друг.

Нынче юность моя отшумела,
Как подгнивший под окнами клен,
Но припомнил я девушку в белом,
Для которой был пес почтальон.

Не у всякого есть свой близкий,
Но она мне как песня была,
Потому что мои записки
Из ошейника пса не брала.

Никогда она их не читала,
И мой почерк ей был незнаком,
Но о чем-то подолгу мечтала
У калины за желтым прудом.

Я страдал. Я хотел ответа.
Не дождался. уехал. И вот
Через годы. известным поэтом
Снова здесь, у родимых ворот.

Та собака давно околела,
Но в ту ж масть, что с отливом в синь,
С лаем ливисто ошалелым
Меня встрел молодой ее сын.

Мать честная! И как же схожи!
Снова выплыла боль души.
С этой болью я будто моложе,
И хоть снова записки пиши.

Рад послушать я песню былую,
Но не лай ты! Не лай! Не лай!
Хочешь, пес, я тебя поцелую
За пробуженный в сердце май?

Поцелую, прижмусь к тебе телом
И, как друга, введу тебя в дом.
Да, мне нравилась девушка в белом,
Но теперь я люблю в голубом.

Сыпь, гармоника! Скука. Скука.
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука.
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали,
Невтерпёж!
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Или в морду хошь?

В огород бы тебя, на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!
Пей, выдра! Пей!
Мне бы лучше вон ту, сисястую,
Она глупей.

Я средь женщин тебя не первую,
Немало вас.
Но с такой вот, как ты, со стервою
Лишь в первый раз.

Чем больнее, тем звонче
То здесь, то там.
Я с собой не покончу.
Иди к чертям.

К вашей своре собачей
Пора простыть.
Дорогая. я плачу.
Прости. Прости.

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный.

"Слушай, слушай,-
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

Ночь морозная.
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет "она",
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами.

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится".
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу.

. Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один.
И - разбитое зеркало.

Другие статьи в литературном дневнике:

31.07.2013. Есенин
12.07.2013. ***
09.07.2013. О пользе любовников

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Сергей Есенин - Пой же, пой. На проклятой гитаре..

Коллаж мой – на основе фото из интернета
(Сергей Есенин и Сергей Клычков, которому поэт посвятил гениальные строки «Не жалею, не зову..», а также своё предсмертное стихотворение “До свиданья, друг мой, до свиданья..» и др.)

Перевод на украинский язык: Николай Сысойлов
Перевод c русского на болгарский язык: Красимир Георгиев

Грай же, грай. На прокля'тій гітарі
Витанцьовують пальці півкруг.
Захлину'тись би в цьому угарі,
Мій останній, єдиний мій друг.

Не дивись на звабли'ві зап’ястя
І плечей одурманливий шовк.
Я шукав невмирущого щастя –
Ненавмисно загибель знайшов.

Я не знав, що любов – це морока,
Я не знав, що кохання – чума.
Підійшла і примруженим оком
Хулігана звернула з ума.

Грай, мій друг. Хай розвіє біль ту'ги
Буйну рань, де був з нею і я.
А тепер – хай цілується з дру'гим,
Молода і красива змія.

Ах, постій. Я її ж бо не лаю.
Ах, зажди. Я її не кляну.
Дай тобі я про се'бе зіграю –
Про свій біль – під басо'ву струну.

Ллється днів позолочений купол.
Серця спів – мов з рожевого сну.
Я багато дівчат перещупав
І багато жіно'к пригорнув.

Ще юнацьким підгледів я оком –
Так! Гірка є то правда землі –
Суку, ту, що стікає вщент соком,
Лижуть в чергу палкі' кобелі'.

То ж навіщо ці ревнощі о'йкань.
То ж чого шаленію, мов звір.
Наша суть – простирадло та койка.
Сенс життя – з поцілунком у вир.

Грай же, грай! Бий по струнах з розмаху:
Хай коханки почують цю гру.
Тільки знаєш, – пішли їх всіх.. на' хер..
Я ніколи, мій друг, не помру.

***
Николай Сысойлов,
14.01.16

Грай же, грай. На прокля'тій гіта'рі
Витанцьо'вують па'льці півкру'г.
Захлину'тись би в цьо'му уга'рі,
Мій оста'нній, єди'ний мій друг.

Не диви'сь на звабли'ві зап’я'стя
І плече'й одурма'нливий шовк.
Я шука'в невмиру'щого ща'стя –
Ненавми'сно заги'бель знайшо'в.

Я не знав, що любо'в – це моро'ка,
Я не знав, що коха'ння – чу'ма.
Підійшла' і примру'женим о'ком
Хуліга'на зверну'ла з ума'.

Грай, мій друг. Хай розві'є біль ту'ги
Буйну рань, де був з не'ю і я.
А тепе'р – хай цілу'ється з дру'гим,
Молода' і краси'ва змія'.

Ах, пості'й. Я її ж бо не ла'ю.
Ах, зажди'. Я її не кляну'.
Дай тобі' я про се'бе зігра'ю –
Про свій біль – під басо'ву струну.

Ллє'ться днів позоло'чений ку'пол.
Се'рця спів – мов з роже'вого сну.
Я бага'то дівча'т перещу'пав
І бага'то жіно'к пригорну'в.

Ще юна'цьким підгле'дів я о'ком –
Так! Гірка' є то пра'вда землі' –
Су'ку, ту, що стіка'є вщент со'ком,
Ли'жуть в че'ргу палкі' кобелі'.

То ж наві'що ці ре'внощі о'йкань.
То ж чого' шалені'ю, мов звір.
На'ша суть – простира'дло та ко'йка.
Сенс життя' – з поцілу'нком у вир.

Грай же, грай! Бий по струна'х з розма'ху:
Хай коха'нки почу'ють цю гру.
Ті'льки зна'єш, – пішли' їх всіх.. на' хер..
Я ніко'ли, мій друг, не помру'.

ПЕЙ ТИ, ПЕЙ! НА ПРОКЛЕТА КИТАРА
(перевод на болгарский: Красимир Георгиев)

Пей ти, пей! На проклета китара
твойте пръсти танцуват сред жар.
В полукръгли миражи изгаряй,
мой последен, единствен другар.

Ти не гледай към гривни изляти,
към коприната в образа тих.
Търсех щастие волно в жената,
ала гибел внезапна открих.

Аз разбрах – любовта е зараза,
аз разбрах – чума страшна е тя.
В хулигана, от лудост белязан,
твоят поглед премрежен влетя.

Пей, приятелю мой. Тъгувай
за предишните буйни души.
Нека другиго тя целува,
млад негодник красив да теши.

Ах, почакай. Не я аз ругая.
Ах, почакай. Не я аз кълна.
Дай до теб да посвиря на тая
наша басова струна една.

Дните в розови куполи губих.
Златни страсти сърцето вини.
С много нежни девици се любих
и натисках се с много жени.

Да! Към правди горчиви оплет,
с детски поглед аз скришом поглеждах:
лижат песове бойки подред
слабините на кучката щедра.

И защо да ревнувам, не знам.
И защо от любов да пропадам.
Тоз живот е креват и юрган.
Тоз живот е целувка и гадост.

Пей ти, пей си! Съдбовна примамка
впи в ръцете съдбовни беди.
Само, знаеш ли. Тяхната мамка.
Жив съм, друже. Ще бъда! Бъди!

Коллаж мой – на основе фото из интернета

Николай!
С удовольствием прочитал и замечательный оригинал
и Ваш перевод!
Спасибо-за Вашу творческую ниву!
С уважением!

БлагоДАРЮ, Никита, за отклик! С Новым 2016 Годом! С Рождеством! С наступающим Празднеством Крещения! Всех Вам благ!

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Стихи Сергея Есенина о любви

И я знаю, мы оба станем
Грустить в упругой тишине:
Я по тебе — в глухом тумане,
А ты заплачешь обо мне.

Стихи Есенина о любви к женщине красивые и страстные, печальные и восторженные, многострочные и короткие — много лет восхищают читателя. Сергей Есенин как никто другой умел так поэтическим слогом рассказать о любви, что воедино соединялись все чувства разом. Его талант уникален и непостижим. Его музы — женщины неординарные и талантливые, вызывающие восхищение и желание.

Каждая из них наполнила жизнь великого поэта определенным смыслом и теми чувствиями, что позволяли ему жить и творить.

Стихи Есенина о любви к женщине

Не бродить, не мять в кустах багряных…

Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах меда от невинных рук.

В тихий час, когда заря на крыше,
Как котенок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.

Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Все ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи —
К светлой тайне приложил уста.

Слушайте Не жалею, не зову, не плачу — ВИА «Орэра» на Яндекс.Музыке

Пой же, пой! На проклятой гитаре

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другого,
Молодая красивая дрянь.

Ах постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их …
Не умру я, мой друг, никогда.

Стихотворение «Я помню, любимая, помню…» Сергей Есенин написал в 1925 году и посвятил своим отношениям с актрисой Московского Камерного театра Августой Миклашевской. Роман оказался неудачным, с частым выяснением отношений между влюбленным поэтом и восторженной актрисой. Такие выяснения заканчивались одним — очередным запоем поэта.

Августа стала музой и последней платонической любовью Есенина. Именно ей он посвятил семь стихотворений, которые вошли в знаменитый цикл «Любовь хулигана».

Я помню, любимая, помню…

Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос…
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней…
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:
“Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда”.

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь
И грустно другую любя,
Как будто любимую повесть
С другой вспоминает тебя.

Пускай ты выпита другим…

Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.

О, возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.

Я сердцем никогда не лгу
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.

Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.

И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.

Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными кладбища и хаты.

Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.

Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.

Дорогая, сядем рядом…

Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.

Это золото осеннее,
Эта прядь волос белесых —
Все явилось, как спасенье
Беспокойного повесы.

Я давно мой край оставил,
Где цветут луга и чащи.
В городской и горькой славе
Я хотел прожить пропащим.

Я хотел, чтоб сердце глуше
Вспоминало сад и лето,
Где под музыку лягушек
Я растил себя поэтом.

Там теперь такая ж осень…
Клен и липы в окна комнат,
Ветки лапами забросив,
Ищут тех, которых помнят.

Их давно уж нет на свете.
Месяц на простом погосте
На крестах лучами метит,
Что и мы придем к ним в гости,

Что и мы, отжив тревоги,
Перейдем под эти кущи.
Все волнистые дороги
Только радость льют живущим.

Дорогая, сядь же рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.

Заметался пожар голубой…

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Какая ночь, я не могу

Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.

Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.

Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело,-
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.

Любить лишь можно только раз,
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.

Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы —
На этих липах снег да иней.

Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я — другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.

Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.

Ты меня не любишь, не жалеешь

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь,—
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер…»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь,—
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

Ну, целуй меня, целуй…

Стихи Есенина о любви короткие и красивые

Ты ушла и ко мне не вернешься

Ты ушла и ко мне не вернешься,
Позабыла ты мой уголок
И теперь ты другому смеешься,
Укрываяся в белый платок.

Мне тоскливо, и скучно, и жалко,
Неуютно камин мой горит,
Но измятая в книжке фиалка
Все о счастье былом говорит.

Я положил к твоей постели…

Я положил к твоей постели
Полузавядшие цветы,
И с лепестками помертвели
Мои усталые мечты.

Я нашептал моим левкоям
Об угасающей любви,
И ты к оплаканным покоям
Меня уж больше не зови.

Мы не живем, а мы тоскуем.
Для нас мгновенье красота,
Но не зажжешь ты поцелуем
Мои холодные уста.

И пусть в мечтах я все читаю:
«Ты не любил, тебе не жаль»,
Зато я лучше понимаю
Твою любовную печаль.

Ты сказала, что Саади

Ты сказала, что Саади
Целовал лишь только в грудь.
Подожди ты, бога ради,
Обучусь когда-нибудь!

Ты пропела: «За Евфратом
Розы лучше смертных дев».
То другой сложил напев.

Я б порезал розы эти,
Ведь одна отрада мне —
Чтобы не было на свете
Лучше милой Шаганэ.

И не мучь меня заветом,
У меня заветов нет.
Коль родился я поэтом,
То целуюсь, как поэт.

Не криви улыбку, руки теребя

Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо —
Не тебя я вижу, не к тебе пришел.

Проходил я мимо, сердцу все равно —
Просто захотелось заглянуть в окно.

Упоенье — яд отравы

Н. А. Сардановскому

Упоенье — яд отравы,
Не живи среди людей,
Не меняй свои забавы
На красу бесцветных дней.

Все пройдет, и жизни холод
Сердце чуткое сожмет,
Все, чем жил, когда был молод,
Глупой шуткой назовет.

Берегись дыханья розы,
Не тревожь ее кусты.
Что любовь? Пустые грезы,
Бред несбыточной мечты.

Сергей Есенин читает свои стихи. Запись не очень хорошего качества. Но голос Есенина звучит понятно и пронзительно.

Читайте также: